Хроники Мастерграда. Книги 1-4

В противоположном углу площади, откуда открывался прекрасный вид на все происходящее, но густые тени от деревьев не позволяли ничего рассмотреть, прятался автомобиль с затонированными стеклами. В глубине салона угадывался человеческий силуэт и светился огонек сигареты. Когда площадь опустела, стекло с водительской стороны поползло вниз, дымящийся бычок огненным светлячком вылетел, зашипел в луже. Тихо загудел мощный двигатель, автомобиль неторопливо сдал назад и вывернул на соседнюю улицу.

***

Великая Степь – колыбель, периодически выплескивающая на просторы Евразии молодые и жадные до славы и добычи кочевые народы, простиралась от южных отрогов Урала на севере, на юг до жарких пустынь Хивы и гор Копетдага. Весна в степи – лучшее время. Еще нет летней, удушливой жары. Вольный ветер катил по степному разноцветию неспешные травяные волны, переходящие от бледно-зеленых в сиренево-фиолетовые. Но больше всего целеного и алого. Весна – время цветения тюльпанов. Красота неописуемая! Великая Степь огромна. Караван, выйдя по весенней степи с Южного Урала, переступит стены древних городов Средней Азии спустя много недель трудного пути, когда беспощадное солнце уже превратит все вокруг в высушенное преддверие ада.

Воздух наполняли тысячи птичьих свистов и криков, тоскливо, мертвенно пахли подсыхающие на жарком солнце травы. На ярко-голубом небе, немного ниже яростно пылавшего золотого круга солнца, неподвижно висели ястребы, распластав крылья и устремив хищный взгляд в траву. Ветерок с юга гнал черную, перистую тучу. На сотни километров ни следа присутствия цивилизации, только на одиноком холме вонзался в чрево неба шпиль сторожевой вышки. У ее подножия застыли два багги, несколько человек вокруг, сидя на земле, обедали.

Петелин, развалившись на заднем сиденье автомобиля, со смутной печалью во взгляде ковырял в зубах соломинкой и рассматривал успевшую изрядно надоесть картину весенней степи. Проверку часовых он совместил с доставкой обеда.

«Дзинь» – громко звякнуло позади. Александр непроизвольно вздрогнул и обернулся. Водитель пинал пустую консервную банку, словно настоящий футбольный мяч, по утоптанной солдатскими ботинками площадке вокруг вышки.

«Дзинь» – банка пролетела между столбами, на которых стояла сторожевая вышка, в импровизированные ворота и блестящей молнией промелькнула мимо гордой, словно вырубленного топором, физиономии рядового Магомедова. Привалившись к столбу спиной, он энергично работал ложкой над котелком с супом. Банка скатилась вниз по пологому склону и затерялась в ковыльных зарослях.

Кавказец стремительно побагровел.

– Э! – крикнул с легким гортанным акцентом и отложил в сторону котелок, – Я тут хаваю! Петров, ты что, не видишь куда бьешь? Чуть не поперхнулся из-за тебя!

– Да что тебе сделается? Ты же в бронежилете, – схохмил водитель, но, глядя на еще больше покрасневшего кавказца, повинился, – Извини, я уже понял, что у вас в Махачкале за такое морду бьют! – и сделал такое сконфуженное лицо, что дальнейшие ругательства застряли у аварца в глотке.

А насмешник не унимался:

– Особенно на улице Хизроева…

Магомедов несколько мгновений сидел набычившись, потом безнадежно махнул рукой. Дескать, что с дурака возьмешь? Пододвинул ближе котелок и с удвоенной скоростью замелькал ложкой.

– Сибгатуллин, – крикнул в сторону вышки Александр, – поел? Пора ехать, хорош копаться словно в ресторане! Забирайте кашу, и мы поехали.

– Нет еще! – раздалось сверху.

– Кашу? – Магомедов заинтересованно поднял голову от котелка. – Что, правда? А какую?

– Гречневую, – Александр скривился, – Но, ты особо не рассчитывай на кашу, там больше мяса, чем той гречки.

– Аааа, – протянул разочарованно кавказец.

И столько в лице обиженного, почти детского разочарования, что Александр не удержался, насмешливо фыркнул.

Магомедов подозрительно покосился, потом поднялся с жесткой травы и подошел к автомобилю.

– Санек, насыпь… эту кашу, – попросил водителя, протягивая пустой котелок.

– Тащ. старший лейтенант! – хриплый крик с вышки прозвучал громом среди ясного неба, – Всадники, – голос дрогнул, – Много, тысячи, сюда скачут! С оружием.

Все замерли. Стала слышнее скрипучая, привычная музыка кузнечиков и сверчков. Суслики оглашали степь свистом. Природе и дела нет до глупых разборок людей, почему-то считающих себя разумными.

– Ни хрена себе каламбурчик… – хрипло прошептал Александр. «Вот и соседи из Казахстана появились и, вряд ли с дружественными намерениями». Он не считал себя слабонервным– стрелял и убивал. В него стреляли, видел погибших, но сейчас затрясло, но скорее от возбуждения, чем от страха. Так волнуется рожденный для битв волкодав перед первой схваткой не на жизнь, а на смерть. Подождал секунду и вновь обрел утраченное самообладание.

– Сейчас поднимусь, разберемся что там за гости, – сказал нарочито спокойно.

Одним движением выпрыгнул из машины и взлетел по скрипучей лестнице наверх, в кабину.

На шее караульного болтался бинокль, ошалелый взгляд застыл на командире.

– Тащ. старший лейтенант! Это что, война с местными? – воскликнул, сверкая возбужденно глазами.

– Посмотрим, бинокль дай! – Александр протянул руку, – Где противник?

Солдат ткнул пальцем на юг. Петелин повернулся.

Километрах в трех от вышки, из-за неприметного холма, каких в степи тысячи, выплескивалось на равнину что-то черное, но подробности не различишь, слишком далеко. Поднес бинокль к глазам: плотная толпа всадников, в клубах степной пыли, бодро рысила к вышке; сверкали доспехи и наконечники поднятых в небо копий железом и сталью; рты раскрыты в, несомненно, угрожающих воплях. Александр перевел бинокль дальше. На горизонте – густые толпы всадников, гораздо многочисленнее, чем первая группа. Тысячи, тысячи и тысячи. А попаданцев на карьере всего несколько десятков. Хватит ли сил продержаться до получения помощи из города? Перед внутренним взглядом возникли окровавленные тела кочевников на окраине туземной деревни. Неужели и он будет так лежать, никому не нужный и забытый?

Страх ледяной рукой сжал горло, и тут же жгучая волна злости горячей волной смыла его в самые дальние глубины души. Адреналин яростно заклокотал в венах. Гадюками на скулах загуляли желваки. Ты искал шанс отличиться? Получи и распишись! На губах появилась злобная ухмылка. Драка? Пусть будет драка! Ты же этого хотел: проверить себя в деле, тот, первый бой в деревне не в счет! Тогда он всего лишь следовал за ситуацией.

Александр повернул бинокль на передовую группу конников, часть приняла правее, в сторону брода. «Это уже опасно. Отрежут от лагеря и рано или поздно посекут стрелами. К тому же играть в Робин Гуда комбат запретил. Все, уходим в лагерь. Главное, все сделать правильно…»

Наклонился над перилами кабины и приложил ладони «домиком» ко рту.

– Уходим в лагерь! – крикнул вниз.

Когда караульный оказался на земле, схватился за периллы. От скоростного спуска сердце рухнуло вниз, как в далеком детстве, когда слетал по ледяной горке к замерзшей реке.

Порядок действий по тревоге тренировался многократно. Солдаты уже сидели в азартно урчавших двигателями машинах и ждали командира. Едва Александр запрыгнул в багги, автомобили, яростно ревя моторами, понеслись к подножию холма. Свежий, напоенный ядреным запахом степных трав ветер, ударил в лицо, норовя сбросить с багги все плохо закрепленное.