Хроники идиотов
Шрифт:
Убедившись, что Атрей не спешит, Эфла подкрался к палатке с краю, и, пользуясь своим небольшим размером, нырнул под полог. Внутри было пусто, и держался стойкий паленый запах. Круг тоже обнаруживался без проблем. Послав к Лису конспирацию, Эфла учинил обыск с пристрастием. И обнаружил очень много всего интересного. В частности, совершенно не-сектантские вещи. Шарики телепорта, пентотал натрия, амнезин, брелок с пластитом, две ампулы «красной ртути» и плюшевого медведя – черного с красным бантом, по виду совершенно нового. Без угрызений совести сгреб все, кроме медведя – даже не подозревая, что плюшевый зверь приготовлен в подарок его собственному агенту. В последний раз подумал о том, что, вероятно, теряет наилучшую
Закрыл глаза и сжал шарик, думая о холле Днепропетровского штаба.
Безумно раздражало отсутствие шарфа на месте, ну да что попишешь. Нафиг. Не до него сейчас….
В опустевшем холле он скорее почуял, чем осознал, опасность. Ловя краем уха довольно громкие обсуждения только что произошедших событий, и снова свирепея. «Джарская… омега-камера… 414-ые идиоты… Шафран…»
Ах 414-е?! Ах Джарская?! Идиоты, да?..
………………………………………………!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Дорогу он знал. А теперь, видит Литания, не позабудет и до самой…до самого… конца.
Гнавшая его всю дорогу ярость вонзила когти, и не думала отпускать. Никогда. Никому. Он не позволит тронуть ЕГО ячейку. Ни за что.
Любой ценой…
Он плохо помнил разговор с Шафраном – будто был навеселе, или, хуже того, веселым. Провоцировал его, издевался, дразнил, изо всех сил стараясь вывести его из себя, заставить бросить бессознательную Ирину, и вступить в бой. Ее после разборок с Новой Волной обвинили в умышленном саботаже, ведь ее план провалился. И вот теперь тащили на руках не слишком сознательное после сражения тело. Стоящие тут же 414-ые за ней приглядят непременно. Он держался изо всех сил, пока Шафран не перешел последний рубеж. Он попытался намекнуть на возможный ущерб, который потерпит группа 414 в случае несговорчивости окружающих. И намекнуть пистолетом, чей ствол всегда являлся одним из лучших аргументов.
– Не дай тебе небо… Не доведи тебе Литания… Если хоть волос упадет с их голов!.. Я выгрызу тебе сердце.
Генерал люпусов выстрелил. Эфла уклонился. Пуля срикошетила от стены. И чиркнула по плечу Бэльфегора. Планку сорвало. Сдерживаемая плотина гнева прорвалась, сметая на своем пути все. Ушли на второй план два десятка иных люпусов, ушли туда же и четыре присутствовавшие здесь рыси вместе с генералом Резвой, и вообще вся вселенная. Осталось только живое, еще бьющееся сердце, тающее в зажатых зубах, и неудержимо затихающее.
Тело Шафрана с кровавой дырой в груди. Потеки его теплой старой крови на лице. Осознание того, что должен остаться привкус. Накручивание самого себя – ты чувствуешь, вкус есть, и он неудержимо противный. Отплевываться, почти веря в это.
Разбирательство происшествия – в тумане. Оглушенность, почти осязаемая. Слишком, Лис подери, много всего на одну его бедную голову. Внезапное возвращение сознания по непонятно какой причине, хотя, вроде бы, эти недоумки что-то несли о Зэриреле?.. Возвращение в ИПЭ. Восстановление в должности. Восстановление в звании куратора. Скандал с прессой. Хрен им, а не журнал! Да еще и с полуодетым лейтенантом СеКретом на обложке! Извращенцы, содомиты!.. Разговор с ИОО. Разбор полетов. Пропажа рапортов по ячейке 414
. Воронов, сообщивший, что Ирина пришла в себя, и хочет его видеть. Разговор, больше глазами, чем словами. Неприветливое «Ну что ты тут развела за бардак, я-то думал, хоть на тебя положится можно…». Орлова, налетевшая с поцелуями. Нет, Орлова была раньше. Когда… Эти… Идиоты!.. Они…
Вот уже много лет его никто не обнимал. И он тоже никого. Но надо же когда-то вспомнить, как оно бывает, нет?!
Потом всплыли интересные факты, которые напороли его ненаглядные придурки в его отсутствие. И женитьба Деймоса на Ране, ставшая теперь необходимостью
выживания, и пропажа лейтенанта СеКрета, и то, что они все побывали в Судебном коридоре, и…Коридор!.. О небеса, за что это ему на его голову…
Борис Иванович Петров, ИОО Украины, вернулся в свой кабинет в прескверном расположении духа. Если он чего и не выносил, так это вот таких поворотов сюжета. Когда из Питера к нему перевели это несчастье по имени капитан ан Аффите, ИОО с ним смирился, как с неизбежным злом. В конце концов, не все же Питерскому штабу страдать… Там только и искали способа от него избавится, и не замедлили таковым воспользоваться: стоило облажатся новенькой ячейке, и ее перевели в богом забытый городок. И куратора туда же. Подальше с глаз, и поближе к Борису Ивановичу…
Размышляя о превратностях доли Институтовца, он дошел до своего стола, да так и замер на пороге. В его собственном кресле, как так и надо, сидел… И копался в бумагах… С таким видом, будто так и положено… И жевал зефирку… Напевая что-то под нос… Мерзкий…
– ЛИИИИИИИИИИИИИИС!!!!!!!!!!!!!! Убью падлу!!!
Вспышка телепорта была ответом.
Мегере Ктулховне было очень плохо. Как всякая уважающая себя кошка, она спала до полудня и дольше, и продолжала бы в том же духе, если бы не сеанс лечения у садиста Воронова, желавшего ее пушистую тушку у себя в кабинете к девяти и не позже. А все потому, что котяра подозревала у себя прогрессирующую белую горячку: не далее как этой ночью она видела черта с рогами и хвостом. Пояснить бедной необразованной мурке, что это всего лишь навсего агент Бэльфегор без морока, никто не смог. Ибо никто и не знал. А сам вампир не спешил признаваться: он по ночам предпочитал коротать время не в общаге, на кровати, а на крыше, в обществе сайентолога и предателя.
Атрей вырывался не каждую, но почти каждую ночь. Ему хотелось знать, что где-то на земле есть место, где его ждут. Пусть это и крыша штаба его врагов. Его уже не стремало, как прежде, то, что вампир – все так же принадлежащий к мужскому полу, как и он сам – сворачивается рядом, а то и вовсе укладывается под бок, и они долго разговаривают. Обо всем. Кажется, он никогда в жизни столько не говорил. Ни с кем. Никому, собственно, это и не было интересно. Но только не вампиру. Бэльфегор хотел знать все – и спрашивал, не стесняясь. Мысли, мнения, воспоминания, и новые парадоксальные выводы так и сыпались из него. Иногда сам пускался в повествование, но, кажется, это не доставляло ему особого удовольствия, и сектант не давил. Захочет – скажет.
И кто там говорил, что лучше быть нужным, чем свободным?.. Наверняка какой-нибудь сектант, изгой общества – ход мыслей очень похож, по крайней мере.
Атрея никогда не привлекали мужчины. Но рядом с вампиром он не думал об этом. Не воспринимал его так. У каждого есть свои недостатки, которые мы не замечаем, привыкая, не так ли?
А что же до Мегеры Ктулховны, то плохо ей было еще и от того, что бирюзовые картинки на стене никак не желали складываться в одно целое. Она уже битых полчаса мурзила по коридору, пытаясь вникнуть в хитросплетения сюжета, но это ей никак не удавалось. Очевидно, стоит пойти и все же похмелится…
Атрей, флегматично выкапывавший молоденькое деревцо туи прямиком за оградой поместья Ирфольте, не обратил никакого внимания на промчавшегося мимо него автомобильного монстра. Он не задался вопросом, а как это чудо автопрома вообще движется, и куда смотрит водитель. Такие вопросы сектанта не интересовали уже лет, наверное, семь…
…Мирика ан Аффите тоже посчитала обилие веснушек последствием вчерашнего, и, чтобы избавится от такого неприглядного проявления жизни, махнула рукой в требуемом направлении, лишь бы ее оставили в покое…