Хроники былого и грядущего

— Что это? — спросил Бран, указывая на обломки. — Откуда в море так много мусора?

Джон оглянулся на брата, потом снова перевёл взгляд на берег, неподалёку от Темнолесья — замка Гловеров, который был усыпан горелыми останками многочисленных судов, оборванных парусов, кусками верфи и прочего, им подобного хлама, ныне годного лишь на растопку.

Изредка можно было заметить и тела, уже хорошо так подъеденные местными падальщиками: мелкими хищниками, птицами, рыбами и насекомыми. Как раз в тему раздался крик чайки — как и всегда у этих птиц, он был полон притворной боли.

На протяжении жизни у Джона случались такие мгновения — мгновения безмолвного изумления. Он мысленно называл их «озарениями», хотя на них это было мало похоже. У парня будто бы возникала некая передышка, ощущение отрешённости. Иногда тёплое, иногда холодное, и тогда Джон думал: «Как я живу свою вторую, дарованную мне, жизнь? Правильно ли я это делаю?»

На протяжении нескольких мгновений, вещи, находящиеся совсем рядом, — ветер, трогающий волосы на руках и лице, худые плечи брата, бродящего вокруг, — казались очень далёкими. А мир, от привкуса во рту до невидимого горизонта, казался едва возможным. «Как? — безмолвно твердил он. — Как это может быть?»

Но никакого иного ответа, кроме изумлённого трепета, Джон никогда не получал. От такого становилось горько на душе, а также появлялось стойкое желание что-то изменить, поменять…

«Если бы только была такая возможность!» — неизменно говорил юноша сам себе. Но её не было.

Нечто похожее на эти ощущения, судя по описанию, он, хоть и с некоторой помощью, находил в библии ещё во время своей прошлой жизни. Там подобные переживания назывались «обладание в утрате». Его учитель в школе, когда Джон, точнее — Матвей, впервые решил спросить об этом, сказал так: «Пребывание в сердце мудрости — самый достоверный признак просветления души. Ты взрослеешь, а потому задаёшься всё более сложными вопросами. Ответы на каждый из них есть здесь», — и постучал пальцами по святой книге.

И Матвей нашёл их, хоть и не сразу. В тот момент парень лишь мысленно сплюнул, но вот позже озаботился и прочтением, и даже каким-никаким ответом. Но сейчас…

«Точно так же, как истинное обладание нуждается в утрате и обретении, так и истинное существование, нуждается в обладании и утрате. В противном случае человек просто бредёт, спотыкаясь, сквозь сон… Как я, в тот раз, столкнувшись с Морриган».

— Мятежники, — ответил Джон Брану, — они уничтожили здесь всё, что смогли. Корабли, людей, деревни, товары… Они оставили здесь пепелище, чтобы никто и никогда не смог его восстановить.

«Будь такая возможность, небось и землю бы солью посыпали», — гневно подумал парень, давя в себе желание ударить борт корабля.

Глава его брата болезненно расширились, а руки, против воли, обхватили плечи.

— Стоило догадаться… — вполголоса пробормотал мальчик, сильно сжав свои пальцы.

Правда немалая ирония крылась в том, что «обладание в утрате» придавало всему происходящему вид сна — или кошмара, в зависимости от ситуации.

В этом состоянии Сноу пребывал уже несколько недель. С того самого дня и встречи с его «сестрой», которая до сих пор отдавалась болью в душе. Но он уже устал злиться и просто принял случившееся. Иного пути не было.

Даже сейчас Джон смотрел на всё со стороны и разум сам достраивал некогда произошедшие события. Он видел, будто бы наяву, как кричали люди, пытаясь спастись. Как на не готовые к такому корабли, — не успевшие даже поднять якорь, — налетали сотни бешеных воинов, заливая кровью всё, что попадалось им на глаза, а потом бросавшие факелы в само судно. Аналогично они поступили со всем, что было на горизонте, а потом, вдоволь наигравшись, отравились на Медвежий остров.

Сейчас же лишь океанские волны неспешно поглощали мусор с берега, а потом выносили обратно. Раз за разом.

Безжизненные прибрежные холмы некогда одних из самых богатых мест Севера, стеной окружали залив. Между линией прибоя и пологими склонами тянулась узкая полоса пляжа. Она была серой, грязной, а кое-где уже покрытой инеем. Скоро она и вовсе станет белой, как холст, вот только сейчас, повсюду насколько хватало глаз, на ней виднелись чёрные пятна. Чуть ли не на каждом шагу присутствовали следы человеческой жестокости по отношению друг к другу. И ладно бы это сделали далёкие эссосцы или, хотя бы, например, просторцы, дорнийцы, западники… Но нет, всю эту разруху они нанесли сами себе.

«Северяне режут северян», — прикрыл парень глаза. Ему хотелось, чтобы этот сон окончился и он открыл глаза там, в таверне «Скелет и Мэри», а потом спустился вниз и встретил как обычно сидящую за их столиком компанию.

«Жаль, что этого уже не случится, — ухмыльнулся он сам себе. — Не после того, что она сотворила».

«Морской бриз» ещё немного прошёл вперёд и Джону открылась новая картина: обломки достаточно крупного судна, подожжённого, само собой, но на корпусе можно было разглядеть некогда нарисованный, а ныне обугленный герб Гловеров: Серебряный кольчужный сжатый кулак на алом поле.

«Видимо, корабль лорда», — предположил Сноу.

Далее — если приглядеться, можно было бы увидеть аналогично печальную картину с прибрежными деревнями. Да что уж там, повсюду можно было заметить признаки того кошмара, который прошёл по этой области и который уничтожил её. И чем дальше они плыли, тем больше видели: старые, потрёпанные и подгнившие трупы, горелые останки, обломки, обрывки парусов… Море ещё долго будет гонять этот мусор по своей территории.

Повсюду восседали легионы чаек — морских падальщиков, которые, однако, вскоре покинут этот пиршественный стол. С каждым днём морозы лишь крепчали. Умные птицы переберутся на юг, ближе к Дорну, где продолжат свою привычную жизнь.

Над палубой «Морского бриза» зазвучали крики. Джорах Мормонт, указывая направление рукой, приказал плыть к Медвежьему острову, тёмную точку которого уже можно было увидеть на горизонте.

«Что он хочет там найти? — подумал Джон. — Ясно, как день, что там случилось абсолютно тоже самое. Остров полностью разрушен и сожжён. А ещё, там нет никого. Ни одного живого человека. Пусто».

Тем не менее, курс был задан, так что их корабль, как и идущие вслед за ним, поплыли в указанном направлении. Постепенно земля приближалась.

На некотором расстоянии от берега острова, на отмели, чернело несколько полусгоревших остовов, судя по виду — купеческих трирем. Кажется, эти торговцы очень невовремя решили проложить сюда свой путь. Джон искренне удивлялся тому, как много купцов и разных капитанов умудрились причалить туда, где явно велись боевые действия.

Но, судьба умеет ломать чужие жизни как никто другой.

«На что они надеялись? Так сильно хотели поторговать?» — ответа не было и парень лишь с грустным и одновременно немного сердитым видом рассматривал уничтоженные корабли, затонувшие лодки и разорённые улочки некогда красивого прибрежного города.