Хроники идиотов

– Доброе утро. Пора вставать.

– М-м…

– Да, пора. Давай.

– М-м…

– Солнце уже давно взошло, опоздаешь же!

– М-м!..

Доктор Воронов почти беспомощно поглядел на то, как Джежоли прячет голову под подушку. И продолжает бессовестно спать, в то время как… как же это Мегера Ктулховна говорила? А, да. Как Родина в опасности, вот.

– Вста-вай!

– М-м-м!... – подушка надвинулась еще глубже. Джежоли совершенно точно не собирался просыпаться, и все проблемы этого мира могли присесть и покурить – генерал спал. Хирург попробовал растолкать оборотня, но активные действия доставили некоторого рода неудобства. Двигался он немного заторможено.

Проблема, видимо, заключалась в том, что вчера некоторые, с косичками, явились в медчасть, узрели там Сергея Александровича, спящего с открытыми глазами, который все пытался попасть иглой ампулки с «красной ртутью» в вену. Генерал отобрал ампулу, благополучно взял хирурга на руки, аки принцессу после загса, и на глазах всей медчасти унес. Ладно бы просто унес. К его собственной эксцентричности и вкусам хирурга в Институте попривыкли. Но нет же. В операционную потащил– а то ведь мало ли, вдруг чего стрясется, а Сереженьку не найдут… Сереженька к тому моменту был уже такой хороший, что его бы и отряд криминалистов не нашел. Бытие представлялось врачу тщетной и бессмысленной ерундой, заполненной курсирующими по кабинету идиотами. Джежоли сделал все от него зависящее, чтобы переубедить его в этом вопросе. Следы переубеждения до сих пор можно наблюдать вокруг, и одним из них была как раз заторможенность движений врача.

Дело состояло не в том, что у них произошло. И уж тем более не в качестве действий – оборотень, судя по всему, вообще не понимал, как процесс возможен без доставления максимального удовольствия партнеру. А вот их, этих действий, количество... Джежоли патологически было мало, и Воронов сильно подозревал, что его оставили в покое исключительно из жалости.

В отчаянье, врач попробовал пощекотать чудика, и оный чудик немедленно подтянул колени – весьма, кстати, неплохие колени – к подбородку, сворачиваясь в комок.

– Да поднимайся же ты!.. – потерял терпение врач – Ну же!

– Не гони меня, любимый – донесся из-под подушки слегка приглушенный ею голос. Сергей остолбенел. Во-первых, от тона, каким были произнесены слова. Во-вторых, от самих слов. Ну ладно, со словами еще хоть что-то можно было понять. Ему за двадцать восемь лет жизни всякое говорили. Но Джежоли вкладывал в привычные понятия непривычный смысл. Он говорил «любимый» так, что врач ощущал сразу же – это правда. Он действительно любимый, вернее даже Любимый – оборотень его ценит, оберегает, защищает, но в первую очередь по-настоящему любит. Не желая ничегошеньки взамен. Это было… непривычно. Странно как-то.

– В смысле? – осторожно переспросил врач, переползая поближе к подушке, коленям, и вообще источнику голоса

– Я сегодня уеду

– Опять?!

– Я отозвал своих. Скандал ты слышал. Чтобы на их головы ничего не свалилось…

– Тебя посылают одного?

– Ага

– За всех твоих? В одиночку?

– Ага

– А тебе не кажется, что от тебя просто пытаются избавиться?

– Чему тут казаться, они и пытаются

Как ни старался, но Воронов не мог себе сейчас представить лица Джежоли. Тот упорно не желал расставаться с подушкой. Может быть, это и к лучшему…

– Ты выкупаешь своих?

– Точно. Выкупаю. Мне надо вывести из окружения 414-ых, группу А.

– Тебе, генералу ИПЭ? А не круто будет?

– Почеши меня за ушком!..

Сергей закатил глаза к потолку. Он когда-нибудь чокнется с этим оборотнем, это точно…

Итак, Эфла – маг ритуала общины Марокко. А разрушена община Судана. При этом все, что тот был ритуальщиком именно в Судане…

Нет, не так. Еще раз. Он не может ведь быть магом обеих общин… или?

Стоп. Джарская еще раз проглядела информацию на экране КПК. Одновременно – нет. Мог по-очереди. Ну-ка… послужной список ан Аффите. Вот он. И где мы там отметились? О. Как по заказу. Был, действительно был магом ритуалов общины Судана, страны, где родился и провел первые годы жизни – примерно полгода был. Потом – очередной скандал, разнос в пух и прах, захлопнувшиеся за спиной ворота общины… Которая только тогда и поняла – выставить-то она выставила, а мага ритуала так и не сменила. Фактически, номинально, Эфла работал и там и сям. На самом деле, конечно, нет. Только в Марокко – интересно, как это у него получилось пробиться среди чужаков… А что же Судан? В Судане действовал в этой должности кто-то, кто не носил ритуальных браслетов. В этом – все неудобство Литании – когда оборотень покидает стаю, ничего уже нельзя изменить, в том числе – и его позиции в ней. Слишком они торопились избавиться от него. Слишком спешили, не оглядываясь, не давая себе труда задуматься…

Майор Джарская прикрыла глаза. У нее уже все болело, но она не могла себе позволить отдыха. Едва ее отряд вернулся – ее тут же потребовали в секретариат, где ее поджидала здоровенная стопка дел, касающихся военного положения. На самом верху лежал приказ за резолюцией генералитета оборотней — отправить Джежоли в одиночку вытаскивать 414-ых… Ирина понимала, что сейчас такое время, что и напиться-то нельзя, и некогда, и не как. Вот, стоило на полдня оставить рабочее место (она не думала «прошлое») как за ее спиной кто-то провел очередной ход. Кому-то не нравился непосредственный генерал, в сущности, большое дитя, входивший в разум лишь во время боевых действий. В этом состоянии он перегрызал врагам глотки не переходя в звериную ипостась. В нем он отбил Рысеву от мелкого демона Мастдая, имевшего склонность к нетрадиционным путям получения силы. В нем он вынес Ожешника на руках из рушащегося после визита Слепца подвала. В нем он притащил ей голову Варга… А сейчас, небось, сидит и лопает зефирки!.. Сидит в оббитом черным крепом кабинете…

Стало уже совершенно невыносимо. Подумав, что хуже уже некуда, Джарская вспомнила, что еще и отдел связи отказал ей в доступе. Не то, что имя номера 61 – даже задания, на которое его заслали, ей не сказали. Обиднее всего, что нельзя было их за это возненавидеть – она отлично понимала, почему так, а не иначе.

Потом вспомнился сегодняшний бой. Если это вообще можно назвать боем. Их атаки попросту недолетали до спокойно идущей колонны. На них оборачивались, но не нарушали строя. Майор чувствовала, что в этом-то и состоит подвох, но ни на одну провокацию никто так и не повелся. Видимо, гнева ведьмака боялись больше. Она этого ведьмака видела издали. Еле узнала, хоть раньше и видела его на фотографиях. Совершенно другое лицо. Он словно был создан для этой роли «главного злодея» за которую теперь с таким энтузиазмом взялся.

А их отряд все-таки потерял одного человека – совсем молоденького мальчика, может, что и в первый раз выехавшего на полигон. Заигрался, не рассчитал, подошел слишком близко. Ирина не знала, что прошептали смуглые губы ведьмака – ее интересовало, как забрать тело Мишы Овчаренко. Если его оставить здесь, нетрудно догадаться, что с ним тут сделает некромант…

В Институте с некромантами было туго. Прямо скажем, нераспространенная нынче специализация, и очень редкий дар. Спасибо тетке Инквизиции – в свое время она приложила немало сил, чтобы выжечь заразу с корнем. Не преуспела в последнем – кое-где, но корни остались. И иногда дают плоды – вот такие, как этот товарищ, Ирфольте Фальче. И как только его частые инквизиционные грабли пропустили? А ведь Эфла о нем говорил, что тот скорее удавится, чем что-то сделает с корыстной целью…

Что же происходит-то?!

– А я говорю – ставь

– А я отвечаю – не буду

– Ставь!

– Не буду!

– Почему «не буду» если она отлично смотрится?! Гляди, как хорошо легла, четко под шапку…

– Ага, «под шапку», а фотографии я тебе куда дену, бесплатным приложением издам?..

Лионель пристально посмотрел на товарища и соратника, а по совместительству, заклятого друга. Ханаан сидел прямо, неестественно выпрямив спину, и по привычке чертил на полях макета чертиков, амурчиков, и прочую ересь. Эти двое знали друг друга уже лет, наверно, с полдюжины, или больше. Никто не удосуживался посчитать. Оба работали в отделе связи, а, майор Зеленый, глава межмирового сообщения на Альфе, был у них, что называется, за стеной.

Лионелю было 38 лет. Он раз в неделю, как по расписанию, ссорился с женой, и шел ночевать к Ханаану. Тот соблюдал целибат вот уже четверть века из своих 35-и, а потому никогда не отказывал. Каким чудом проповедника из Отдела Крестной Силы занесло к ним, в информационный, Лионель упорно понять не мог. Ханаан в свою очередь недоумевал, почему его благие намерения раз за разом приводят в… м-м… Весьма демократичную субстанцию. В болото, извращенцы!..

Началось все, собственно, с анекдота. С рассказанного в столовке анекдота, которым прожженный циник Лионель Штудгарт хотел смутить смиренного послушника, читавшего молитву над вечерней трапезой. Анекдот тогда еще был свежим, не приевшимся, одним из немногих на нетипичную тему. Дескать, экзамен по фехтованию на курсах ИПЭ. Ментор сидит носом в свои записи, и не глядит в зал, только слушает звуки сражения да называет имена. И вот он объявляет: пара Штайнберг – Суравин. Звон шпаг. Ментор, не глядя: Штайнберг сдал. Вторая пара: Фортунова – Гимин. Звон шпаг. Ментор, не глядя: Гимин сдал. Третья пара: Рысева – Сенин. Звон шпаг. Ментор, не глядя: Джежоли, за кого сдаем?