Хроники былого и грядущего

А я прикидывал, как можно облегчить этот самый штурм, но дошёл лишь до идеи попытки забраться на стены с противоположной стороны, во время самого сражения и всеобщего отвлечения внимания. То есть — применить свой старый трюк, который на этом острове ещё оставался «свежим». К тому же, по себе знаю, что от такого трудно защититься. Отлично помню, как уводил всех имеющихся солдат на отражение атак, не находя возможности поставить даже десяток наблюдателей.

Что же, моё проникновение может получиться, если отправиться небольшое количество умелых воинов. Я лично собирался принять в этом участие, для максимально высокого результата.

Никто из моих людей даже не думал меня отговаривать. Иногда мне кажется, что ещё одно или два подвига и на меня начнут открыто молиться. Хорошо ли это? Не знаю, никогда ранее не был «воплощением бога», но думаю, что подобная преданность не бывает пустой. Я дорожу этими людьми и стараюсь не терять их попусту, наказываю и награждаю.

И вот… началось.

Тысячи солдат потекли к Иртнарду. Картина, которую я наблюдал уже десятки раз, как с одной, так и с другой стороны. Люди гибли сотнями, но в этот момент я не был непосредственным участником штурма, не был и наблюдателем, коротко отдающим команды. Вместо этого я вновь исполнял роль, к которой успел привыкнуть.

Пальцы решительно схватились за камни, находя в них углубления и едва заметные трещинки, подтягивая лёгкое тело вверх. Я карабкался, ловко забираясь всё выше и выше. Рядом, не менее умело, лезла ещё пара человек, лучшие из лучших.

Место было выбрано не случайно. Штурмовать здесь было трудно и неудобно, мешали рельефы местности и пологие холмы. Но это если действовать привычными методами, с лестницами и штурмовыми башнями. Мы же подобрались сюда тайно и незаметно.

Из-за сложностей подхода, стражи на этом участке изначально было крайне мало, а теперь и вовсе почти пусто.

Коротко посмотрев, замечаю лишь трёх активно переговаривающихся солдат, которые больше внимания уделяли отдалённой стене с воротами, где происходили основные события, чем этой, где находились сами.

Ловко подтянувшись и беззвучно вытащив ещё двух ребят, мы одновременно ударили болтливых наблюдателей, лишая их жизни. Вниз полетела верёвка, по которой поднялся ещё десяток человек.

Путь шёл в сторону штаба врага. Я щедро ставил метки и делал частые возвраты, с каждым из которых информация привычным образом выстраивалась в голове. Цель была найдена, но имела слишком хорошую охрану. На первый взгляд.

Однако я смог дождаться, когда в небольшое затишье штурма, командующий показался на площади, где начал выступать с речью, доказывая что-то своим людям и видимо поднимая их боевой дух. В этот миг его поразила моя стрела.

Уверен, что мораль всей армии после такого будет здорово «повышена».

Не задерживаясь, стремительной тенью покидаю крышу дома, быстро затерявшись среди однотипных дворов.

Но враги не сдались. Они продолжали защищаться, выбрав нового главу. После отбивания первого штурма, «Золотые мечи» отправили своих бойцов на проверку трущоб и мест, где по их мнению могут прятаться диверсанты.

Глупо, ведь я не прятался, а отправился напрямую к местному владыке, которого крайне удивило такое поведение, но мужчина был патриотом, а потому согласился помочь, спрятав нас. Дождавшись ночи мы, вместе с небольшим отрядом верных и оставшихся в живых стражей владыки, отправились на ещё одно важное задание.

Открывать городские ворота.

План удался наполовину. Мы смогли тихо устранить часовых и даже открыть хитрый механизм, но вот дальше на шум начали набегать наёмники, поэтому пришлось обороняться. Один из вражеских рыцарей, ловкий ублюдок, перерубил верёвку, мгновенно приводя механизм в негодность и закрывая ворота, из-за чего в город успело проникнуть лишь пара тысяч наших пехотинцев.

Откатиться было можно, как и попробовать переиграть. Однако хватило и этого. Начался спешный ночной штурм, где наши солдаты, прорвавшиеся в город, смогли занять стены, перекрыв узкие проходы и продержавшись там достаточно, чтобы позволить остальным залезть на внутрь города по лестницам. Вскоре бои перешли на улицы.

Ещё два дня мы очищали это место, вылавливая врагов, не собирающихся отступать. Потери были большими, но итог оказался лучше, чем можно было надеяться, правда… общая численность войска сократилась более чем на десять тысяч человек.

Тем не менее, изучение цифр показало достаточно хороший результат. Нет, безусловно можно было сделать всё лучше и командуй армией я, то план, как всегда, был бы на порядок эффективнее, но…

Это всё равно был отличный результат! Даже представить себе боюсь, сколько бы людей мы потеряли, если бы штурмовали город «правильно»? Половину? Две трети?

Получил похвалу от лордов, которые задумчиво смотрели на меня, а мои последователи, коих становилось всё больше, доносили, что разговоры о «Великом Пророке» поднимались даже на высшем уровне.

Среди простых солдат я приобрёл репутацию героя. Ещё не «того самого», о котором говорят с широко открытыми глазами, на которого бегут смотреть за половину лагеря, но того, на кого равняются и о чьих подвигах ходят слухи и рассказы по тавернам.

Тем временем, барды смогли сложить свои первые песни, которые предварительно слушали мои самые преданнейшие фанатики. Они отсекали вариант за вариантом, запрещая певцам, под страхом смерти, распространять «фальшивые куплеты». Но вот одна песня до меня всё-таки была доведена.

Исполняла её бледная девушка, что в первую секунду едва смогла собраться с мыслями, ведь её ощутимо потряхивало. Была она симпатичной и рыженькой, в натянутом шутовском костюме и ярком образе, долженствующим привлекать внимание.

Наконец, справившись с собой, она начала исполнение и… мне не понравилось.

Настукивая пальцами простенький мотив и обдумывая примитивные рифмы, в голову мне невольно начали лезть мысли, где можно улучшить, что поменять, а также как наложить другую, более динамичную мелодию.

Дослушав выступление я задумался, как высказать своё неудовольствие, чтобы она тут же не словила сердечный приступ?

— Это было неплохо, — начал я, позволяя ей выдохнуть, улыбнувшись, — но… — начинаю продолжать и высказывать свои мысли. Она стала переспрашивать и тут же пытаться подобрать ноты.

— Стоп, — махнул рукой, — на ходу это не выйдет, нужно записать, — достаю бумагу, перо и чернильницу, оглядывая певицу, — ты умеешь читать?

Отрицательно машет головой. Вздыхаю.