Хрупкая прочная связь

— И ты уже знаешь, когда я вернусь домой.

Я знал?

— Откуда?

— Когда это ты, блядь, мог мне позвонить во время службы?

— Никогда.

— Так о чем это говорит?

У меня появился ответ, и не слишком приятный.

— О-о-о, чувак, ты случайно оставил телефон включенным? Я рассекретил твое прикрытие?

— Ты охренеть какой смешной.

— Нет, я имею в виду, с каких это пор ребята из спецслужб могут ответить на звонок?

— Мы не можем, пока мы на задании.

— И это значит что?

— Сложи два и два, Джонс.

Меня осенило через секунду.

— Ты там, где можешь говорить?

Ян издал звук, подтверждающий мою догадку.

— Где? — спросил я, не успев даже подумать. Мне срочно нужно было узнать о его местонахождении.

Он откашлялся.

— Нет, погоди, — пробормотал я. — Я… прости. Я веду себя глупо. Ты, скорее всего, на незащищенной линии и… забудь мои слова.

Ян вздохнул, выражая раздражение.

— А где ты находишься?

Я сглотнул.

— Собирался повернуть на Лэйкшор.

— Хорошо, — легко проговорил он. — Тогда езжай домой. Я тут.

Я замер, опасаясь даже дышать.

— Миро?

— Ян…

— Да боже ж ты мой, ты едешь или нет?

— Ты дома?

— Разве я это уже не сказал?

— Не будь такой задницей.

— Тогда тащи свою домой! — рявкнул Ян.

На мгновение наступила тишина.

— Что ж, остроумный комментарий, — похвалил я, улыбаясь как идиот. Мой мужчина приехал домой.

— Да, ну и… — начал он. Его голос дрогнул. — Я тоже по тебе скучал.

И раз уж я по-настоящему тосковал, то издал очень немужской звук, которым не гордился.

— Скорее.

Ян даже не представлял, как быстро я могу гнать свой пикап.

ГЛАВА 6

Я ПОДОШЕЛ к таунхаусу, над которым мы с Яном летом хорошенько потрудились — покрасили двери с карнизом в насыщенный пурпурно-красный цвет, подстригли живые изгороди из самшита, а снаружи на окнах внизу установили ящики для цветов, — и, открыв входную дверь, с радостью обнаружил посреди гостиной на полу сумку с ботинками.

Пес меня опередил: за нами нужно было закрыть и запереть дверь. Цыпа, скуля и подвывая, ринулся через всю комнату и с размаху влетел в хозяина, повалив того на диван.

— Глупый пес, — смеясь произнес Ян и с любовью обнял своего оборотня.

Если бы следующую картину я увидел впервые, то точно испугался бы. Цыпа облизывал Яна, и это больше походило на терзание добычи. Честно говоря, если бы пес захотел, его хозяин мог бы стать собачьей едой.

Я повесил куртку на один из колышков, вбитых в прихожей, положил ключи с бумажником на полочку сверху и снял кроссовки.

Чтобы заставить меня с утра шевелиться быстрее, Ян кое-что изменил. Он рассчитал время всех моих «ритуалов», среди которых были нанесение средства для укладки волос и раздумья на тему «что бы сегодня надеть», и внес некоторые улучшения. Одно из самых больших изменений состояло в том, чтобы оставлять вещи у двери: ключи на крючках, значки на цепочках, бумажники на верхней полке, удостоверения личности, наушники и ручки в чаше. Возле двери нельзя было оставлять только телефоны и оружие. Их я должен отдавать Яну, чтобы потом не носиться по всему дому в поисках, и таким образом ускорить ежедневный «исход».

— Привет.

Я обернулся. Ян стоял босиком, в потертых джинсах и простой белой футболке, и протягивал ко мне руки. Цыпа в это время уже ел что-то вкусное и шумно хлебал воду.

Быстро двинувшись в сторону Яна, я последним широким шагом сократил расстояние и, когда оказался совсем рядом, схватил его — правда, помягче, чем Цыпа, — и крепко обнял. Когда он сжал меня в ответ, я с наслаждением почувствовал прикосновение и тепло его тела.

— Черт, я так рад, что ты дома, — выдавил я, задыхаясь и дрожа от ощущения силы и запаха любимого мужчины.

Ян, слегка вывернувшись, поцеловал мне местечко за ухом, затем щеку, верх шеи, подбородок, а потом, втолкнув язык мне в рот, засосал в жадном и жарком поцелуе.

Мозг закоротило. Подобное все еще ощущалось в новинку и напоминало сон: Ян прижал меня к себе, потом опустил на диван, стараясь не прерывать контакт наших тел, и навалился всем весом.

Движения Яна были плавными, текучими, а углубившийся поцелуй стал диким, ненасытным. Он заставил меня вцепиться ему в спину, впиться пальцами в мощные мускулы и удерживать как можно ближе, не отпускать. Просунув колено, Ян раздвинул мои ноги, и я, позволяя ему устроиться сверху поудобнее, развел их пошире и обнял стопами его икры.

Просунув руку между нашими прижатыми телами, я нащупал твердый стояк, натянувший плотную ткань, запустил пальцы под пояс джинсов Яна и не обнаружил больше ни единой преграды.

Быстро и умело расстегнув пуговицу, а затем ширинку, я ощутил выпрыгнувший в ладонь налитый член и крепко его сжал. Ян издал звук, в котором звучала бесконечная жажда, резко толкнулся вперед мне в кулак, и вымученно прошептал мое имя.

— Ты скучал, — произнес я, стараясь скрыть самодовольство и одновременно лаская истекающий смазкой ствол.

Ян томно приподнял веки, будто был под кайфом, и я утонул в глубине темной, почти черной синевы.

— Очень скучал, — прошептал Ян, соглашаясь.

— Тащи свою задницу в постель, — приказал я, а затем мягко добавил: — Пожалуйста.

— Нет, — тяжело дыша ответил он, а потом, пошарив под диванной подушкой, выудил небольшой флакон со смазкой. — Здесь. — И сунул мне в руку.

Сам факт того, как Ян предусмотрительно припрятал смазку, потому что хотел, чтобы я взял его прямо на диване, заводил до чертиков. Ян хотел меня, и это само по себе было подарком.

— Слезь, — произнес я хриплым и низким голосом.

— Когда? — спросил Ян.

Я продолжил нежно ласкать его твердый, как камень, член, и почувствовал, как по пальцам скатились бусинки предэякулята.

— Сейчас, идиот, — фыркнул я, потом отпустил Яна и попытался из-под него выбраться.

— Я хочу, чтобы ты… я хочу… — прохрипел он и сдвинулся в сторону. — Миро.

Наконец-то вывернувшись, я встал сзади, толкнул Яна, наклонил его и уложил на диванные подушки, а следом задрал ему футболку и быстро стянул джинсы до самых щиколоток. Освободив из штанин одну ногу, Ян встал для устойчивости шире, а я открыл флакон со смазкой.