Хрупкие дети земли

– Ну вот, все…– Ава выбежала из столовой, не сказав ни слова. – Готово… – Обескуражено пробормотал Мор, смотря вслед девушке, и уже громче добавил, – Ты в полном порядке, Уильям. Я сейчас.

Роберт вышел из столовой и поднялся на второй этаж. Уильям хорошо слышал, как спустя несколько мгновений после того, как его шаги стихли, Мор сказал Аве:

– С ним все хорошо, ты зря беспокоишься.

Голоса девушки андроид не различил, но предположил, что она молча кивнула в ответ, – он уже успел заметить, что люди так часто делают, и далеко не все свое поведение выражают вербально. Уильям поднял одежду, не спеша просунул руки в застегнутые манжеты рубашки, и одним ловким движением накинул ее на спину. Он знал, что некоторые мужчины застегивают рубашки до самой верхней пуговицы, но ему это не нравилось, и потому три верхних он оставил расстегнутыми.

Довольная ухмылка снова показалась на его тонких губах, стоило ему вспомнить, как смутилась Ава Полгар. Честно говоря, сегодня утром, когда он пришел в себя и понял, что установка его нового программного обеспечения успешно завершена, перспектива жить в человеческом мире не прельщала Уильяма, но теперь…шаги, зазвучавшие на лестнице, прервали ход мыслей андроида, на его лицо вновь опустилась вежливая улыбка.

Роберт спустился вниз, поцеловал Аву и энергичным шагом подошел к Уильяму, потрясая его руку в еще одном рукопожатии:

– Ну что, приятель, до встречи! Рад, что с тобой все в порядке. Если будет нужно, обращайся.

Мор улыбнулся, и, исчезая за входной дверью, сказал Аве «до встречи!». Когда щелчок дверного замка прозвенел и стих, девушка сказала:

– Уильям, мы едем в магазин, нужно купить тебе одежду.

***

 …«Магазин» оказался целой улицей магазинов. «Бутиков», как пафосно выражались люди. Парковка для автомобилей здесь была не предусмотрена, а потому, оставив все тот же тесный, – для ног Уильяма, – кабриолет на дальней стоянке, Ава и андроид направились пешком к блестящим золотыми буквами, витринам.

Ава, погруженная в свои мысли, шла медленно. Ее длинные волосы, разделенные ровным пробором, были скручены в две забавные шишки, которые, из-за длины волос, напоминали небольшие черные башенки. Такая прическа, в сочетании с маленьким ростом девушки и искусственно потертым джинсовым комбинезоном укороченной длины, прибавляла ее фигуре еще больше непосредственности. Она выглядела намного моложе своих, – на самом деле, не таких больших двадцати пяти лет, – а белые кроссовки на массивной подошве и нахмуренный курносый нос, – в обрамлении затемненных очков от Ray Ban, – казалось, окончательно завершали ее образ школьницы, которая прогуливает уроки в элитной школе в угоду ясной погоде.

Солнце, превращая людей в длинные тени, растягивало их по асфальту. Но какой бы удлиненной не была тень Авы, падающая на квадратные метры фешенебельного торгового квартала, ее с легкостью перекрывала другая, – такая высокая, словно солнце возвело ее в степень бесконечности. На парне, который шел рядом с забавной девушкой, и который постоянно вынужден был останавливаться, чтобы не уйти от нее слишком далеко на своих длинных ногах, была самая обычная, даже заурядная одежда: светло-серые брюки, которые были такими тонкими, что вполне могли быть сшиты из покрашенной дешевым маркером бумаги; на плечах – не по размеру большая клетчатая рубашка, – то ли чужая, то ли такая, какую надевают тогда, когда планируют ходить по бутикам в самую последнюю, – и то после рыбалки, – очередь. Ноги – в чем-то на плоской подошве: что-то среднее между изношенными балетным танцором чешками и носками, к которым слепой обувщик ради шутки пришил подобие тонкой подошвы.

Примечательнее всего в этом парне было даже не красивое лицо и высокий рост, а…он сам. Фигура, плавная походка, грация – все это было для него так естественно, что не будь этих черт, его красота была бы неполной, усеченной половиной яркого, красного яблока. От него исходило почти физически ощутимое обаяние и такое изумление всем окружающим миром, что он невольно притягивал множество взглядов. Казалось совсем неважным, что именно на нем надето, – он нес на себе одежду почти царственно, это она была для него, и потому даже группа заядлых модниц прекратила щебетать, когда он прошел рядом с ними.

Те несколько минут, которые забавная пара вышагивала по кварталу, привлекли к ним немалое внимание прохожих и зевак. Кто-то даже тыкал в них пальцами и смеялся, сбиваясь в недалекие стайки. Ава смотрела на мир сквозь темно-коричневые стекла очков, и не обращала на шум вокруг никакого внимания. Ее спутнику, напротив, все происходящее казалось удивительным, он то и дело оглядывался по сторонам, щурился от яркого солнца и улыбался людям, почему-то показывающим на него пальцем, и был похож на опьяненного теплыми солнечными лучами путника, – не закрывая ладонью лицо, высокий блондин тянулся всем своим существом к пронизывающим его тело, лучам. На его лице расплылась безмятежная улыбка. Вот солнечный луч коснулся его светлых волос, спустился ниже, к глазам…«надо попробовать его как-нибудь поймать» – подумал андроид: такое теплое, невероятное чудо, – но чья-то рука, сжав на его груди рубашку, втянула блондина в прохладный полумрак.

Остановка.

Уильям не сразу открыл глаза, ожидая, что скоро лучи снова появятся, но этого не происходило, и он вынужден был осваиваться в какой-то новой обстановке. Перед глазами, стоило их вновь открыть, поплыли яркие и зеленые круги. Андроид поморгал, но круги не исчезали.

____________________________________________________________________________

«Реакция органов зрения на чрезмерный источник света. В данном случае, – солнечного. Не беспокойтесь, сохраняйте спокойствие. Через несколько секунд это пройдет…».

_____________________________________________________________________________

Дальнейшее системное сообщение содержало информацию о разноцветных ореолах и феномене дифракции, но Уильям больше не вникал в его содержание, – глаза уже привыкли к затемненному шумному пространству, со всех сторон освещенному искусственным электрическим светом.

– С тобой все в порядке?

Андроид улыбнулся, глядя на маленькую Аву Полгар.

– В твоем голосе явно различается волнение. Почему ты волнуешься?

– А почему ты вот уже несколько минут стоишь с закрытыми глазами?

– Я занят важным, я слушаю эхо. К тому же, правила этикета утверждают, что отвечать вопросом на вопрос – невежливо, но… еще я жду солнце. Я знаю, оно там, над крышами этого центра.

– Это магазин, Уильям. Здесь мы выберем тебе одежду, а на солнце выйдем позже.

– Нам нужно идти?

Послышался вздох.

– Да.

– А нам обязательно идти вот так?

Глаза девушки закатились под верхние веки, и андроид, сверившись со своей базой данных, решил, что Аве Полгар стало плохо. Он уже наклонился ниже, чтобы успеть подхватить ее, – Уильям знал, что человеческий череп – это довольная хрупкая конструкция, деятельность которой непременно будет нарушена при столкновении с полом, покрытым сверкающей напольной плиткой, – когда глаза Авы приняли обычное положение, и она с немалой нотой удивления произнесла:

– Прости!

Расцепив пальцы, сцепленные на груди андроида, – с того момента, как она затащила его в торговый центр, – и выпустив, наконец, его рубашку из тонких пальцев, Ава смешно махнула локтем поврежденной руки влево, и сказала, что им – «сюда». Уильям нахмурился, с сожалением оглядывая помятую рубашку. Электронный сенсорный отпариватель остался в доме Авы Полгар. Если они еще раз пойдут к этим магазинам со стеклянными дверями, он непременно возьмет его с собой, – нельзя допускать неопрятный внешний вид. Это очень…некомфортно. Передернув плечами, андроид пошел за Авой, которая уже успела заговорить с человеком из магазина. До слуха Уильяма донеслись ее слова о «полном гардеробе» и «побыстрее».