Хрупкие плечи

– Та не, говорит не пил практически, так, с пацанами на четверых пузырек раздавили. Но, что на четверых здоровых ребят пол литра? Завернул домой, потом к Сеньку, а потом шел к своей телке, но, проходя мимо вашего двора, словно в омут попал. Говорит, помнит только смутные тени, ни тебя толком, ни твоей сестры, а потом в этот глухой мир теней ворвалась оскаленная морда собаки и какая-то светящаяся баба за ее спиной… Говорит, они его словно вышвырнули из какой-то мути, еле отдышался от испуга. Как домой дошел не помнит, перед глазами все плыло и раздваивалось, а голова, словно чужая была. А теперь беднягу еще и кошмары мучают.

– Да ты что! Надеюсь, в этих кошмарах я ему харю расцарапываю?- злорадно полюбопытствовала Наташка. Рассказ больше смахивал на пьяный бред, и она склонялась к мысли, что «пузырек» все же был выпит Витьком далеко не один.

– Не, ты знаешь, как ни странно - не твои ногтики, хотя гноятся у него эти царапины уже месяц, несмотря на все мази. Даже и не знаю, что за зараза у тебя под ногтями живет,- Хмыкнул мужчина,- Нет, говорит, снится, что он отдает кому-то женскую золотую сережку, и его за эту руку вместе с украшением утягивает жуткая сила в темную грязную воду… Просыпается с криками, пугает предков.

– Слушай, похоже, ты с ним не одну бутылку водки вылакал, чтоб весь это бред услышать- скривилась Наташка.

– Та не, мы понемножку. Не грех же после мордобоя и выпить - рассмеялся мужчина, легонько подталкивая застегивающую блузку Наташку к выходу.- Пошли, красавица, доставлю тебя домой. И накинь куртку – на улице чай уже не лето.

– Накину, - пробормотала Наташка, припрятывая в карман какой-то подвернувшийся ей золотой кулон. Жена ее любовничка не обеднеет, а ей нужна хоть какая-то моральная компенсация за то, что среди ночи ее выгоняют из теплой постели. Хоть и с доставкой к дому, все равно обидно!

§§§

Наира слушала собеседницу, откинувшись на спинку кресла и стараясь подавить странную дрожь в пальцах.

То, что ей предлагали, было соблазнительно до ужаса, но и так же опасно. Семья из трех (!) крылатых. Да, если их всех поймать и обратить их силы себе в пользу, это было б невероятно, но сам процесс… Она слишком хорошо помнила визит младшего, она помнила ту, сломанную ею, хоть и по заказу клиентки, судьбу семьи, помнила заглянувшую к ней однажды одну из «хранимых». Из людей, чья жизнь находится под неустанным надзором высших сил. За таких, если ты неудачно вмешался в их судьбу, высшие силы голову снесут и имени не спросят. Таким избранным дано многое, но и судьбы у них обычно, мягко говоря, непростые. Ее собеседница, молодая женщина с огненно-рыжими волосами и серыми глазами, воодушевленная перспективой, долго не замечала все более и более мрачнеющего лица Наиры, но, при всем желании, игнорировать молчание долго не смогла.

– Ну, Наира! Помоги мне! Это такой шанс!

– Аише… А ты не задумывалась о последствиях?

– Наира. Мы сможем обойти законы расплаты. Уж не тебе ли не знать!

– Я подумаю… Это ведь отнюдь не срочный вопрос.

– Но не думай долго. У меня есть жаждущая силы женщина (правда, местами она не слишком настойчивая, но это поправимо), на которую можно сбросить основное бремя вины за отобранные крылья!

– А она об этом знает?

– Нет, конечно. Но она так жаждет получить дар.- Аише плотоядно улыбнулась – обожаю таких наивно-жаждущих. Она готова родную кровь предать, лишь бы получить эту сладкую иллюзию власти.

– Любая власть - иллюзия…

– Не скажи… Наша с тобой опирается на дар высших сил, и она отнюдь не иллюзорна!

– Еще как…

– Что-то ты, мать, пессимистично настроена.

– Есть немного… Хорошо, Аише, я подумаю.

– Только не очень долго думай. Я задание дала, процесс вкратце описала, и, если она все провернет, нужно будет действовать быстро. Надеюсь, у нее совесть не проснется в самый неудобный момент…- пробормотала уже тише Аише… -Больше всего ненавижу мороку с не к месту проснувшейся совестью…

– Так ты все же не уверена в ней?

– Уверена, но чем черт не шутит.- хитро улыбнулась Аише.

– Да уж, младший шутить любит… Вот только весело от его шуток обычно только ему…

Лида

– А это что за коврик? – Лида изумленно уставилась на лежащую на заснеженном пороге огромную пушистую собаку, которую гладили и угощали чем-то вкусным дочки.

– Она с нами гуляла на улице, а потом все разошлись, а она пошла за нами,- порадовала Лиду Руслана.

– Она ничья, бродячая.
– - серьезно сообщила Вероника.

– Ничего ж себе бродяжка – Лида внимательно рассматривала серую зверюгу размером с приличного теленка, улегшуюся на их пороге с таким видом, словно имеет на это право. Умные глаза, довольная морда, огромные лапы. Собака, напоминающая небольшого медведя, была какой-то неопределенной породы, и, судя по порванному уху и паре шрамов на морде, жизнь у нее выдалась бурная.

– Она нас на санках катала!

– И мы решили ее подкормить.

– Пусть у нас остается? Все равно ведь собаки нет…

– Пусть – Лида, склонив голову, смирилась с неизбежным. Действительно, собаки во дворе уже несколько месяцев не было - старая умерла, а трое привезенных и предлагаемых новых как-то не прижились. То машина сбила, то отравили, то просто пропала бесследно… Словно рок какой-то над собаками в ее дворе висит. А зубастый охранник во дворе нужен был, с их-то хлипкими фанерными дверями, которые развалятся от одного удара. А тут еще по ночам кто-то повадился бродить под окнами. Кто и зачем - непонятно, но Руслана уже не раз окурки находила по двору. А ведь в их семье никто не курит. Хотелось бы списать на Наташку и ее ухажеров, но та последний раз была в гостях чуть ли не полгода назад. У сестренки, наконец-то, появился стабильный мужчина, занимавший все ее время … Случись подобное пару месяцев назад – Лида б уже подумала на отца Вити, но тот неожиданно скончался от сердечного приступа во время очередных посиделок с друзьями. И это после того, как ей доброжелатели уже передали, что мужчина планирует всерьез объяснить «цветоводше», что негоже «честных людей позорить» и заявления в милицию писать. Вот и не верь после этого в высшие силы… Как уберечь детей от мстительного и, отнюдь, не добродушного (если он собственную жену и сына колотил время от времени, не стесняясь) мужика Лида не знала. И вынуждена была только молиться, чтоб дальше обычного пьяного трепа, это не пошло. Молитву, видимо, приняли к сведению…

Дочки, услышав согласие мамы «оставить собачку», восторженно захлопали в ладоши и на радостях притащили добровольной охране старую собачью миску, наполнив ее супом, и кусок хлеба..

– И как его зовут?- задумчиво спросила Лида, внимательно рассматривая «приемыша», и невольно улыбнувшись, отметив, как с удовольствием уминающий угощение пес позволяет себя гладить и трогать, не норовя зарычать, как это делает большинство его хвостатых родичей.

– Его не зовут, он сам приходит,- улыбнулась Вероника.

– Не знаю. Давай назовем его Друг или Туман. Глянь, какой он серый и пушистый.- погладив собаку, предложила Руслана.- Красивый и добрый…

– Добрый туман. Ну-ну… Ладно пошли в дом.

– А Туман?

– Пусть здесь сидит. В дом – это уже перебор, а в старую будку это «маленькое» чудо просто не поместится. Да и привязывать его, думаю, не стоит. Можно ему, правда, старое одеяло вынести, чтоб не на холодном цементном пороге лежал…

– Точно, в сарае есть. Ща принесу. – Руслана тут же убежала в сарай, где хранился всякий нужный и не совсем нужный хлам.