Хроники Ста Миров. Столпы Судьбы. Книга первая

Коул изобразил непонимание, но тот лишь кивнул рукой в ответ.

В какой-то момент они свернули с центрального пути, углубившись немного вниз, пройдя последние дома, и начиная петлять между небольших деревьев, постепенно начинающих тянуться вверх.

– Неужто это мэллорны подросли?
– эта мысль была немного безумной, но... Ведь так оно и было. Выросли, никто им не помешал.

В голове стало покалывать.

– Огромная стена закрывает проход, защищена заклинаниями, и жгуты Сил уже здесь видны, - в голосе Редсона было благоговение. Но за Коулом он следил внимательно.
– Посмотри наверх, простым магическим зрением.

И Коул повиновался, хотя видел и до этого. Плетения чистых сил тянулись к Мечу Стихий, а затем уходили ввысь, распространяясь по всему Эйрстеду.

– Красота, - тут он не покривил душой. Эти-то жгуты ему и нужны. Столь нужное восстановление.

Он едва сдержал порыв облизнуться.

– Мы на месте, - вот проход внутрь, сказал Редсон. Теперь в его глазах поселилась жестокость. На шее материализовался огромный кулон, с пульсировавшей силой Воздуха внутри.
– Стучись.

Кажется, он был не против хорошей драки.

– Благодарю, - вежливо ответил Коул, вызвав секундное замешательство Бакалавра.

Он подошёл ближе к стене, что была высотой во взрослый Мэллорн. "Проходом" было изборажение Олдена, зрелого, полного сил мужчины. Таким его запомнил Коул, перед Войной Рас. И совсем другим, когда уходил... Тут он мотнул головой.

– Ну?
– голос стража подгонял его.

Безумный Медведь подошёл вплотную к стене.

– ОЛДЕН! ОЛДЕН! Это я - отворяй, - крикнул он, усилив голос толикой магии. Берсон не видел, как страж за его спиной занервничал. Голос... Голос путника звучал властно. Как будто тот имел силу и право не просить, а требовать впустить его. Будто он равный хозяину этого мира.

Призыв не возымел действия, и тогда Коул достал меч, надрезал ладонь.

– Кровью своей зову тебя, - сказал он. Не призывая Имя, которое стремилось заявить о себе. Проснулось...
– Это я!

Он помазал ступню своей окровавленной ладонью.

Минута.

Другая...

Не сработало.

Он уже было собрался признать своё поражение, когда воздух загустел, а изображение Олдена ожило.

– Мой старый друг, - голосом скрипящего камня молвил Олден.
– Мой старый друг, ты вовремя.

Коул не видел, как Редсон упал на колени. Происходящее явно не вписывалось в его систему мира.

А потом и Хозяин Лесов упал на колени, ибо Голос Олдена вдавливал в землю.

– Ты хорошо потрудился, страж, - словно вой тысячи ветров, голос величайшего мага людей ворвался в сознание Редсона.
– И за пропуск моего гостя, и за бдительность. Тебя ждёт награда. А теперь - иди!

С трудом тот поднялся, разворачиваясь.

Заклинание Олдена, скорее, напоминавшее хороший пинок под зад, придало тому ускорение.

– Я вижу, что всё плохо, друг мой, - заскрипел голос снова.
– Но ты всё равно вовремя, Коул. Заходи, мой старый друг, ты скрасишь моё одиночество.

Голубой проём портала открылся перед ним, и, немного подумав, Коул прошёл сквозь него, не забыв про лошадь. Вернуться-то, придётся ещё, наверное.

Ему почудился лёгкий смешок, однако, это может быть лишь его воображение.

– Пускай лошадка пока побегает, - небольшой портал открылся перед Коулом, оставив ворота позади.

– Ты явно постарел, Убийца Богов, - прищурился Хозяин Лесов. И он не шутил. Поредевшие седые волосы, немного сгорбившаяся фигура, в глазах нет неукротимой ярости.

Они обнялись.

– Ну руки столь же крепкие, - пожаловался Коул. Он-то не в лучшей форме.

– Если я постарел, то смотрю - тебе надо обратно в гроб, - сказал Олден, внимательно глядя Коулу в глаза.

– Пройдёмся, - он показал рукой на длинную, уже начинавшую зарастать дорогу.
– Расскажи мне.

Тут уже и сам Берсон заметил, что огромный сад явно не ухожен.

– Что же тут произошло?
– задал он себе вопрос.

Но магические каналы исправно шли к Колоссу, а замок ,возле его ног, теперь был на холме.

– Моё Имя... Истощилось, потухло, ослабло, - выпалил Коул, решившись.

– Даже легче стало, - сказал он себе.

– Я шёл к тебе, мне нужны силы, - продолжил он уже спокойнее.
– Те крохи маны, что я смог получить, никуда не годятся.

– Лови!
– На ходу, Олден перестроил одну из нитей, чтобы она "питала" Коула.

– Меньше. Регулировать. Поток, - жалобно сказал Коул. Имя захлебнулось в потоке сил, мужчина закачался.

– Сам давай, - Олден подхватил его.
– Чувствуй.

– Есть, - Хозяин Лесов, спустя минуту, нащупа комфортный для себя поток маны. Как будто бездонный колодец, каким было его Имя, и которым являлся Меч Стихий, смогли "договориться".

– Как же хорошо, - спустя несколько минут молчаливой прогулки, сказал Коул.
– Но ты...

– Что ещё тебя заботит?
– прервал его Олден.

– Моя семья, ты не уберёг её, от нас остались только жалкие остатки!
– Затаенная боль выплеснулась наружу.
– Не так себе я это представлял! Сколько же их было? Добрых пять сотен? А теперь где все? Где многочисленные вассалы? Где верные благородные из других миров? ГДЕ ВСЁ ЭТО???

Олден мягко положил ему руку на плечо.

– Они отказались принять помощь, - сказал друг.
– Так и не смогли выйти из твоей тени. Не поняли, как жить самостоятельно, а война их подкосила, ведь наступил мир, и можно было забыться, а не видеть жалкие остатки людской расы. Никто не стремился получить новое Имя, или развить имеющееся. Мне жаль, но твои наследники не справились, мельчали. А потом... Земли продавались, не было должного воспитания и усердия. Аномалии иссякли без должных знаний, прожирание всех богатств стало самоцелью. А те, кто пытался - основал свои дома, открестившись от медведей. Либо - погибли. А потом было поздно предлагать помощь, они бы стали побирушками, и тут я уже не знаю, смог ли бы смотреть тебе в глаза. Мне и так стыдно, пример твоей семьи помог мне спасти свою собственную, пусть и дорогой ценой.

– Спасёшь остатки... Я подарил малышу своё имя, - пригорюнился Коул, опустив голову. Бездумно пнул камушек на дороге.

– Я нашёл способ подарить своё имя потомкам, - сказал Повелитель Шторм.
– Пришлось жертвовать частью себя. Поэтому... Я старею, отдав часть души своим детям. У них проснулись свои имена.

– Сколько их...?
– тихо спросил Коул.

– Десятерых я похоронил, трое пропали, - безразличным голосом отозвался тот.
– Я оплакал их, и теперь в живых лишь пятеро. Столь разные, но самостоятельные. Представлю тебя им, совсем скоро.