Хрупкие плечи

§§§

– Як це відмовилась виселятись? – удивленно поднял голову председатель, услышав робкое лопотание своего главного инженера, отправленного известить цветоводшу о необходимости освободить дом. Задание он давал пару недель назад, но компания по уборке урожая его изрядно отвлекла. Горячая пора, когда и поспать-то толком некогда.

– Ось так… Сказала зарубаю всіх, а не виїду. Нікуди їй…

– Що за дурня? І ви полякались? Щось новеньке.
– председатель недобро прищурился. Не верил он в реальность таких угроз от бабы, пусть даже городской. Городские они ж вообще неженки, привыкшие за спину мужика прятаться.
– Готуй документи на виселення, і завтра їдь до неї. Все вона підпише, чи не велике цабе! Звідкись приїхала ж!

– Я не певен… Вона якась дика була… А тут ще й кажуть її чоловік чи подав на розлучення, чи вже розлучився… Жінки в такі моменти дурні стають. Може давайте трохи пізніше, хоч через тиждень, а краще місяць…?

– Розлучення кажеш… Ну-ну. – Председатель нахмурился, вспомнив, как его жена переживала развод своей сестры. Он тогда, помнится, дома вообще старался не показываться, чтоб не нервировать женщин, занятых слезами, перемалыванием косточек «бывшего» и проклёнами. А уж как он чудом увернулся от запущенной в него за не вовремя вставленное в разговор слово тяжеленой вазы… Да, женщина, тем более сразу после развода, - то еще стихийное бедствие. – Добре, даю тобі тиждень, але потім принесеш мені всі документи, і щоб духу її тут не було!

– Як скажете, - главный инженер выскочил из кабинета как ошпаренный. Он не рискнул сказать, что отправил вместо себя свою зама, так как ему по-человечески было жалко Лиду. Он помнил ее в оранжерее – всегда приветливая, улыбчивая, веселая, щедрая. За что председатель с ней так? Как-то неправильно это - выгонять ее на улицу с детьми, не по-людски… Может за неделю председатель одумается, или просто забудет о своем решении? Он очень хотел на это надеяться, ведь тот, по сути, не такой уж плохой мужик… Что на него нашло?

Выйдя из прохлады колхозной конторы в раскалённый солнцем летний день, главный инженер, ослепленный ярким светом, некоторое время постоял привыкая, после чего заметил своего зама - Евгению Семеновну. Дородная бабища в окружении еще тройки не менее «хрупких» женщин, стоя на пороге (и не жарко им, хоть бы в тень зашли) как раз громко и со смаком поносила «всяких понаехавших». Этой дай только повод кого-то охаять, а остальным обсудить…Эх, бабы… Мужчина тряхнул головой и, запрыгнув в свой «бобик», напоминавший изнутри духовку, поехал в цех, где располагалась механизированная бригада – на сегодня были еще дела. Раскаленный воздух радостно врывался в открытые окна машины, не принося облегчения, но хоть обдувая моментально покрывшееся испариной лицо. До вечера было еще далеко, и он стремился поскорей добраться в относительно прохладный ангар. Но ни жара, ни текущие дела не помогали ему выбросить проблему из головы. Он и так, и этак прикидывал, с отчаянием понимая, что недели ему не хватит - ни для исполнения поручения председателя, ни для поиска выхода из ситуации, позволявшего пощадить цветоводшу. Слух о том, что муж от нее ушел, окрученный смазливой учительницей из местных, он слышал буквально вчера. Жена, тоже любительница перемыть косточки всем знакомым и незнакомым людям, как раз обсуждала с соседкой в процессе уборки огорода похождения той самой «училки». Он не больно-то прислушивался, сосредоточив свое основное внимание на выкапывании едва видных по усохшим стеблям кустов картошки, но суть уловил. Соседка по большому секрету (и ничего, что на пол огорода) рассказывала, что дескать «Ірка, не дура, мотнулась до «бабки» та приворожила приїзжого так, що й рипнуться не зможе. Не дарма ж її мати на базарі все шо можна продавала, збираючи гроші дитині на щастя…». Он еще тогда подумал, что ж это за счастье такое, на чужой беде… Но особого значения не придал – мало ли что бабы наболтают вперемешку с обсуждением урожая, погоды и новостей? А потом случайно увидел Лиду. Веселая энергичная женщина, приезжавшая в колхозный магазин на велосипеде в просторном светлом платье, красиво оттеняющим смуглую кожу и провожаемая восхищенными взглядами мужчин, какой она была еще пару недель назад, просто исчезла… Мимо него прошла тихая, неприметная, серая тень. Он ее даже сразу не узнал – никогда не видел таких кардинальных изменений в человеке, за столь короткий строк. Куда ее выселять? Дай Бог, чтоб в петлю не полезла…А такой грех на душу он брать не хотел… И председателю не желал…

Лида

Родители, приехавшие, как обычно, на выходные с фруктами/ягодами с дачи и старшей дочкой из детского лагеря, сразу рассмотрели опухшее от слез лицо Лиды. Что неудивительно – глаза-то уже еле открывались… Руслана, увидев рыдающую маму, попыталась выспросить, что случилось. Но Лида не могла это озвучить, только еще горше рыдала. Девочка, недоуменно похлопав ресницами, ушла во двор, а мать тут же набросилась на Лиду с расспросами.

– Мама, я знаю! Ты ж плачешь потому, что Ванька рог сбил? – вернувшись, задало вопрос наивное дите, увидев во дворе перебинтованную накануне морду барана. Умная прозванная Ванькой, животина, по какой-то странной прихоти умудрилась сбить рог и разбить голову до крови, разъясняя «молодежи» вопросы иерархии в стаде. Пришлось спасать это «горе», уговаривая барана потерпеть и накладывая повязку на разбитую голову. Соседка, с интересом наблюдавшая этот процесс через забор, даже возмутилась. Мол, что это за нежности с бараном - «Ванечка, лапочка»? Она вон и с ребенком своим так не разговаривает. Лида только отмахнулась, не рискуя поворачиваться заплаканным лицом. А что соседка с мужем и детьми общалась исключительно матами - ее личный выбор. Хотя, крики на пол-улицы «Чего вы, х..и – бездельники, по двору бегаете?» ее откровенно изумляли. Как можно так общаться с собственными детьми? Но сейчас Лиде было не до этого… Она просто сквозь слезы горько рассмеялась. Из-за барана… Если б все было так просто…

– Да, из-за барана, - вздохнув, согласно кивнула мать Лиды.- Иди, внучка, на улицу, погуляй с Вероникой.

– Но мама плачет…

– Я мамой займусь, а ты Веронику забери. Там на крыльце ведро с черешнями стоит, наберите и идите гулять.

– Хорошо… - дочка недоуменно покосилась на Лиду и, усадив малышку в коляску, пошла на улицу. Благо гулять с младшей сестренкой она привыкла.

– Долго будем плакать из-за «барана»?

– Мама!

– А как его еще назвать? Скотина… Гад… Говорила тебе - козлина тот еще…Могла б нормального мужа выбрать, так нет же – любовь у нее… Все, давай успокаивайся и пошли работать. У тебя там такой срач в летней кухне – как раз есть повод уборкой заняться, а с ней и мысли придут в порядок…

– Не уверена…

– Так пошли - проверишь! – мать не особо вежливо сдернула Лиду с дивана и потащила за собой.

Может матери и помогал этот метод упорядочивать мысли, но для Лиды он категорически не годился. Выисканный матерью из всех закутков хлам, нагонял на нее еще большую тоску. Но споры и попытки прекратить это безобразие под гордым названием «уборка» ее действительно немного отвлекали. Сложно не отвлечься, когда мать вытаскивает из какого-то дальнего угла грязный стеклянный трехлитровый бутыль из-под подсолнечного масла (наверняка Руслана припрятала, чтоб не мыть) и едва ли на пол-улицы обзывает тебя «засранкой». Весьма специфический метод помочь дочери отвлечься. В какой-то момент у Лиды вообще возникло впечатление, что мать, находя очередной «срач» - очень радуется возможности «тыкнуть дочь носом» в недочеты ее жизни с Олегом. Она и раньше не слишком его любила за то, что «безрукий», за то, что устроиться в жизни толком не может, что деньги зарабатывать не умеет. На аргументы Лиды, что «не в деньгах счастье», она только кривилась и отвечала: «Да, не в деньгах, но, однозначно, в их количестве! Вот у родителей Олега есть все: и квартира трехкомнатная в центре Донецка, обставленная так, что глаза разбегаются (одна люстра бронзовая чего стоит!), и за границу они ездили (столько всего навезли…, только от сервиза, из почти прозрачного фарфора, можно в обморок упасть) и волга у них новая, темно-синяя (такого насыщенного цвета, что ей и патрульные на дорогах честь отдают, так, на всякий случай), и просто денег у них куры не клюют, а Олег для Лиды и дочек не мог ничего у отца выпросить! И не надо вспоминать жалкие остатки вроде старой люстры, или пары кусков «газовой» ткани! При таких достатках родителей мужа, Лида должна была кататься как сыр в масле, а она сидит в каком-то задрыпанном селе в квартире, где даже водопровод на улице, что уже говорить про туалет! А все потому, что Лида глупая - не умет ни нормального мужика выбрать, ни требовать того, что положено! Вон учись у сестры – еще в институте учится, а кавалеры уже такие подарки дарят, что смотреть любо-дорого: импортная косметика, одежда, украшения…» Лида только молча слушала, сжимаясь все больше и больше от несправедливости и «своевременности» упреков. Она не считала, что родители Олега ей чем-то обязаны. Наоборот, их подозрительные взгляды «а не окрутила ли она Олега ради денег» первые годы их совместной жизни ее сильно обижали. Не нужно ей было ничего от них, только Олег… Она его выбирала душой, а не по меркантильным расчетам. По «перспективности» у нее были гораздо более интересные ухажеры, которые, кстати, тоже сильно изумлялись ее «непрактичности»… Но то мелочи… Главное - это ж любовь… Без нее какая ж это будет семья? А Наташа… Если б мать знала, как сестра «расплачивается» за такие подарки, может и промолчала б… Но мать не знает. Или не хочет знать. Она искренне верит, что Наташа, ее золотой ребенок, идеальна. И Лида не спешила ее разочаровывать. Зачем? Кому от этого легче станет? Она пыталась говорить с Наташей, но сестра обычно только легкомысленно отмахивалась. У каждого своя жизнь, и кто такая Лида, чтоб рассказывать, как правильно жить?

Окинув взглядом очередную найденную матерью в недрах сарая пыльную банку, Лида, не дожидаясь закономерной «поддерживающей» тирады, ушла в огород. Хоть на некоторое время отвлечься от дурдома, который творится во всех сферах ее жизни… Хоть вешайся… Не так она себе представляла родительскую поддержку… Хотя… Когда она у нее была, та поддержка? Как-то так изначально сложилось, что Лида была в семье «гадким утенком», а Наташа – любимой дочкой. Она и в техникум после школы уехала учиться, чтоб хоть немного из-под гнета вырваться, доказать родителям, что она способная, умная и не хуже младшей сестры … Но ни красный диплом техникума, ни красный диплом института родителей особо не впечатлили и общую ситуацию не поменяли. Была Наташа – ангел во плоти, медалистка, отличница и гордость семьи и была Лида – худющее дите со сбитыми коленками и воробьем в кармане, с которой и «идти рядом стыдно», как любил выражаться отец. Мать так не выражалась, но, по сути, отношение было едва не хуже… Почему так - Бог его знает…

В хозяйственной части Лидиного двора крутился отец, беззлобно отмахиваясь от домашней живности. Он, увидев «заданное женой направление действий», решил навести порядок с подсобными постройками. Достав всегда находящиеся у него в машине инструменты, и что-то там себе начертив, он принялся разбирать завалы из сосновых горбылей на радость живности во дворе. Куры, не смотря на риск быть прибитыми, прыгали практически под ноги, таская всяких насекомых из-под разбираемых досок. Кошка притаилась на крыше навеса, внимательно следя за действом. Она уже успела поймать какую-то перепуганную мышь и явно готовилась к «продолжению банкета». Даже собаке было интересно, что это там за сборище, из которого то и дело выскакивает то одна, то другая радостная курица с добычей в клюве и пускается наутек по всему периметру двора от менее удачливых подружек…

– Доски есть, гвозди есть, а сарая до сих пор нет! – тихонько бормотал он под нос.- Это ж каким безруким надо быть… Шалопай… Бараны под навесом и зимой, и летом. А потом дочка скотину в дом тащит… И кухни летней толком нет – превратили в сарай. Нужно ж где-то живность держать и инвентарь… Лида, я у тебя, вроде, видел брусы сосновые. Они еще есть?

– Да, - Лида растерянно смотрела на отца.

– Пошли, покажешь и поможешь мне их достать и померять.

– А зачем?

– Зачем-зачем. Будем сарай тебе строить. Да, и лопату принеси. – Отец развернул такую бурную деятельность, что пришла посмотреть даже мать. Впрочем, она-то привыкшая – не зря ж столько лет с ним живет.

За выходные (всего-то два дня!) отец выстроил сарай для овец, курятник и огородил все забором из сетки-рабицы. Строительный процесс он щедро приправлял неоднократными упоминаниями Олега и его вечной безрукости. Олег, и правда, как сколотил в первый месяц их заселения навес во дворе, да к существующей загородке крышу с горем пополам прибил, так на этом все и остановилось. Все как-то руки не доходили сделать что-то более основательное. Не то, чтоб он был совсем «безруким», просто не таким мастером, как отец… Но отец-то вообще уникальный человек - он мог сам дом построить, от фундамента до флюгера на крыше, собрать и разобрать любой механизм, по пути внеся пару улучшений. Да что там говорить, если у отца одних только «корочек» о полученных профессиях штук двадцать. И это лишь задокументированные способности и таланты! А сколько всего он умел просто так… Да, Олег не такой, но ведь у всех свои таланты и способности!