Хроники Обетованного. Клинки и крылья

За второй стеной им открылась широкая, мощённая фигурной плиткой площадка. Колонны маленького древнего здания замерли справа; Тааль заметила, что полукруглую крышу здания прикрывал навес из тонкого и лёгкого, как яичная скорлупа, материала. Навес выцвел, но когда-то, по-видимому, был небесно-голубым; продуманная защита от солнца Пустыни... Только вот для чего она призракам, которые, по слухам, населяют Молчаливый Город?..

– Да, я слышал, что они ищут сторонников, - задумчиво откликнулся Фиенни. Он отвёл Тааль чуть в сторону, чтобы она не наступила ненароком на кусок чьей-то каменной лапы... Лапа была когтистой, но короткой и покрытой тщательно вырезанными шерстинками - явно не драконьей. Рядом, прямо на солнцепёке, валялись гордая голова льва и крыло, похожее на орлиное. Грифоны?.. Отец рассказывал Тааль о них, но твердил, что они давно вымерли...

Она поняла, что голова кружится с новой силой.

– Это были не поиски. Их угнали силой, как... рабов.

На этот раз Фиенни долго молчал.

– Мне тоже известно далеко не всё. Но, насколько я знаю, с ними всё в порядке, Тааль. Если тауриллиан дали слово, они сберегут твоих друзей.

"Даже если слово дали через тех отвратительных грифов?" - усомнилась Тааль, но промолчала. Город, исподволь выраставший вокруг, казался ей всё более удивительным.

Они миновали странный дворик и вышли к развилке из трёх широких не то дорог, не то улиц. Здесь стояло то, что осталось от впечатляющего, в три нынешних обхвата Тааль, дерева. Дерево тоже было, разумеется, не настоящим, а вырезанным из гладкого чёрного камня с серебристыми прожилками. Ветви его были голыми, но когда-то на них, наверное, звенели драгоценные листья... Тааль предположила, что дерево служило своего рода указателем. Одновременно ей вспомнилась Серебряная роща, где они впервые встретились с Турием; тревога за него мешала ей восхищаться.

– Нам туда, - сказал её спутник, указывая направо. Там виднелось приземистое строение из розоватого песчаника. Тааль сначала решила, что жара искажает ей зрение: таким оно было громадным - не разглядеть конца... Ступени у входа тоже были розовыми, с коричневыми разводами, и сияли на солнце так, словно время их не коснулось. То здесь, то там Тааль замечала остатки невысоких колонн (нечто вроде беседок?) и изящных каменных скамей, прикрытых навесами из того же странного материала. Кое-где его нежная голубизна переходила в лиловый или салатовый, иногда попадались рисунки с солнцем, луной и созвездиями. Кто знает - может, когда-то эти звёзды могли двигаться, повинуясь искусной магии или тонким механизмам?..

– Что это?..
– растерянно прошептала Тааль, как только они приблизились к розоватой громаде. Над входом, само собой, вновь были высечены драконы. Их запечатлели в полёте - рядом, со сплетёнными хвостами, изогнувшихся в странном томлении. Отчего-то Тааль смутилась.

Понаблюдав за её реакцией, Фиенни тихо засмеялся.

– Много веков назад это место звали Лабиринтом. Через него нужно пройти, чтобы попасть в ту часть Города, где я живу.

Тааль отметила, что он не сказал: "где живут такие, как я"... Она опять не стала расспрашивать, боясь проявить бестактность. Пока везде царили такие же тишина и безлюдье, как во всей Пустыне - и как в любых руинах Неназываемых от северных до южных краёв.

– А что было в этом лабиринте?
– спросила она и, морщась от боли в неловко устроенных мышцах, поставила ногу на первую ступень.
– Какие-нибудь чудовища?

– Нет, зачем же?
– образ Фиенни постепенно плотнел и наливался яркостью; Тааль заметила даже блёклый румянец у него на щеках. Не оттого ли, что они углублялись в Город?..
– Никаких чудовищ, Тааль. Просто торговые лавочки, и жилища тех, кто победнее, и места, где собирались повеселиться и послушать музыку... Тут было раздолье для певцов и волшебников. Да-да, - улыбнулся он, когда в сером тумане глаз отразилось глупо-изумлённое лицо Тааль.
– Когда-то здесь кипела жизнь. Очень разная и не совсем обычная, но всё-таки жизнь.

Тааль пыталась и не могла представить себе такое. Они вошли в высокий проём, и она заметила пустые петли. Возможно, здесь были высокие двери из настоящего дерева? Возможно, они стояли распахнутыми до самого заката, гостеприимно впуская путников?..

Она крепче вцепилась в локоть Фиенни. Теперь ей казалось, что каждый камень вокруг, если дотронуться до него, окажется тёплым от чьих-то рук - или лап, или крыльев.

Со всех сторон потянулись запутанные переходы, пронизанные нишами или подобиями маленьких пещер. Кажется, изнутри пещеры делились на комнаты и могли даже состоять из нескольких ярусов. Фиенни шёл непринуждённо, всегда зная, куда повернуть, но Тааль и представить себе не могла, как можно ориентироваться в такой мешанине... Проходы то сужались, то становились широкими, как речные долины. Квадратные сооружения, выстроившиеся у розовых стен непрерывными шеренгами, заставили Тааль ахнуть: они были деревянными, из превосходных, крепких лесных пород. Она легко определяла их на глаз: старина-дуб, сосна, бук, клён, отполированное до блеска чёрное дерево... Неужели сюда доставляли древесину со всего материка?..

– Что это такое?
– пролепетала Тааль. Она стеснялась бесконечных вопросов, но не могла удержаться. Гулкое эхо разнесло её голос по стенам, разветвило во всех направлениях и закоулках; она лишь сейчас поняла, как потрясающе-прохладно здесь, под крышей.

– Какие-нибудь жертвенники, алтари?..

– Ох, Тааль, - опять засмеялся Фиенни - легко и певуче, точно серебряные колокольчики звякнули. У Эоле и то получалось, пожалуй, грубее.
– Значит, такую память оставили тауриллиан в Лэфлиенне?.. Они бы не обрадовались, думается... Это просто-напросто торговые ряды, прилавки. Здесь продавали и обменивали всё на свете - серебро и камни, свитки, карты и стрелы кентавров, и ткани тоньше паутинки, сотканные лесными феями... Боуги везли сюда амулеты и другие магические приспособления, им в этом не было равных; агхи из-под гор - оружие и доспехи, пробить которые не могла даже праща великанов. Твои сородичи приносили в клювах целебные травы и мази, а ещё, конечно, их песни ценились на вес золота. Сюда забредали даже Двуликие, или оборотни, для своих загадочных дел... Я уж не говорю о людях - бескрылых, беззеркальных, двуногих, называй их как угодно. Их были здесь сотни тысяч, Тааль. Многие жили прямо тут, в Лабиринте, и занимались своим ремеслом. Кожевники, и стекольщики, и кузнецы, и творцы свечей из ароматного воска... Только представь: какой-нибудь седобородый учёный, отложив толстый словарь русалочьего языка, вечером возвращался к себе в каморку, в одну из таких вот пещер - а там его ждала жена-гадалка с хрустальным шаром, и глаза её были жёлтыми от драконьего пламени, на которое она насмотрелась днём...
– голос увлёкшегося Фиенни стал выше и напряжённо дрогнул; Тааль слушала, мечтая не пропустить ни звука. От каждого его слова толпы прекрасных миражей обступали её.

– Русалочий язык?..

– Да, язык морского народа - услышав его однажды, можно потерять разум, как и от их зелёных безжизненных взглядов... Раковины и жемчуг, белый, будто солнце в Пустыне или снежные шапки на вершинах гор, - о, как люди и тауриллиан восхищались ими! Думаю, эти прилавки ломились от жемчуга, так что агхи завистливо скрипели зубами...

– А драконы?

– Те навесы, что здесь повсюду, строили из скорлупы драконьих яиц... Когти и зубы, кусочки шкуры, кости умерших драконов - всё это были драгоценные товары, дивный сон для любого мага или собирателя древностей. А тем временем живые драконы ревели тут же, за стенами, и летали над садами Города - но магия укрывала сады, спасая от пламени... Да, Тааль, в это трудно поверить, но сады цвели здесь повсюду - в парках, вокруг тихих прудов с зарослями плакучих ив по берегам, и возле сверкающих дворцов тауриллиан... Пьянящая кипень яблонь, и розы ста двадцати оттенков, и лилии, и кусты жимолости - о, в этом знали толк! Садовники Города водились с феями, цветочными и древесными атури (их ещё зовут дриадами, знала ли ты?), так что в этом нет ничего странного... Были и навесные сады, и сады на висячих мостах, сады над головами прохожих: идя по улице, можно было попасть под дождь во время поливки, а над собой рассмотреть парящие в воздухе влажные корни!..

– Но ведь вокруг Пустыня, и вода...

– Волшебство тауриллиан поднимало воду из-под земли, доставляло её прямо от Великой реки с севера, а ещё - из горных озёр. Тогда тауриллиан были ещё в союзе с атури, стихийными духами - отсюда и чистейшая вода, и лучшие камни, и древесина... Музыка играла здесь не смолкая - и какая музыка, Тааль! Ты, как майтэ, наверняка оценила бы... Состязания менестрелей - я хочу сказать, певцов и музыкантов - собирали толпы со всего Лэфлиенна. А рукописные книги, созданные заклятиями! А головоломки боуги, над которыми месяцами бились мудрецы! А жуткие предания оборотней-волков, рассказанные ночью, у зажжённого огненным атури костра... Вот чем был этот Город - до того, как стал Молчаливым. То была столица тауриллиан, сердце Лэфлиенна, Тааль.

Сердце самой Тааль уже готово было выпрыгнуть из груди. Дрожа, она ловила каждое слово Фиенни - несмотря на то, что тот стал напоминать одержимого. Все эти подробности, кажется, почему-то были жизненно важны для него, были необходимостью и верой. Что-то в самой Тааль трепетало, отзываясь на них.

Она очнулась, лишь когда солнечный жар снова опалил ей голову.

Потолок внутри Лабиринта почему-то был полупрозрачен и пропускал свет, но там он был не губительным, а приглушённо-розоватым и тёплым. Как только Тааль оказалась на новых ступенях, увитых каменным плющом и лимонно-жёлтых, жар Пустыни вернулся и отрезвил её. Они прошли Лабиринт насквозь - и она почти не успела заметить, как.

– Посмотри туда, Тааль!
– шепнул Фиенни, и его невесомое дыхание, подобно крыльям бабочки, коснулось щеки Тааль.
– Посмотри в фонтан...

Перед жёлтыми ступенями действительно стоял огромный фонтан: круглая чаша и сложное сооружение в форме раковины, на сгибах которой приютились каменные и серебряные рыбки, морские коньки - а ещё создания, даже понаслышке не знакомые Тааль. Фонтан, естественно, молчал, был полуразрушен и сух; окружавшие его скамьи под навесами из драконьей скорлупы много веков пустовали. Однако сама чаша...