Хроники старого мага

— Магис перисулосум фульгур!

Раздался гром. Моё тело сильно содрогнулось. Из сгустка облаков вырвалась могучая ветвистая молния и окутала отряд противника. У самой земли разряд молнии разветвился ещё сильнее и поразил сразу несколько десятков воинов врага. Было видно, как тела орков корчатся от удара разряда молнии. Строй врагов распался. Орки и гоблины шатались из стороны в сторону, пытаясь прийти в себя, обратились в бегство. Те, кто ещё держался на ногах, поднимали павших и пытались увести их с собой. По пути они бросали тяжёлые щиты и копья. Хорошо тренированные воины, они сохраняли на себе только лёгкое вооружение, удобное для битвы в лесу и на пересечённой местности. Но до леса им ещё предстояло добраться. Вот только преследовать врага наши воины не могли. Воины людей медленно просачивались через ловушки, вскрывая их и прокладывая безопасные пути. По этим путям двигались уже имперские войска.

— Ты молодец, капитан, — сказал я, и, ткнув пальцем на поле в сторону баронских воинов, добавил. — За что их?

— Как всегда за мятеж или пособничество. Бароны мутят воду, а под удар попадают простые ратники. Но это ослабляет баронские дружины, делает их хозяев более покладистыми и верными.

Повернувшись, капитан ушёл, показав, что разговор окончен. Из его поведения я понял, что тема для него неприятна. Я его понимал. Нам не хватало воинов для охраны границ, а бароны и сам Император спокойно жертвовали сотнями воинов в своих интригах и политических играх. Пока мы говорили, орки спокойно смогли отступить за грань леса. Да, конечно, мы изгнали врага со своей территории, но почему-то я не чувствовал вкуса победы. Наших воинов пало значительно больше. И весь ход битвы напоминал западню. Враг спокойно заманил нас в устроенную им ловушку. А теперь он уходил на заранее устроенные позиции. В этот момент наши воины добежали до шести конструкций, накрытых тканевыми чехлами. С радостными криками они сдёрнули с них чехлы. Даже отсюда было видно, что под чехлами находятся не камнемётные машины, а деревянные конструкции, которым придали соответствующую форму. Свои машины орки своевременно увезли с собой. За всё время боя мы наблюдали перед собой не более трёх сотен вражеских бойцов. И только теперь стало понятно, что сразу после неудачных штурмов орки увели большую часть своей армии, оставив видимость осады. У тех, кто оставался под стенами крепости, не было ни камнемётных машин, ни достаточных сил, чтобы причинить нам серьёзный вред. Да и занимались они, судя по всему, не осадой, а подготовкой будущего поля боя. Меня постигла досада. Наверное, капитан с его опытом войны понял это раньше меня. Смотреть на продолжение зрелища, происходящего за пределами крепости, мне расхотелось. Я осторожно спустился вниз по ступеням каменной лестницы. Внизу меня уже ждали Назар и Алкима. Посох Алкимы был замаскирован под метлу. Поверх навершия был натянут тряпичный мешок и завязан верёвкой.

— Невил, — заговорила Алкима — наш капитан собирается. Мы готовим повозки. По первому приказу мы двинемся вместе с армией Императора на наше место дислокации. Император рассчитывает там сделать свою ставку, перед вторжением на вражескую территорию. Я не знаю, увидимся ли мы ещё. На всякий случай прощай.

— Книги взяла?

Она кивнула. Внезапно, поддавшись порыву, она обняла меня на несколько мгновений и, выпустив меня из объятий, ушла. Мне стало неловко от этого, и я стал пунцовый от смущения. Мы действительно больше не увиделись. Назар улыбнулся.

— Я ещё задержусь. Нам возвращаться некуда. Потребуется время на отстройку крепости. Встретимся в лазарете.

Куда он направился, я не знал, да и знать не хотел. Вокруг радовались люди, но у меня не было радости. Я направился в лазарет, в котором сейчас находились мои книги и письменные принадлежности. Я решил посвятить своё время работе. Расположившись за операционным столом, я продолжал писать книгу. Хорошо, что в последних книгах, что я писал, было мало схем и картинок. Работа шла намного быстрее. Вот только теперь я работал за этим столом в одиночестве. Здесь были только мои книги, и только мои схемы. Было ощущение пустоты. Сегодня наша весёлая компания прекратила существовать. Я оглянулся на свои книги. Спасибо вам друзья. В одиночестве я бы работал значительно медленнее. Было чувство, будто я потерял часть себя. И, чтобы не скулить от горя, я пытался завалить себя работой.

Ближе к обеду открылись главные ворота крепости. Из крепости стали выезжать повозки. Людям предстояло расположиться лагерем за пределами крепости. Чуть позже в крепость въехал обоз с продовольствием. Обед, который нам привезли работники кухни, я посчитал слишком сытным. Мои глаза так и остались голодными, но большую часть порции мне пришлось запихивать в себя насильно.

После обеда в лазарет стали привозить раненых бойцов. Появился Назар и передал приказ капитана Рогволда лечить их. Бойцы были не наши. Но для меня это не имело значения. Приказы я обсуждать не собирался. Аликс помогла мне собрать мои бумаги. Книга была почти дописана. Кожаная обложка для неё уже была приготовлена. Мысленно я уже дописал книгу и сшивал обложку, но на деле убирал листы вместе с обложкой на полку. Теперь следовало сосредоточиться на своих обязанностях. Мы договорились с Назаром, что будем лечить по очереди. Раненых всё подвозили. Их было уже около пятидесяти человек. Пора было сократить это количество. Мы приступили к лечению. Раны были в основном от стрел. Лишь небольшое количество раненых было извлечено из ловушек. Боец, попавший в орочью ловушку, редко оставался жив. А многих из тех, кто туда попал, орки добили во время своей атаки. Тётя Вера руководила нами, мы с Назаром по очереди оперировали, а Аликс помогала, вовремя подавая инструменты и материалы. Она успевала бегать между кроватей с ранеными и делать перевязки. Во время одной из таких пробежек до меня донёсся девичий визг. В этот момент я проводил операцию по сращиванию тканей. Визг меня отвлёк. Мои рукава были закатаны, а руки по локоть измазаны кровью. Я вышел из операционной, чтобы посмотреть на происходящее. Настроение у меня было не самое доброе. Увиденное разозлило меня ещё больше. Один из баронских дружинников, непонятно из каких побуждений, ущипнул Аликс за ягодицу. Может, ему было скучно, но я не разделял желание пошутить. Я оскалился и уже хотел подойти, но Назар меня опередил. Он двигался с посохом по проходу в сторону операционной и оказался на месте раньше меня. Он ударил шутника навершием по руке. Тот взвизгнул.

— Лапы держи при себе.

— Твоя что ли? — Огрызнулся шутник, тряся рукой.

— Это его невеста — Назар ткнул пальцем в меня.

— Такая маленькая?

— Так он тоже вроде не большой.

Эта ситуация стала меня раздражать.

— Назар, тащи его сюда. Я его лечить буду.

Мой голос не предвещал ничего хорошего для шутника. Дружинник сразу сник и попытался что-то промямлить, но было поздно. Назар взмахнул посохом и произнёс заклинание. Дружинник дёрнулся всем телом и вытянулся на постели. Схватив его за ноги, Назар грубо поволок его в операционную. Промыв свои руки, и протерев их полотенцем, я взял свой посох в тот момент, когда шутника уже подтащили к операционной.

— Вингардиум левиоса.

Тело шутника на небольшой срок потеряло вес и поднялось в воздух. Мы легко переместили его на стол операционной и пристегнули ремнями, чтобы не улетел. Он получил стрелу в бедро, как раз недалеко от паха. Обломок стрелы до сих пор торчал из бедра. Сделав надрез скальпелем, я грубо вырвал обломок из раны. Раненый издал протяжный звук слышный даже сквозь парализованные челюсти. Я выполнил расслоение реальности и ввёл руку в его бедро. Я выполнял операцию предельно долго и болезненно для пациента. В палате наступила тишина. Протяжные стоны боли раненого были слышны на другом конце палаты. Но моя злость требовала большего.

— Назар, как думаешь, яйца ему оторвать?

Жизнь среди военного гарнизона научила меня, при необходимости, разговаривать грубо.

— Дык… тогда мне одно на память. — Подхватил мои слова Назар.

Теперь раненый уже не стонал, а заголосил во всю мощь своих лёгких. Именно в этот момент в палату вошёл капитан. Услышав крик раненого, он тут же вмешался.

— Прекратить!

В этот момент я произвёл последнее сращивание. Поэтому я сразу прекратил операцию, оставив на теле дружинника уродливый шрам. Я отошёл от стола. Назар снял заклятие и расстегнул ремни. С воем, дружинник пополз прочь от операционного стола. Он двигался в сторону капитана.

— Что? — Спросил капитан.

— Они — дружинник показал пальцем в нас — хотели мне яйца оторвать.

Последнее слово вышло у него с протяжным завыванием. Капитан поднял глаза, горящие недобрым светом на меня. Его бровь вопросительно изогнулась.

— Он приставал к моей невесте — проговорил я внятно.

Капитан медленно скосил глаза вниз на дружинника. Лицо капитана стало перекашиваться от злости. Момента, когда у капитана в руке возник нож, я не заметил. Произнеся несколько крепких выражений, он двинулся в сторону дружинника. Шутник был достаточно умён и сразу оценил угрозу для себя. Несмотря на только что перенесённую операцию, он проявил изрядную прыть. Он метнулся между кроватей и щучкой выпрыгнул в окно. Вслед ему капитан произнёс длинное предложение, состоящее сплошь из крепких слов. Мне даже в голову не приходило, как это выражение можно перевести на литературный язык. В палате возникла тишина. Все в палате постарались выглядеть менее заметными. Капитан был ещё в гневе, а попадать под горячую руку никто не хотел.

— Ты зачем пришёл, сынок.

Подала голос тётя Вера. Этот вопрос помог капитану переключить внимание, и он стал остывать. Нож исчез также мгновенно, как и появился. Через некоторое время он смог произнести.

— Император хочет видеть магов. — Посмотрев на нас, он произнёс. — Идём, потом долечите. Тяжёлых всё равно нет.

Мы с Назаром переглянулись. На лице Назара было написано удивление. Видимо на всём протяжении его жизни такого не случалось никогда. Я тоже никогда не слышал о подобном. Капитан ждал. Мы отмыли руки и лица, оделись и, взяв посохи, вышли следом за капитаном. Он шёл твёрдой походкой, но в нём чувствовалось особенное напряжение. Мы не понимали ситуацию. В конце нас стало это пугать, но мы продолжали путь. Именно в таком напряжении мы и оказались на площади.

Площадь была заполнена людьми. Воины и мирное население, ещё не покинувшее крепость, растянулись полукольцом вдоль стен. На верхней площадке крепостной стены располагались воины, наши и не наши, а также женщины, вооружённые луками и ножами. От изначального состава воинов в нашей крепости осталось не более тридцати человек, ещё пятнадцать человек относилось к отряду погибшего капитана Милоша. Остальные воины пришли вместе с Императором и составляли его охрану. Они перемешались с нашими воинами по периметру всей крепости. В обрамлении этого кольца находилась компания конных воинов. Все они были богато одеты, а их лошади были отборными скакунами, крепкими и сильными. В центре этой группы воинов на прекрасном, крупном скакуне восседал крепкий, седой воин с короной на голове. До этого момента эту корону я видел только на рисунках, но сразу узнал её. Носить её мог только один человек в Империи — сам Император. Я испытал трепет. Вокруг него располагались несколько крупных, сильных воинов, чьи мускулы бугрились от постоянных силовых и воинских упражнений. Эти мускулы было видно даже сквозь пластины доспехов. Взгляд этих воинов был жёстким и свирепым. От них отдавало некой природной дикостью и опасностью. В волосах многих из них проглядывали серебряные нить седины, говоривших об их большом жизненном опыте. Прямо за спиной Императора располагалось ещё два персонажа, привлёкших моё внимание.