Хроники вечной жизни. Иезуит

Две недели сборов — и десятого октября 1637 года сорок семь небольших судов покинули Счастливую Лузитанию и направились на запад.

Плыли медленно: грести против течения было нелегко. На каждом корабле находились два-три вооруженных португальца, десяток индейцев и двадцать-тридцать негров-рабов.

Судном, на котором плыл Иштван, командовал сорокалетний португальский офицер Себастьян Гомеш. Священник ему понравился, вскоре они стали приятелями и каждый вечер проводили хотя бы час, беседуя на палубе за кружкой сидра.

Иштвану, как и другим европейцам, выделили крошечную каюту, где он с трудом мог лечь в полный рост. Впрочем, у индейцев и негров и того не было, они спали прямо на палубе, прикрытой брезентовым тентом.

Было душно и необычайно влажно, из-за чего жара ощущалась гораздо сильнее. Гребцы обливались потом. Иштван, сидя в неудобном кресле, осматривался по сторонам и поражался невиданной природе.

Река была настолько широкой, что берега с трудом угадывались вдали. Тут и там встречались большие острова, поросшие каучуковыми деревьями и пальмами, вокруг которых вились стебли лиан. На одной из них Иштван заметил небольшую обезьянку, на другой — попугая яркой окраски. У берега покачивались листья гигантских кувшинок, над рекой летали разноцветные птички, а в глубине то и дело мелькали плавники незнакомых рыб. Не раз священник с изумлением видел, как из воды выпрыгивают дельфины необычного нежно-розового цвета. В воздухе стоял непрерывный стрекот насекомых.

Не уставая удивляться, Иштван разглядывал необычных животных, мелькающих в джунглях, ярких птиц, гигантских черепах, водяных удавов… Это был необычный, чужой, совершенно дикий мир, которого раньше он не мог даже вообразить.

Вблизи океана вода была синей и прозрачной, но чем дальше они продвигались вглубь континента, тем она становилась все более мутной, и вскоре река больше напоминала светло-коричневую ленту.

Вдоль берега были раскиданы поселения индейцев. Капитан Тейшейра неизменно приказывал одному из кораблей причалить, чтобы обменять специально заготовленные товары на еду и пресную воду. Аборигены обычно встречали их приветливо и с любопытством разглядывали огромный водный караван. Но бывали случаи, когда местные жители прятались в чаще или даже стреляли из луков, демонстрируя свою воинственность.

Иштван с интересом смотрел на прекрасно сложенных полуголых людей, выглядывающих из зарослей сельвы. Ему нравился цвет их коричневой, с красноватым отливом, кожи. Те индейцы, что сопровождали португальцев в экспедиции, одевались по-европейски, в полотняные штаны и рубахи, а местные порой вовсе не носили одежды, кроме каких-то кусочков кожи на бедрах. Зато многие были обвешаны разноцветными бусами и браслетами, а тела их украшали причудливые рисунки.

Если на пути встречался остров с проходимым лесом, корабли останавливались для охоты и сбора съедобных кореньев. Рыбу ловили прямо с палубы, на ходу, и таким образом пополняли запасы провизии.

Через несколько дней Иштван привык к окружавшей его красоте, еще через неделю она ему приелась. Обливаясь потом в своей шерстяной сутане, он отчаянно скучал и в сотый раз мысленно проклинал Андреа Кальво.

Впрочем, в том, что он покинул Италию, была и хорошая сторона — здесь боль от потери сына ощущалась гораздо меньше. Прежняя жизнь в Риме казалась далекой, словно приснившейся. В гуще тропических лесов было трудно поверить, что где-то существуют мощеные улицы и великолепные дворцы.

Когда Себастьян Гомеш был занят, Иштван вел беседы с индейцами и неграми, разъясняя им трудные для понимания места Библии. Так проходила неделя за неделей. Амазонка извивалась и петляла, и вскоре многим стало казаться, что мучительное путешествие никогда не закончится. Жара и назойливые насекомые вконец одолели людей. Единственным спасением были ежедневные тропические ливни, которые хоть ненадолго освежали воздух и позволяли передохнуть от нестерпимой духоты.

По мере продвижения на запад селения встречались все реже и через два месяца пути исчезли совсем. Леса на берегу становились гуще, и экспедиция уже не могла делать частые остановки для пополнения провианта. Порой Иштван видел, как капитан подолгу смотрит на карту, словно сомневаясь, не сбились ли они с пути.

— Дон Тейшейра сказал, что мы будем сопровождать вас в миссии, святой отец, — сообщил как-то вечером Себастьян Гомеш.

— Кто это — мы? — поинтересовался Иштван.

— Я и все индейцы да негры, что плывут с нами на судне. Будем охранять вас.

— Благодарю.

— Вот только я пока не знаю, святой отец, куда вы направляетесь.

— Мне приказано пройти по Мадейре как можно дальше, — ответил Иштван, — и, насколько возможно, приблизиться к Андам.

Гомеш усмехнулся и погладил треугольную бородку.

— Как бы нам не угодить в Проклятый форт.

— Проклятый форт?

— Да, святой отец, — кивнул Себастьян, — есть там одно место…

Заметив удивленный взгляд священника, он со вздохом принялся рассказывать:

— Несколько лет назад я жил в Сальвадоре и там свел дружбу с двумя испанцами, весьма уважаемыми людьми. От них и услышал эту странную историю. Как вы знаете, власти Перу пытаются освоить земли на восток от Анд и постоянно устраивают экспедиции в этом направлении. Постепенно пробираясь вглубь сельвы, конкистадоры строят на своем пути укрепленные поселения. Одним из них стал форт Санта Круз, он стоял лигах в двадцати восточнее Анд, на берегу реки Мадре де Диос. В нем постоянно находилось несколько десятков солдат.

Дон Себастьян устремил задумчивый взгляд на воду.

— И что же? — поторопил его Иштван.

— Однажды из Куско отправилась очередная экспедиция. Проходя мимо форта Санта Круз, конкистадоры с удивлением обнаружили, что он пуст.

— То есть как?

— А вот так. Ни одного человека. Вернее, ни одного живого. Только с дюжину обезображенных трупов.

— А остальные?

— Бесследно исчезли. Правда, через несколько дней экспедиция встретила в сельве заблудившегося солдата, но он, казалось, совсем тронулся умом. Бедняга рассказал, что парой недель ранее на форт напали призраки, которые выглядели, как обычные индейцы, но были неуязвимы для пуль и холодного оружия. Они якобы обладали большой силой и рвали испанцев на части голыми руками.

Иштван с недоверием воззрился на офицера.

— Никогда подобного не слышал.

— Конкистадоры решили, что на форт напали индейцы, некоторых испанцев они убили, остальных увели в плен, а тот несчастный солдатик сбежал, но лишился ума, пытаясь выжить в сельве.

— Видимо, так оно и было?

— Возможно, — с сомнением протянул Себастьян. — Но дело в том… Власти прислали в форт новых солдат, а через полгода в Куско вернулись трое из них, в разорванных одеждах, полумертвые от усталости и голода. И рассказали точно такую же историю.

— То есть как? Опять призраки?

— Совершенно верно. По их словам, как-то ночью на форт напали индейцы — неторопливо вышли из джунглей и легко сломали укрепленные ворота. Они обладали невероятной силой и совершенно спокойно, без каких-либо эмоций, разорвали всех, кого застали врасплох. Испанцы пытались отстреливаться, но пули не причиняли этим существам ни малейшего вреда. Четверым солдатам удалось бежать, один из них погиб при переходе через горы, а трое, как я уже сказал, добрались до Куско.