Хроники былого и грядущего

— Я понял вас, «Небесный Клинок», — поклонился мне пожилой мужчина.

В другой миг я мог бы и попробовать их исцелить, получая новые искры веры, но в своём положении я рад хотя бы ходьбе без хромоты, увы, но пока что до этого ещё не дошёл. Хех… к тому же, я всё ещё ощущаю боль, но на таком, как мне сейчас кажется, слабом уровне…

Под вечер осознал, что не таком уж и слабом, но эйфория от возможности хотя бы что-то делать самому перекрыла негативные ощущения. Вот только за день ноющая боль смогла накопиться и пробить мнимый щит довольства.

Человек — такая тварь, что ему всегда мало.

Под вечер я с трудом сдерживал болезненный стон от каждого своего шага. Левой-правой, левой-правой… Если бы не Ротбар и Бернард, мои верные рыцари, заменившие, — надеюсь временно! — мне ноги и руки, то мог бы и до палатки своей не доползти.

Здесь я устало плюхнулся на задницу, но горячая ванна и милые девушки, которые помогли в омовении смогли придать присутствие духа. Ничего ещё не потеряно! Я верну свои силы и жизнь в этот кусок мяса, который играет роль моего тела! Верну и стану лишь сильнее!

Этой ночью я снова продолжил восстанавливать источник, но был грубо разбужен прямо в середине процесса. Собаки позорные, без меня и пары часов прожить не можете?!

— «Небесный Клинок»! — стражник чуть ли не ворвался в палатку, — лорда Баратеона убили!

* * *

Роберт Баратеон, взгляд со стороны

— Они празднуют, радуясь победе и тому, что выжили в такой сече, — сказал Русе Болтон, ведя Баратеона через толпу пьяных северян.

«Северные варвары» предпочитали кожаные, украшенные примитивными изображениями животных палатки с треугольной крышей и тяжёлыми деревянными рамами. Поскольку растяжки для таких палаток не требовались, их ставили вплотную друг к другу, вокруг центрального костра.

Болтон провёл Роберта через несколько таких кругов, вынужденный поддерживать бесконечный разговор «ни о чём», который так любил Штормовой лорд. Заодно здоровяк расспрашивал своего тихого сопровождающего об особенностях, традициях и обычаях северян. Кое-что он, конечно же, уже знал от Нэда, но тот покинул Север в слишком малом возрасте и о многом не ведал и сам.

Сперва всё это безмерно раздражало Русе, вынужденного ощущать себя мальчиком на побегушках, но вскоре молодой лорд уже сиял от гордости и изумления, поражённый не только своеобразием и благородством своего северного народа, но и тем, что сам начал по-новому это осознавать. Подобно множеству других людей, он никогда особо не задумывался над тем, кто он такой или что он такое.

Роберт же лишь довольно щурился. Он знал, что Болтон ещё долго не забудет их прогулку.

В этом была особенность стиля его речи. Мужчина умел находить общий язык со всем и каждым, особенно, если поставил себе такую цель. А сейчас он её поставил, ведь чувствовал свою вину, как за тот глупый приказ пуститься в безумную атаку, поддавшись обуявшему гневу и погнавшись за «отступающим» врагом, так и за то, что позже сорвался на своего друга — Нэда.

Русе же был одним из немногих выживших в недавно прошедшем бою. То сражение не прошло для него бесследно, сделав ещё более холодным и замкнутым в себе. Роберт хотел разбить броню северянина и получить его дружбу. А броню разбивать он умел хорошо, Таргариен не даст соврать.

Постепенно они протолкались в огороженный круг, превосходивший все прочие и по своему размеру, и по степени опьянения находившихся там людей. На дальней стороне круга, Баратеон заметил поднятое знамя с чёрным лютоволком на белом фоне — гербом дома Старков. Болтон стал пробираться к нему, по дороге бурча в сторону своих соотечественников. Как уже узнал Роберт, Русе поклонялся «Небесному Клинку», так что презирал пьяниц и не носил бороды. Да и в целом старался жить по негласным правилам лорда Моустаса, которые, как бы сам Баратеон не отрицал, нравились и ему самому. Было в них что-то честное.

Но когда они очутились неподалёку от костра, северянин остановился.

— Вот это тебе точно будет интересно, — сказал он, усмехаясь и указывая рукой.

Перед костром было расчищено значительное пространство, где стояли лицом друг к другу двое высоких и крепких мужчин. Они были полуголые и тяжело дышащие. Каждый держал в руках по две свежеструганные дубины. Штормовой лорд заметил, что рукояти этих дубин привязаны кожаными ремнями к запястьям борющихся. Вцепившись в гладкое дерево, они изо всех сил давили друг на друга. Белые торсы и загорелые руки бугрились от напряжения мышц. Зрители орали и подбадривали их криками.

Внезапно тот, который стоял ближе к Баратеону, левой рукой рванул дубинку на себя, и его противник, споткнувшись, полетел вперёд. Затем они заплясали вокруг огня, устало дыша, пытаясь дёрнуть своего соперника или его оружие, толкаясь, и вообще делая всё что угодно, лишь бы уронить противника на утоптанную землю.

Тот, что был покрупнее, пошатнулся, и в какой-то момент казалось, будто он сейчас упадёт в костёр. Толпа ахнула, затем разразилась воплями, когда северянин восстановил равновесие у самой границы огненного столба. На его длинных чёрных и густых волосах показался язычок пламени — это зрелище вызвало взрыв хохота. Боец дёрнулся и выругался. На мгновение показалось, что он сейчас запаникует, но тут кто-то плеснул ему на голову не то пивом, не то мёдом. Снова смех, перемежаемый криками о том, что это, дескать, не по правилам.

Болтон холодно прищурился, а потом повернулся к Роберту.

— Эти двое действительно ненавидят друг друга, — ему пришлось повысить голос, стараясь перекрыть гомон толпы, хоть Русе и терпеть этого не мог. — Они жаждут не награды, им хочется избить или обжечь противника.

— Что это такое? — заинтересованно осматривался Баратеон, — Нэд не рассказывал о такой забаве!

— Лорд Старк не так давно начал по новой открывать для себя собственные земли. Он слишком долго прожил вдали от своей родины, — пожал Болтон плечами. — Мы называем это «Волчьи пляски», либо просто «Тени». Чтобы победить своего противника, свою тень, ты должен уронить его на землю.

Русе непринужденно рассмеялся. Это был смех человека, полностью уверенного в себе.

— Южане, — добавил он, вкладывая в это слово презрительный и уничижительный окрас, которым жители Севера обозначают всех, живущих южнее их, — вы думаете, что мы, северяне — народ, не знающий утончённости. Говорите об этом точно также, как женщины о мужчинах. Но «Волчьи пляски» доказывают, что это не совсем верно.

В этот момент, между ними, словно появившись из воздуха, очутился Старк. Он был в лёгкой кожаной броне и длинном, тёмном плаще, словно только что вернулся в лагерь. Это доказывал и лёгкий запах конского пота, которым от него несло.

— Роберт, — произнёс он, крепко пожав другу руку.

Болтон резко развернулся.

— Эддард? Ты же говорил, что будешь ждать в палатке? — кивнул лорд на стоящий в отдалении шатёр, а потом принюхался и продолжил, нахмурив брови, — а ещё, что возьмёшь меня с собой, когда покинешь лагерь в следующий раз.

Старк рассмеялся.

— Это была быстрая, но вынужденная отлучка. Я расскажу тебе про неё немного позже, друг.

Русе широко раскрыл глаза.

«Он назвал меня другом? — мысль была странной и необычной. — Я ведь этого и добивался, не так ли? Просто слышать подобное из его уст так непривычно».