Хроники старого мага

— Я думал, что она умрёт, — сказал он ошеломлённо — ты совершил чудо. В тебе задатки великого волшебника, если не растеряешь.

Я был слишком уставшим и ошеломлённым, чтобы уточнять. Я окинул себя взглядом. Моя одежда была грязной и запылённой, местами перепачканной пятнами крови. Руки были покрыты коркой грязи и крови. Я вытягивал грязь из пациентов, но со своих рук снять не догадался. Тело дрожало от усталости, в глазах плавали круги. Правая рука горела от боли. Сзади меня окрикнули. Усталость была так сильна, что на удивление сил просто не осталось. Мы с Назаром обернулись. К нам направлялся капитан. Слышался грохот обстрела крепости из вражеских метательных машин, которые я ещё не видел, да и не смог бы опознать или отличить от других боевых машин. В целом же, на площади установилась тишина. Мужчины, женщины и дети уже покинули её. Крепость и её гарнизон готовились встретить вражескую волну, когда пробьют стену. Капитан улыбался, хотя я не видел причин для радости.

— Молодцы! — Он растянул рот в улыбке. — И за лечение бойцов, и за купол. — Он ткнул пальцем в небо. — Сейчас мы уже должны были все умереть.

Он потёр ладонью шрам на голове. Видимо боль до сих пор причиняла ему неудобства.

— Стены уже должны были пасть, а большая часть гарнизона — погибнуть. Спасибо за купол. А теперь марш в лазарет и сидите там до конца боя.

— Это не все возможности башни. — Ответил я. — Ещё пара заклятий и мы уйдём.

Я встал прямо, хотя это было и нелегко. Прикоснулся ко лбу камнем кольца и включил второе видение. Передо мною сразу всплыл образ кольца из листов пергамента, вращающегося вокруг меня. Я попытался напрячь память, чтобы вспомнить какие заклятия были на кольце, но понял, что это бесполезно. Сильно уж я устал. Поэтому решил просто просмотреть листы один за другим. И сразу приступил к этому занятию. Щит, строительство, молния, настройка на башню, быстрота. Да, сначала это заклятие. Я встал прямо и попытался связаться мысленно с башней. Башня отозвалась гулом магического столба. Я обратил внимание, что гул был слабее, чем утром. Да. Башня слегка разрядилась, а сейчас я разряжу её ещё сильнее. Когда связь с магическим столбом стала устойчивой, я произнёс.

— Асселератио омнис.

Я почувствовал, как потекла энергия из магического столба. Но при этом никаких изменений в себе не заметил. Однако энергия, выделившаяся из столба, растеклась волной по крепости и затихла. Я снова приложил камень кольца ко лбу и заглянул в него. Лечение, Сила атаки. Вновь установил связь со столбом башни.

— Потентиа Сумма Эним Омниа.

Вновь выделилась энергия и растеклась по крепости. Опять заглянул в камень кольца. Заклятие точности.

— Сублимтер Плюс Эним Омниа.

Вновь выделилась энергия и растеклась по крепости. Опять заглянул в камень кольца. Броня для воинов.

— Лорика Ферреа Ад Омнес.

Вновь выделилась энергия и растеклась по крепости. На этом мои возможности были исчерпаны.

— Теперь мы уходим. — Я попытался развернуться.

— Что ты поставил? — остановил меня капитан.

— Быстроту, увеличение атаки, повысил точность и добавил стойкости брони. Всё, что мог. Чем сильнее маг, тем выше прибавляется способностей.

— И на том спасибо. — Капитан улыбнулся.

Я и Назар отправились в сторону лазарета.

Наше появление в лазарете произвело фурор среди присутствующих в нём людей. Было много легкораненых, которые смогли сами добраться до лазарета. Многие из них поддерживали повреждённые конечности. Среди них было четверо мужчин. Один из них бросился к нам, требуя, чтобы его немедленно вылечили. Остальные вели себя более сдержанно. Аликс и Алкима сновали между ранеными и делали перевязки. На входе нас встретила нянечка. Она заставила нас умыться и отмыть руки. Я добрался до умывальника и заглянул в зеркало, висевшее на стене возле него. Моё лицо было покрыто слоем пыли со следами потёков пота и размазанных пятен крови. Видно было, что, вытирая пот, я размазал по лицу грязь и кровь. Волосы были грязны и перепачканы слоем грязи, пыли и крови, были растрёпаны в разные стороны и спадали на лоб грязными сосульками. Мантия с грязью и кровью вместе с поясом отправились на лавку. Я и Назар встали по обе стороны от сливной бадьи. Нянечка принесла кувшин с тёплой водой. Плеснув водой нам на руки, она подала нам маленький ковшик с жидким мылом. Я намылил руки и стал ожесточённо оттирать грязь, заметив, что Назар внимательно за мной смотрит и повторяет мои движения. Смыв грязь с рук, я испытал определённое удовольствие. Я ещё наслаждался чистотой рук, когда нянечка грубо схватила меня за шею и пригнула к бадье. Мне на затылок полилась тёплая вода. Мой возмущённый крик захлебнулся в потоке грязной воды, стекающей мне на лицо. Следом на мой затылок пролилась вязкая жидкость, которую я определил как мыло. Следом до меня донёсся резкий окрик няни.

— Мойся.

Я стал усиленно растирать волосы головы и царапать кожу. На лицо мне стала стекать пена. Я закрыл глаза и ладонями растёр лицо, смывая грязь, и снова вернулся к волосам. Скоро мои волосы превратились в густой клейстер, и на мою голову обильно потекла тёплая вода. Я наслаждался потоком тёплой, приятной воды, смывающей с меня клочки серой пены и уносящей её в сливную бадью вместе с грязью. На душе становилось чисто и приятно, как и на теле. Сквозь потоки воды я расслышал грозный окрик няни.

— Ты это куда?

Я вздрогнул и насторожился. Захотелось сказать, что я, в общем-то, не ухожу. Но услышал приглушённый и одновременно жалобный и виноватый голос Назара.

— Ну, я же чистый…

— Ты — следующий. Будете у меня тут грязь разводить…

Водяной поток прекратился, и я поднял голову. С меня ещё текла вода, и мне на голову кто-то накинул матерчатое полотенце. С удовольствием и некоторым остервенением я растёр волосы и протёр лицо. Отняв полотенце от лица, я увидел Аликс. Она держала в руках новое полотенце и пустой кувшин из-под воды. Видимо она и принесла новый кувшин с полотенцами. В это время нянечка пыталась пригнуть к бадье голову Назара. Назар медленно пригибался, продолжая жалобно и негромко возмущаться, утверждая, что он всё-таки чист. Но при этом подчинился настойчивости нянечки. Его пыльные, грязные, серые патлы были отброшены вперёд. Оголилась не менее грязная шея. После этого на шею, а потом и на волосы полилась струя воды. Следом за водой из маленького ковшика на волосы плеснули немного мыла. Назар отнял руки от бадьи и стал вяло размазывать грязь по волосам. Нянечка заворчала и взглянула на Аликс. Между двумя женщинами — старой и юной, вспыхнуло понимание. Аликс кивнула головой. Закинув полотенце себе на шею, она встала напротив Назара и пальцами впилась в его волосы. Она стала усиленно растирать мыло в волосах. Назар жалобно заскулил и попытался подняться от бадьи, но грозный окрик вернул его обратно. Аликс продолжала растирать волосы на голове Назара, пока они не превратились в сплошной серый колтун.

— Лицо умывай усердней.

Сказала тётя Вера и стала поливать голову Назара водой. Аликс тормошила его волосы, давая возможность их промыть лучше. Назар усиленно тёр лицо. В бадью полилась грязно серая масса, вызвавшая у меня приступ отвращения. Неужели грязь, смытая с меня, выглядела также? Промыв голову Назара от пены, нянечка его отпустила. Аликс накинула ему на голову полотенце. Глядя на всю эту процедуру, я продолжал тереть голову своим полотенцем. Поэтому моё полотенце было уже совсем мокрым. Бадья при этом была уже полна грязной воды, с плавающими в грязной воде волосами и комками пены. Аликс взялась за одну ручку бадьи, а нянечка попыталась взяться за другую, но я её отстранил, дав знаками понять, что сам отнесу вместе с Аликс. Нянечка тут же переключилась на Назара, схватив его за рукав, и поволокла его в главную палату лазарета. Мы вынесли бадью на улицу и отнесли к отхожему месту, где и вылили в яму, наполовину заполненную отходами и, видимо, не раз используемую для этой цели. Аликс бежала впереди, а я нёс за ней бадью в направлении входа в лазарет. Перед входом я оглянулся на стену. Она была уже наполовину разрушена, трещины были видны даже отсюда. Стена содрогалась от ударов, но ещё не пала. До сего момента я даже не видел врагов, а сейчас не видел и наших воинов, затаившихся в стороне от зоны обстрела. Мне было страшно. Я гнал от себя мысли о том, что же произойдёт, когда падёт эта наша защита. Я отвернулся от вида разрушенной стены и вошёл в лазарет.

Вернувшись, я осмотрел свою мантию. Она требовала основательной стирки, но времени на это не было. Натянув на себя мантию, я закатал рукава. Надел пояс, и, прихватив посох, направился в палату. Оказавшись внутри, я заметил в помещении двух новых людей, явно не больных. Раньше я видел их на кухне. Один из них толкал перед собой небольшую тележку, а второй раздавал раненым чашки с пищей. Я подивился и восхитился одновременно. У этих людей всё было размеренно. Война войной, а обед по расписанию. Грохот обстрела, смерть людей, крики раненых не помешали этим людям приготовить пищу для гарнизона крепости, а потом накормить людей. А ведь действительно. За всеми делами и бедствиями я не заметил, что наступило время обеда. А ведь я ещё и не завтракал. В животе заурчало. Я повёл глазами по палате и увидел, как из операционной мне машет рукой нянечка. Я протиснулся между ранеными людьми к операционной. Прямо на операционном столе был накрыт наш обед. Пища была простая. Овсяная каша, раздробленная перед варкой, с кусочками фруктов, кажется яблок. Для каждого была своя плошка с воткнутой в кашу ложкой. Рядом стояли чашки с чаем. Чем богаты — тому и рады. Аликс и Алкима уже уплетали свою кашу с большим аппетитом. Нянечка вяло ковыряла свою кашу ложкой, тщательно пережевывая порцию. Назар держал свою плошку руками. Его бородатое лицо и весь внешний облик имели вид как у маленького ребёнка, которого подвергли жестокому и незаслуженному наказанию. Я задал себе вопрос: а он часто моется? И усмехнулся этой глупой мысли. Я навсегда запомнил свой первый боевой обед. Страх смерти, ужасы войны, стоны раненых и эманации боли, витавшие в воздухе, давили на психику. И на этом фоне любое действие, говорившее, что ты ещё жив, ценилось очень высоко. Еда. Маленькое торжество жизни. Даже эта простая пища в тех условиях, стала для меня настоящим лакомством и наслаждением. Оно продлилось не долго, но оставило во мне яркий отпечаток на фоне войны.

***

Нор Дролл стоял на расстоянии от вражеской крепости в пятистах шагах. То, что он увидел, с трудом помещалось в его голове. Последний раз он видел подобное в далёкой юности. Только сильнейшие людские маги могли создавать такое. Крепость людей была накрыта огромным прозрачным магическим куполом, колыхающимся волнами от каждого попадания огромных камней, пущенных из метательных машин. Да, стена рушилась, но значительно медленнее, чем было задумано. По плану, ещё до обеда должен был начаться штурм. Но обед уже наступил, а стена была разрушена только наполовину. Штурм затягивался. В голове орочьего военачальника стали закрадываться сомнения. Весь его опыт говорил об опасности поражения. В юности он наблюдал за другими военачальниками и заметил, что каждый раз, когда у противника обнаруживался столь сильный маг, они избегали столкновений с ним. Его положение отмечалось на картах, а передвижения отслеживались разведчиками. Армия старалась обходить такие места. И если он чему-то научился в жизни, так это не брезговать опытом своим и других. Это не раз спасало жизнь ему и его воинам. Нор Дролл передёрнул плечами. Ведь его предупреждали. Но в такие вещи чаще всего веришь тогда, когда видишь своими глазами. За последние годы маги людей размякли, стали утрачивать силу и таланты. Штурмы предыдущих крепостей подтверждали это мнение. Но эта крепость оказалась крепким орешком. И всё из-за мага. И ведь отказаться нельзя. Это не простой набег, а ослабление пограничных рубежей Империи перед большой войной. Он вздохнул. У него под рукой две тысячи бойцов. Наполовину орки, наполовину гоблины. На этот раз он приготовил осадные щиты и крепкие доспехи, второй раз он ошибки не повторит. При них шесть крупных метательных машин, с помощью которых он уже взял пять крепостей. Этого достаточно, чтобы взломать и шестую.

А ещё у него есть козырь в рукаве. Нор Дролл мельком взглянул влево. Там, ближе к тени леса в окружении прислуги расположились два человеческих мага-ренегата. Они сидели на роскошных креслах, которые зачем-то привезли с собой. Жили они в роскошных шатрах и перемещались не в повозках или верхом, как вся остальная армия, а в паланкинах. Носили роскошные одеяния, украшенные драгоценными побрякушками. Для Нор Дролла явный признак разложения и упадка. Прибыв в ставку орочьего военачальника по приказу своего барона, они осмотрели его с таким презрением и высокомерием, как будто это не их прислали для усиления орочьей армии, а сама орочья армия придана им в прислугу. Нор Дролл внутри вскипел от гнева, но внешне ничего не показал. В конце концов плевать, как вы на нас смотрите. Главное — уничтожьте этого мага. А потом я закрою на это глаза. Главное — победа. Я запомню ваши презрительные взгляды. Будь у меня возможность, я лично сорву шкуры с вас и вашей прислуги и отдам вашу плоть на поедание воинам. Но это потом. Ради мести он не собирался приносить в жертву своих бойцов. Поэтому и стерпел явное оскорбление.