Хроники Валькирий

Мир вокруг Арлана поменялся, заметно теряя в цвете, но при этом приобретая новую меру, делая предметы, ранее казавшимися плоскими и незначительными - многогранными и очень явными. Он видел, как с дерева медленно скатывается липкая, пахучая смола, оставляя в вечности серокрылого мотылька, обманутого приближающимися сумерками, он чувствовал вибрацию этой самой "плачущей" сосны, которую пробивал в поисках пропитания серый невзрачный птах. Он слышал биение его маленького сердечка. Эти ощущение разом обрушились на разум, затопив его своей мощью и сладостью, отдавая на поживу первозданной дикости. Вот только зверь оказался готов к подобному, оставляя свое сознание на плаву и не сдавшись.

Тело чуть качнулось вперед, а затем оборотень сорвался в быстрый бег, в данный момент у него не было времени на долгие разминки и попытки "перебеситься".

А зверь из кузнеца действительно вышел крупным, как и заметила в прошлый раз валькирия. Мышцы бугрились под гладкой шерстью лап, перекатывались на сильных задних ляжках и мощной груди. Еще совсем небольшие костяные наросты ритмично двигались в такт сокращению большого тела, так легко и ловко двигающегося по лесной подстилке.

Темп снизился, только когда оборотень почуял близость цели, к которой до этого шел по весьма определенным меткам, непонятным ни для кого другого кроме них двоих. Обратное превращение заняло всего один вздох и на поляну, выбранную вожаком стаи, он вышел на двух ногах.

Осмотрев своего внука с ног до головы, схаал дернул усами.

– Смотри-ка, вроде целый. Или в штанах не видно, чего твоя шлюха оторвать смогла?

Даже в звериной ипостаси его голос звучал издевательски, хотя вожак и не собирался задевать Арлана подобными словами, наоборот, был довольно сдержан для такой развратной твари. По отношению к своему потомку он вообще был излишне снисходителен, что наталкивало на весьма определенные мысли.

– Я звал тебя обсуждать не содержимое моих штанов.

– Не задирай уши, Арлан, ты не в той ситуации.

Темный зверь потянулся, превращаясь в высокого, широкоплечего мужчину. В человеческом виде он нисколько не уступал в росте Арлану, но во всем его сильном теле чувствовалась мощь, еще недоступная молодости. Черные волосы с легкой проседью лежали поверх меха накидки, подчеркивая суровость лица, привлекательного своей властностью и каким-то животным магнетизмом. Из-под нависающих густых бровей смотрели карие глаза, в которых никогда не отражалась жалость или нежность. Даже таким - Каххар был непобедимым и жестоким владыкой, когда-то объединивший под своими лапами несколько стай и сделав их самок своими.

– Так зачем ты вытащил меня? Если бы мне не было так это интересно, я бы вряд ли ответил на столь бездарно исполненный вызов. Все равно, что цепная шавка воешь, - презрительно сморщился вожак.
– То даже слушать не хочешь, то сам морду к земле гнешь.

– Ничего гнуть перед тобой я не собираюсь, - повел носом светловолосый, опираясь спиной на широкий древесный ствол.
– Пусть суки твои и гнуться и ложатся.

– Норова и силы у тебя, Арлан, хоть завались, а вот хитрости и опыта маловато. Молодой еще. Надо знать, когда с подобострастием глядеть, а когда и в глотку цепляться. По-другому в стае долго не проживешь.

– Я не из твоей стаи.

– То-то и оно.

Каххар сложил руки на груди, готовясь к долгому разговору.

Впрочем, идя сюда он и не ожидал ничего другого. Молодой оборотень был излишне горяч и горделив, чтобы выслушать его еще при первом знакомстве. Да и вырос он среди людей, а у них все же другие понятия и стаи, и щенок наверняка считал себя вправе обидеться на того, кто дал ему жизнь. С одной стороны парня лишили некой безопасности, что гарантирована всем детям схаалов, заставив с младых когтей бороться за само свое существование, с другой стороны именно это дало ему такую силу и возможность обуздать свои инстинкты. Да и не стоило забывать - только благодаря тому, что Каххар старался больше не встречаться и даже не интересоваться судьбой понесших от него женщин, Арлан вообще до сих пор жив. Но светловолосого это не интересовало, слишком долго он прожил с людьми.

Если он сумеет принять и сохранить то, что предлагают взять, из него выйдет хороший воин, которого еще можно воспитать.

– На данный момент ты единственный мой потомок, который мало того что успел достаточно окрепнуть, чтобы занять достойное место в стае, так еще и выросший вдали от нашей внутренней грызни. Не перебивай меня, - приподнял он руку, когда Арлан хотел что-то сказать.

– Я буду говорить один раз, специально для такого недоросля как ты, у которого тело окрепло, а ум как у щенка. Стая существует уже несколько столетий, больше, чем схаал только может пожелать жить. За это время она разделилась на три группы, которые все так же подчиняются мне, но при этом имеют своего вожака. На данный момент одна из стай, даже с учетом всего происходящего здесь, достаточно выросла, чтобы разъединиться. Вот только сыновьям старого вожака я не доверяю. Эти блохастые выкормыши болонок что-то задумали и, судя по всему, собираются забрать власть не только у своего отца и новой стаи, но и метят моё место. А теперь переходим к тому, что касается тебя. Как мой сын, ты имеешь право вмешаться и потребовать стаю для себя. Нашим женщинам ты уже приглянулся, они любят грубую силу и легко признают за тобой право хватать их за холку.

– Чувствую себя байщиком, на которого вдруг свалилось огромное наследство, - сыронизировал Арлан, ведь все знали, что для свободных странников нет ничего дороже дороги, хоть девкой их держи, хоть деньгами.
– Вот только мне все равно не понятно, чего ты обо мне-то вспомнил?

– С того, что на данный момент, ты мой единственный сын. Мои дети вообще редко доживают до возраста, когда могут представлять из себя хоть что-нибудь стоящее. В няньках я у них ходить не собираюсь, своя шкура мне ценнее, вот и приходится постоянно от баб этих бешеных скрываться. А желающих убрать сосунков всегда найдется. О тебе же никто не знал кроме меня. Только это было залогом твоей жизни. Единственный более чем из трети ценсы щенков. Ты сумел выжить в мире людей и хотя бы поэтому стоило присмотреться к тебе, - сказал вожак, и тут же подтвердил свои слова, окинув Арлана долгим взглядом, благо было на что посмотреть и пожалуй даже возгордиться. Перед ним стол мужчина с привлекательными чертами лица, что несомненно понравится любой самке, фигуру сына отличали высокий рост, развитые мышцы и крепкое сложение, делая того очень похожим на отца - самого крупного самца в стае.
– В ситуации, когда выбирать не из чего, приходится принимать крайние меры. Ты же меня даже выслушать не захотел, так что в происходящем на этих землях только твоя вина.

Ноздри Арлана начали раздуваться, вот только он и сам знал, что гнев вызван справедливыми словами и ничего противопоставить он им не может. Это его малодушие и страх перед таким пугающим, большим и вольным миром заставили светловолосого рыцаря вернуться в замок приемного отца, это глупые надежды соблазнили его пренебречь здоровыми опасениями и отодвинуть планы о поездке через Схарию в незнакомые земли Лассарии, где на чужом континенте он собирался найти убежище от прошлого. Вот только Арлан остался, теша себя оправданиями, уверяя, что он должен проследить за Винсентом, в руки которого отдавать баронство и Роксану, по его мнению, было уж никак нельзя. В результате же... разоренные земли, догнавшее его прошлое, рушащиеся будущее.

И валькирия. Чернокудрая Царица Ночь, прохладная, немного безумная, такая загадочная и манящая. Женщина, во тьме которой он смог разглядеть реальны очертания предметов и дел, внесшая какую-то странную ясность в чувства и сам мир Арлана. Платить ей за это неблагодарностью было бы слишком низко даже для его схаальской натуры.

– Я тебе ничем не обязан, и не собираюсь делать то, что ты хочешь. Да, ты дал мне жизнь, но сохранила ее моя мать и я сам. Так что в ваших играх за власть грызитесь сами.

– У тебя нет выбора, Арлан. Пока стая верила, что на этих землях мы лишь развлекаемся перед тем как разойтись на две части, твоя жизнь принадлежала тебе. Пока ты упрямился, Теорин и Сайю поняли к чему идет дело и кто ты такой. И всё из-за какой-то проклятой девки. Теперь у тебя одна дорога - сразиться с братьями за свою жизнь... ну и властью над стаей. Я же здесь тебе больше не помощник. Или ты займешь своё место, или они разорвут тебя, а потом и город разорят.

– Они же твои подданные.