Хроники Навь-Города

Пол содрогнулся.

— Скорее, пока он не очнулся!

Они бежали длинными коридорами. Очень длинными.

У входа поджидал степняк, держа в руках поводья. Три коня. И Бышка. Как он пошёл за чужим? Магия.

— Подложили яичко-то?

— Подложили, — ответил Бец-Ал-Ел.

— Тогда ходу, ходу.

— А люди?

— Среди них оказалась пара смышлёных молодцев, хоть в поле бери…

Лошади дрожали, но степняка слушались. И Бышка тоже дрожал.

Верхами понеслись они к воротам. Да, у степняка лошадка резвая. Туры, они для боя хороши, а не для гонок. Но и Бышка спешил, как мог. Может же, если захочет.

Они проскакали по мосту.

— Успели! — Фомин отёр наконец пот. Или то был дождь? Поди разбери.

— Нет! Нам нужно добраться до леса.

И опять скачка. Зря вытирался.

Похоже, Бышка сегодня ставит рекорд, но всё равно — в лес Фомин въехал последним.

Ничего, не все грибы ещё сорвали.

Они остановились почти у самой опушки, за густым кустарником.

— Только не смотрите в сторону Замка, — предупредил Бец-Ал-Ел.

— Век бы мне его не видеть, — проворчал степняк.

Где-то неподалёку перекликались люди. Должно быть, искали обещанные блага. Были бы пахари, а барон найдётся…

Фомин не послушал библиотекаря. Как это — не смотреть? Он просто опустил забрало. Поляризация света и прочие прелести.

Вспыхнуло — ослепительно.

Бышка рухнул как подкошенный. Умное, умное животное. Фомин пристроился рядом — и вовремя: горячий, раскалённый поток пронёсся над ними.

Хорошо — дождь. Иначе занялся бы лес, выгорел.

Огненный шар пробивался ввысь, сквозь тучи. То-то Небесы удивятся.

— Это был Феникс? — спросил степняк.

— Да, — ответил Бец-Ал-Ел. — Феникс возродился.

— Я, признаюсь, первый раз вижу подобное. Надеюсь, что и последний.

— Я тоже надеюсь.

Фомин поднялся на ноги, отряхнул налипшую стлань.

Нужно ещё подумать. Теперь-то, после драки, это проще простого. Как на ладони. Принцесса погибла в запертой комнате. Никто не мог войти в неё, миновав стражу. Следовательно… Следовательно, никто и не входил. Причиной смерти и была сама комната. Замок. Каменный вампир. Надо же.

— Победитель вампира, Ла-Ди-Гер, первый барон Т'Вер, не уничтожил вампира.

— Он его даже не победил, — согласился Бец-Ал-Ел. — Не победил, а заключил договор. Он отдал вампиру свой народ — и получил защиту и покровительство.

— И вы об этом знали?

— Много поколений выросло под сенью Замка — в относительном достатке, в безопасности. Замок был для них — для нас! — строгим, но справедливым защитником. Никто не видел вампира — все видели Замок, беспощадный к врагам.

Со временем все упоминания о вампире выветрились даже у баронов Т'Вер. Они просто не позволяли себе думать о Замке как о вампире.

— Но Замок рос, и ему стало не хватать добровольной дани… — продолжил Фомин.

— Да. Рано или поздно это должно было случиться. Но думали — пусть поздно. Потом. Не при нашей жизни. А оно получилось — сейчас.

— И у вас случайно под рукой оказалась маленькая водородная бомба.

— Водородная бомба? Ах да, в двадцать первом веке были такие механические штучки. Нет, это не бомба. Это Феникс. Редкий, очень редкий гость на нашей земле. Ему здесь холодно. Но Замок в эту ночь готовился к превращению и просто захлёбывался энергией. Кровь — горячий источник. Вот Феникс и проклюнулся.

— И нам очень повезло, что удалось донести яйцо Феникса до сердца вампира, верно?

— Что есть везение? Накануне, готовясь к превращению, вампир выпил кровь четырёх человек, включая принцессу Ки-Еву. Позвольте спросить, сэр Дии-Ол, она ведь болела, принцесса?

— Да, — нехотя ответил степняк.

— Лихорадкой? Трёхдневной лихорадкой?

— Да, — ещё неохотнее проговорил сэр Дии-Ол.

— В двадцать первом веке её называли малярией. Кровь принцессы заразила вампира. Конечно, он бы справился с заразой, но на это требовалось время.

— Не было бы счастья, да несчастье помогло, так? Но ведь это случайность, поразительное совпадение.

— Поразительное, — согласился степняк. — Мы кумыс не лаптем пьём.

— Вы хотите сказать, что…

— Ничего я не хочу сказать. Да и какое это имеет значение?

— Действительно, — согласился Фомин. — Замок уничтожен, а с ним и вампир. Мы победили.

— Победили? Нет. Скорее получили передышку. Вампир — это побег из другого мира. Мира мёртвых. Мы отрубили корешок, побег, но будут новые.

— Но это будет потом, — сказал степняк.

— Потом, — согласился Бец-Ал-Ел. — Завтра.

— Вообще-то завтра уже наступило. — Фомин потрепал Бышку по холке. Тот фыркнул и покосился на рыцаря — надо бы отдохнуть, да, видно, не придётся.

Часть вторая. БИТВА ОДИНОКИХ

Пролог

Панцирь, ещё весною просторный до гулкости, сейчас был только-только впору. Скоро Малышу отойдёт.

Малыш сокрушённо смотрел на целое перо браухля.

— Не получается. Меч, наверное, притупился.

— Меч хорош, просто нет у тебя резкости в руке. Смотри. — Ван-Ай подкинул перо и, пока оно падало, раскрошил его в снег. — Подрастёшь, научишься.

— Подрастёшь… Дедушка в тринадцать лет этим мечом зарубил вурдалака. Ты сам рассказывал: дедушка вместе с сестрёнкой гуляли в роще, и на них напал вурдалак. Был бы он с деревянной саблей, что тогда?

— Вот стукнет тринадцать, окрепнет рука, тогда и за меч берись. А пока терпи.

— Я терплю, — вздохнул Малыш. — Только поскорее бы. Каждый воин на счету.

— Боишься не успеть?

— Боюсь, — честно ответил Малыш. — Вдруг моего меча и не хватит.

— Тут не меч главное.

— Всё равно. За стенами не отсидеться. Что-то нехорошее рядом.

— Мы уж постараемся продержаться. А ты быстрее расти.

— Я расту, только…

За окном сыграли вечернюю зарю.

— Завтра поговорим. Я тебе приём покажу, наш, фамильный. И деревянная сабля в умелой руке дорогого стоит.