Хрусталь

– Так говоришь, как будто у тебя на счетах вообще что-то есть…

– Давай тут не паясничай. То, что ты мне показываешь – это кратное увеличение нагрузки, нам нужно будет полностью перенастраивать магистраль, потом медленно поднимать обороты турбин, калибровать каждый реактор, на это уйдёт куча времени, не говоря уже о деньгах и возможных последствиях…

– Каких последствиях?

– Если мы неправильно рассчитаем нагрузку, у нас взорвётся контур, и тогда вообще твоя Сфера встанет колом в жопе. – Макс прокашлялся.
– Помимо прочего, это риск не только в плане энергетических скачков и падений. То, что Ельск останется без света на несколько суток – никаких проблем, есть генеры, есть подстраховка. Тут есть дерьмо гораздо более ядрёное…

– Да, ты про наше ПВО

– Вот видишь, умная девочка, сама всё понимаешь. – Он придвинулся к своему рабочему столу, чтобы наклониться вперёд, поближе к Нике. – Тут понимаешь, Никуль, всё очень тесно взаимосвязано…

– Короче, я перепроверила расчёты, и мы сможем дотянуться до Универсума в считанные недели.

У Макса округлились глаза.

– Вот оно как… - Он начал массировать свой мощный подбородок рукой, нахмурившись. – Куда пропали несколько месяцев исследований с непрогнозируемым результатом?

– Она сделала гениальную вещь - использовала постоянную Эйлера-Маскерони в расчётах, посмотри, оно полностью меняет картину…

Минут пятнадцать они вдвоём смотрели расчёты и Макс, который тоже немного разбирался в процессах, то потирал свою лысину, то делал какие-то пометки, то протирал глаза. В конечном итоге, не найдя никаких серьёзных нестыковок, он сказал.

– Это надо показать Чистякову.

– Можно только не я?

– А кто, блин? Я что ли? Это не мои лаборанты делают такие сумасшедшие исследования.

– Блядь…

– Давай тут не это…

– Не чего? Ты мне папа что ли? Ёбаный рот, ненавижу Чистякова и общаться с ним.

– Мне вообще-то идти сначала к Оленковскому, потом к Рыбочкину. Без их одобрения, мы даже пёрнуть не сможем.

– То есть, тебе нравится идея?

– Идея просто песня, твоя Лиза походу всю славу заберёт себе. Иди умоляй её взять тебя в соавторы.

Ника посмотрела в пол, сняла свои прямоугольные очки и молча закурила.

– О, я знаю, что обозначает это выражение лица. – Макс расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, чтобы дышать стало полегче. – Девочка моя, не делай то, о чём будешь жалеть всю жизнь.

– Да ты понятия не имеешь о чём я вообще могу жалеть, и что я могу сделать…

* * * * *

В последующие дни Сфера работала в штатном режиме, ответа от Макса пока не было, а Ника боролась со своим нежеланием идти к Чистякову. Каждое посещение главного оператора и программиста Медейи превращалось в фарс, она не могла его переваривать, так как волна, на которую настроился его мозг была настолько неведомой и далёкой, что создавалось впечатление, будто он Пень, Дубина и Идиот. Всё с большой буквы. Тем не менее, благодаря нему Медейя показывала результат, поэтому надо идти и точка. Кроме неё с ним этот процесс никто не обсудит, а если она этого не сделает, дело встанет на мёртвой точке. Даже если Рыбочкин и Оленковский дадут добро, всё равно без Медейи этот процесс не запустить. Спрос в конечном итоге будет с неё, как с руководителя, а Лиза, может быть, отделается лёгким испугом, в худшем случае увольнением, если удастся перекинуть всю вину на неё. Но Ника знала, что не удастся.

– Кто-нибудь ещё встречался с Лесей? Она выглядит просто ужасно, ходит постоянно в очках, как будто её побили…

– Может быть просто начала снова употреблять эту дрянь? – Вставил свои пять копеек Ваня.

– Какую ещё дрянь? – Явно заинтересовалась Агата.

– Не знаю, что они там употребляют в отделе связей с общественностью, что Рыбочкина в очередной раз исками завалили.

– Тю-ю… Опять домыслы, я-то думала… - Разочаровалась Агата.

– Какими исками? – Тихо и скромно поинтересовалась Лиза.

– Вы не слышали, что ли?

Ника прервалась от дум и включилась в разговор.

– Слышали, слышали, мышиная возня. Наши юристы разгребают каждый месяц столько же исков, но почему-то именно эта ситуация стала достоянием общественности.

– Ну дык, не проёб ли отдела по работе с общественным мнением? – Ехидно поиздевался над словами Ники Попов. – Чем там Леся занимается? Она же там главная или кто?

– Да расскажите уже! – Ерзала на стуле Бермудская, хлопая своими выразительными карими очами, прячущимися за широкими диоптриями.

Ника сняла свои тонкие стильные очки и протёрла глаза рукой. День был длинным, раз уж коллегам нужно посплетничать, то лучшего времени, чем сейчас не будет.

– Да как обычно, мы продаём пластичные органоиды за рубеж, это основная статья доходов Возрождения. А наше замечательное правительство периодически проверяет Рыбочкина на предмет сговора с западом, потому что Возрождение – это одна из немногих интернациональных компаний, оставшихся на нашем рынке. – Она закинула голову и закатила глаза. – Господи, неужели это и правда интересно обсуждать?

– У меня другая информация. – Возразил Попов. – Мне сказали, что зарубежные компании поставили ультиматум Рыбочкину, и он сейчас пытается лоббировать в правительстве новый закон через своих людей, который позволит вновь открыться полностью зарубежным рынкам.

– Ой, блядь… Откуда ты это только берёшь? Тебе сводки что ли приносят?

– Нет, но такие слухи ходят… Возможно не на пустом месте появляются, кто знает. Прикиньте, он продаст Возрождение американцам? Что тогда делать будем?

– Мы будем делать то, что делали всегда. У нас есть работа, есть зарплата, есть обязательства и научная цель.

– Ох, а я бы посидела под американцами… - Вклинилась в разговор Кушенякина. – По крайней мере, можно было бы слетать в Вашингтон, посмотреть, что да как там… Я никогда не была так далеко за границей… Да и здесь осточертело. Сколько можно уже под обстрелами сидеть? Я даже дёргаться перестала, представляете?

– Скажи спасибо лазерному ПВО, которое мы построили раньше американцев, кстати. – Безэмоционально вставила Ника. – Поэтому и не дёргаешься. Потому что перехватывают бесшумно, на большом расстоянии и мгновенно.

– Я скажу спасибо тому государству, которое даст мне дом с лужайкой за выслугу лет.

– Ха-ха! Это что за страна такая? Я бы тоже туда поехала.

– При советах раздавали, но кто его прочухает, сейчас в учебниках истории бы разобраться для начала, а уже потом с человеческими воспоминаниями, зачастую ложными или приукрашенными. – В словах Вани звучало рациональное зерно, что было редкостью для него.

Повисла пауза на пять секунд.

– Мне интересно, а что может произойти с нашими договорами? Ведь Рыбочкин может и не протолкнуть свой закон, но всё равно какие-то процессы идут, интересно, не скажется ли оно на наших условиях работы?