Хроники идиотов

Она бесцельно бродила по залу, держа в руке едва надпитый бокал и вертела головой. Другого развлечения, кроме как рассматривать людей, у нее не было.

Таким макаром она нашла и своего спутника – и тихонько поразилась, откуда здесь взялось столько оборотней. Их, персон пятнадцать, не меньше, собралось за столом, во главе которого сидел ведьмак. Он больше слушал, чем говорил, а когда все же открывал рот, оборотни ощутимо напрягались. Арне не хотелось туда подходить, и она не стала. Хватит. Сегодня утром уже было…

Сложившаяся ситуация не нравилась ей чем дальше, тем больше. Она бы, несомненно, вышла на балкон, да позвонила в ИПЭ с докладом, но, увы – в ее сумочке на телефон не хватило места. А Фальче отрезал, что он и не понадобится. Возможно, именно по этой причине.

Продолжая наматывать круги, и стараясь не споткнуться в непривычной обуви, Арна размышляла. Хотя получалось это не очень-то удачно. Она окончательно запуталась в происходящем, и у нее концы с концами не сходились. Ладно, что шибануло добродушного ведьмака – это второй вопрос. Но вот зачем по ее душу такой толпой явились оборотни – это было любопытно. Что она уже такого наворотила?..

За мысленным перебором своих последних дел ее застали первые аккорды музыки. Здесь же бал, напомнила себе форвалака. Неудивительно, что оркестр подал голос, удивительно то, что он не сделал этого раньше… Девушка отошла из центра, чтобы не мешать танцующим парам, но по дороге ощутила, как ее кто-то деликатно трогает за плечо. Оборачиваясь в ту сторону, она поняла, что ее дикая гипотеза на счет всемирного праздника имени святого косплея оправдана, как никогда.

– Дама танцует? – с непередаваемым выражением на рожице вопросило несносное рыжее чудовище, сверкая улыбкой. Его косплей графа Монте-Кристо, по сравнению с Ирфольте, оставлял желать лучшего – видимо потому, что действительно являлся косплеем. Костюм из аниме Арна уже навострилась распознавать.

– Ты.. Что…Здесь… Делаешь?! – зашипела она, мигом позабыв обо всех терзавших ее вопросах

– А это секрет! – отозвался наемник, улыбаясь.

Приглашенные на вечер гости даже и не подозревали, насколько же веселым станет сегодняшний вечер…

====== Еще одна попытка ======

Еще одна попытка

Никогда не выражай желаний вслух.

Ты не знаешь, кто может их услышать. Или что.

(Терри Праттчетт «Роковая музыка»)

Пока люди решали свои проблемы, мироздание пыталось решить свои.

Живущий своей собственной, частной жизнью Коридор как раз относился к таковым. Он выбирал интересных ему людей — и делал единственное в своем роде приглашение. Перед избранными возникала некая дверь, ведущая, собственно, а Судебный Коридор. Бесконечно длинный, и со множеством разнообразнейших дверей — он уходил в неведомые дали. Гостям предлагалось выбрать любую дверь — какая на него смотрит. Обычно они попадали в некую реальность, которую можно было описать, как результат эффекта бабочки. Немного отличающаяся от обычной, реальность, в которой что-то не так, как в привычном мире. Или отличающаяся весьма сильно: а все потому, что изменен был один-единственный факт.

Проходить следовало подряд три двери — и в последней Коридор делал гостю подарок. Оружие, обладающее сознанием, личностью, волей — обычно, прямо противоположными таковыми владельца. Бэльфегору достались капризные жестокие дети, Лаари — гуляки и выпивохи, Рану — кровожадная агрессивная девица, Леониду — занудный педант. И так далее. Оружие было холодным — за исключением тех случаев, когда гость ну уж совсем не умел обращаться с чем-то подобным.

Когда Атрей ложился спать — он еще всего этого не знал. И потому уходящий в бесконечность коридор отрезал мир реальности от мира его снов неожиданно. Атрей потянулся, словно здесь это играло какую-то роль.

Перед ним была задача из тех, которые лучше выполнить — хоть ему за то и не было заплачено...

Он открыл первую же дверь.

– Устал? – Арна подняла глаза на мужа. Тот хрустнул шеей, и неопределенно пожал плечами

– Бывало и похуже – отозвался он. Форвалака улыбнулась, обозначив нелюбимые никакими дамами складочки в углах рта. Возраст давал себя знать – она выглядела старше тридцати, но младше тридцати пяти. В общем, Лис его разберет.

Вспоминать о Лисе было все еще больно.

Она взглядом следила за мужем – как тот ходит по комнате, проверяя выставленные им вчера контуры.

А ведь он младше нее – на два года. А выглядит едва ли не на пятьдесят. Это все контузия и магический след. Это ничего. Арна его любила и таким. К тому же, на сколько бы он там ни выглядел, спать с ним по-прежнему было приятно.

Закончив с проверкой, он подошел к ее дивану, и присел напротив на корточки, оказавшись ниже. Арна привычным жестом убрала ему челку, и та снова упала на лоб.

– Ты не могла бы закрыть глаза? – попросил он, и это тоже было привычно.

– Я бы хотел видеть тебя в такие минуты. Но уж раз это невозможно – то хотя бы не видеть себя. – Форвалака послушно зажмуривалась, уравнивая их в правах. Хотя это только так говорится – уравнивая. Уж кто-кто, а ее благоверный чувствовал себя в темноте как рыба в воде – чего о ней не скажешь. Здесь не помогало ночное зрение. На ощупь Арна нашла узел на затылке, и распутала его. Сняла с его глаз черную повязку. Она не видела, но знала, что он улыбается. Он только ей и улыбался в последние годы – больше никому. Наклонилась, и коснулась губами вслепую – ощутив чувствительную кожу век в этом поцелуе. С какой-то позабытой, ностальгической нежностью снова и снова целовала незрячие глаза, пока Это обнимал ее. Он всегда точно знал, как обнимать жену, чтобы той было хорошо. Он вообще знал, как сделать ей хорошо. Арна даже стеснялась поначалу – как-то оно не честно, что Это про нее знает, а она про него – нет. Ничего, втянулись…

Арна запустила руки в его волосы – уже хорошо побитые сединой, едва достающие до плеч, трогательно-ультрамариновые… Боже, какими же они когда-то были молодыми и счастливыми…И какими легкомысленными…

– Так ты устал? – повторила она

– Да. Годы уже не те.

– Тебе всего-то тридцать четыре… — она отодвинулась, и все же решила снова видеть окружающий мир. Муж так и сидел перед ней – они часто так общались. Она – поджав ноги на диване, а он – сидя на полу на корточках. И когда у нее был первый «фитиль» и он, еще курсантом, ее утешал. И когда они провалили первое задание, и их обматерил на все корки выездной юрист от ИПЭ, известная своей злобностью тетка Джарская. И когда погибла их дочь. И когда убили рыжего. И когда друг семьи ан Аффите в глаза сказал «Вы вне закона, я ваш враг». И еще много, много раз. И тогда, когда она сидела на обломке бетонной плиты, уже не соображая, да и не желая ничего соображать, когда здание, где тридцать шесть часов шел бой за спасение Равновесия уже рушилось… Когда оттуда вышел Лютич, неся на руках безжизненное тело напарника. Когда асассин опустился на колени, поднял изуродованное лицо в небеса, и завыл – страшно, дико, не по-человечески, не зная, не понимая, что делает, и не осознавая, что плачет.

Это всегда был рядом. И она была рядом с ним. Все его семьдесят два фитиля. Все его мигрени, профессиональное заболевание телепатов.

Почувствовав, что Арна улыбается, он встал, и принялся раздеваться. На продавленное кресло полетели кожаный жилет, тяжелый пояс с кобурой, и гольф. Телепат принялся расшнуровывать берцы – машинальное движение, выходившее быстрее, чем у зрячих, за счет практики. Арна не предлагала свою помощь – не из гордости. Между ними двумя никакой гордости не было, и быть не могло. Просто захочет – скажет. И, если правда было надо, – они всегда говорили.