Хроники Кадуола
Шрифт:
Ленивый порыв ветерка донес до вездехода отвратительное зловоние, заставившее Чилке удивленно выругаться: «Это еще что?»
«Пахнет от мешка с куском местного животного, — пояснил Глоуэн. — Я его оставил на палубе, чтобы отпугивать грязешлепов». Взобравшись на носовую часть вездехода, Глоуэн стал размахивать руками: «Пошли вон! Кыш! Кыш!»
В ответ грязешлепы яростно завизжали и принялись бросаться комьями грязи. Глоуэн прицелился в дерево и отстрелил огромный сук. Грязешлепы разбежались с испуганными воплями, высоко вскидывая колени и с невероятной частотой молотя подошвами по воде и отмелям. Остановившись на безопасном расстоянии, они возобновили обстрел грязью, но без особого
Три беглеца и Глоуэн взобрались на палубу автолета. Выплеснув несколько ведер воды, Глоуэн попытался приглушить навязчивый запах, которым, казалось, пропиталась вся машина, и смыть мусор, оставленный грязешлепами. Вездеход затащили на борт и привязали. «Прощай, Вертес! — пробормотал Глоуэн, глядя на реку. — Мне больше от тебя ничего не нужно». Взявшись за штурвал, он приподнял машину в воздух на несколько метров и полетел вниз по течению.
В сумерках все четверо закусили оставшимися у Глоуэна припасами. Река становилась все шире и незаметно влилась в морскую гладь. Лорка и Синг скрылись за горизонтом — «Скайри» летел над Западным океаном черной тенью под блестками звезд.
Глоуэн обратился к Каткару: «Мне все еще не совсем понятно, почему вас отправили на Шатторак. Надо полагать, вы чем-то досадили Смонни, потому что Титус Помпо как таковой практически ничего не значит».
«Этот вопрос закрыт, — холодно ответил Каткар. — Я больше не желаю его обсуждать».
«Тем не менее, нам всем хотелось бы узнать подоплеку этого дела, а сейчас у вас более чем достаточно времени для того, чтобы посвятить нас во все подробности».
«Как бы то ни было, это мое личное дело», — отозвался Каткар.
«Не думаю, что в сложившихся обстоятельствах вы можете рассчитывать на конфиденциальность, — осторожно заметил Шард. — Всех нас, так или иначе, глубоко задевает происходящее, и у нас есть основания интересоваться тем, что вы могли бы рассказать».
«Должен заметить, что и Глоуэн, и Шард работают в отделе B, — вмешался Чилке, — в связи с чем их желание разобраться в вашей истории нельзя назвать праздным любопытством. Я тоже хотел бы знать, каким образом можно было бы рассчитаться с Симонеттой — и с Намуром, и с Бенджами — со всеми, кому казалось, что меня можно безнаказанно сажать в яму!»
«Меня тоже возмущает такое обращение, — добавил Шард, — хотя я стараюсь сдерживаться. Бессильная ярость ничему не поможет».
«Принимая во внимание все «за» и «против», — заключил Глоуэн, — лучше всего было бы, если бы вы рассказали нам то, что знаете».
Каткар упрямо молчал. Глоуэн попробовал разговорить его: «Вы были активистом партии ЖМО в Строме. Как вы познакомились с Симонеттой Клатток — или с мадам Зигони — как бы она себя не называла?»
«В этом нет никакой тайны, — полным достоинства тоном ответил Каткар. — Нашу партию беспокоят условия, сложившиеся в Йиптоне; мы хотим, чтобы Кадуол пробудился от тысячелетнего сна и шагал в ногу с современностью».
«Понятно. И поэтому вы поехали в Йиптон?»
«Само собой. Я хотел убедиться в происходящем собственными глазами».
«Вы поехали в одиночку?»
Каткар снова начал раздражаться: «Какая разница, с кем я туда поехал?»
«Назовите ваших спутников — в противном случае мы не сможем понять, имеет ли это какое-то значение».
«Я поехал с делегацией из Стромы».
«Кто еще входил в состав этой делегации?»
«Несколько членов партии ЖМО».
«В том числе смотрительница Клайти Вержанс?»
Каткар долго молчал — секунд десять, после чего приподнял руки в жесте неохотного подчинения судьбе: «Если хотите знать — да!»
«И Джулиан?»
«Разумеется, — презрительно хмыкнув, кивнул Каткар. — Джулиан полон энергии и настойчив.
Некоторые даже называют его нахалом, хотя я предпочел бы не прибегать к такому выражению».«Мы умеем держать язык за зубами и не станем передавать ваше мнение Джулиану Бохосту, — усмехнулся Шард. — Так что же случилось в Йиптоне?»
«Вы должны понять, что, хотя необходимость прогрессивного развития единодушно и единогласно признается всеми сторонниками партии ЖМО, по вопросу о том, в каком именно направлении должно осуществляться это развитие, существуют несколько принципиально отличающихся мнений. Смотрительница Вержанс придерживается одного мнения, а я — другого, в связи с чем наши совещания не всегда носят гармоничный характер».
«Чем отличаются ваши взгляды?» — спросил Глоуэн.
«Главным образом тем, чему следует уделять основное внимание. Я выступаю за формирование хорошо продуманной структуры руководства нового Кадуола и тщательно разработал соответствующую систему. Боюсь, что Клайти Вержанс несколько непрактична и представляет себе новое общество как некое сборище счастливых крестьян, рассматривающих тяжелый труд как священный долг и каждый вечер празднующих окончание рабочего дня с песнями, плясками и звоном бубнов на центральной площади идиллического поселка. Каждый будет сказателем или музыкантом, каждый приобщится к радости творчества, изготовляя чудесные поделки. Как будет управляться эта новая община? Смотрительница Вержанс придерживается принципа, согласно которому каждый, кому не лень, стар и млад, мужчины и женщины, болваны и мудрецы, смогут на равных правах обсуждать общественные вопросы на сходках и с радостными возгласами одобрения принимать наилучшие решения, ни у кого не вызывающие никаких возражений. Короче говоря, Клайти Вержанс выступает за самую примитивную и бесформенную демократию в чистом виде».
«Как насчет аборигенов, местной фауны? Что будет с ними?» — поинтересовался Глоуэн.
«Дикие животные? — беззаботно отмахнулся Каткар. — Они мало интересуют госпожу Вержанс. Им придется приспосабливаться к новому мировому порядку. Самых неприятных и опасных тварей выгонят куда-нибудь подальше или уничтожат».
«Но вы придерживаетесь другой точки зрения?»
«Совершенно верно! Я призываю к созданию централизованной структуры, уполномоченной формулировать политику и выносить постановления».
«Таким образом, вы и смотрительница Вержанс решили до поры до времени забыть о ваших разногласиях и вместе отправились в Йиптон?»
Каткар поджал губы, скорчив язвительную гримасу — не то усмехаясь, не то оскалившись: «Увеселительную поездку в Йиптон предложил не я. Не знаю, кому первому пришла в голову эта идея — подозреваю, что Джулиану. Он вечно плетет всякие интриги, и чем больше запутывается их клубок, тем больше он чувствует себя в своей тарелке. Именно он советовался с неким Намуром во время своего визита на станцию Араминта, а затем поделился мыслями с Клайти Вержанс. Так или иначе, поездку запланировали. Когда я понял, куда дует ветер, я настоял на том, чтобы меня включили в состав делегации, чтобы моя точка зрения не осталась без внимания.
Мы полетели в Йиптон. Я ничего не знал о Симонетте и о том положении, которое она занимает. Я полагал, что мы будем совещаться с Титусом Помпо, но к своему величайшему изумлению обнаружил, что интересы йипов представляет Симонетта! Ни Джулиан, ни Клайти Вержанс не выразили никакого удивления по этому поводу — можно не сомневаться в том, что Намур заранее предупредил их о том, чего следует ожидать. Меня же оставили в полном неведении. Естественно, я был возмущен таким нарушением дипломатического этикета и без обиняков выразил свое недовольство при первой возможности.