Хрустальная сосна

–  Ну как, подействовало?
– спросил врач, внимательно глядя на меня.

–  И даже очень… Вы не представляете, Герман Витальевич…

–  Почему… Очень даже представляю.

–  Нет, в самом деле… Как-то сразу полегчало…

Мне вдруг захотелось говорить, говорить, говорить - за все дни своего добровольного молчания.

–  Герман Витальевич, извините меня… - сказал я, снимая с души давний груз.
– Я тогда в перевязочной с вами резко говорил…

–  Да пустяки, - отмахнулся он.
– Я ведь тоже вас пытался в чувство привести… По второй?

И мы повторили. Причем в том же соотношении объемов. Я не протестовал, понимая, что сам могу в любой момент свалиться на койку, а у врача дежурство до утра. После второй рюмки, которая показалась даже более вкусной, мое состояние улучшилось еще значительнее. Меня больше ничего не угнетало. Я даже на свою забинтованную руку смотрел как на объект, имеющий ко мне мало отношения.

–  Герман Витальевич, - вдруг спросил я, хотя только что не думал об этом.
– Расскажите, пожалуйста, что случилось с моей рукой.

–  А вы точно хотите это знать?
– склонил голову врач.

–  Да, - твердо ответил я.
– Сейчас я в таком состоянии. что все хочу… и все могу…

–  Ну ладно… В конце концов все равно бы узнали… У вас была газовая гангрена, вызванная анаэробной инфекцией.

–  Какой инфекцией?
– уточнил я.

–  Анаэробной. Особыми микробами, которые развиваются без доступа воздуха.

–  Как это?

–  Да так… Всем нормальным организмам для жизнедеятельности нужен кислород. А эти могут существовать только без кислорода. Она расщепляют соединения, высвобождая связанный кислород из молекул. При этом сами выделяют гнилостный газ. Поэтому и говорят "газовая"… Но самое удивительное, при наличии кислорода эти микробы развиваться не могут вообще…

Врач, увлекшись, говорил так интересно и толково, что я заслушался его, забыв, что рассказывает он не о чем-то постороннем, а конкретно о моей изувеченной руке…

–  Вы, конечно, слышали, что не рекомендуется закатывать банки с грибами, куда может попасть земля?

–  Да, что-то такое где-то было…

–  Вот как раз потому, что в герметично закрытой банке может развиться анаэробная бацилла, приводящая к тяжкому пищевому отравлению. Про ботулизм слышали?

–  Слышал вообще-то.

–  А если банку оставить не закатанной, то анаэробиоза не будет. И грибами можно будет прекрасно закусить… Кстати, о закуске и выпивке… По третьей?

Я против.

–  Лихаим, - сказал Герман Витальевич, поднимая свою рюмку.

–  Это по-каковски?
– спросил я, услышав незнакомое слово.

–  По-еврейски… Правда, дословно не помню, как переводится.

–  Примерно понятно…- я был в таком состоянии, что сейчас понял бы даже китайский язык.

Мы выпили по третьей. Я уже просто парил в небесах.

–  Так что, - спросил я, чувствуя, как мысли обгоняют язык и говорить становится трудней.
– Получается. Эти ан… В общем, если бы я не бинтовал рану, а оставил ее открытой, то все бы обошлось?

–  Увы, нет, - врач вздохнул.
– Это все не так буквально, тут сложный механизм… Процесс развивается в тканях. Причем очень бурно и непредсказуемо… Сама гангрена -не болезнь, а лишь результат. Она ведь бывает разная. Обычно случается сухая гангрена. Когда при обморожениях пальцы отваливаются. Слышали когда-нибудь?

–  Читал где-то, точно.

–  Ну так вот. Это сухое омертвение тканей, естественная мумификация и отторжение. В принципе можно обойтись без хирургической ампутации. Отвалится палец, рана постепенно сама заживет. Я находился в столь блаженном состоянии, что с любопытством слушал даже про само собой отваливающиеся пальцы.

–  Ваш случай абсолютно иной. Общее поражение инфекцией. Если бы не удалили вовремя пальцы, перекинулось бы на весь организм. Газовая гангрена сама собой не проходит. Без оперативного вмешательства исход только летальный…- он тяжело вздохнул.
– Поэтому вас так долго и держим, чтобы уничтожить все остатки инфекции.

–  А скажите, Герман Витальевич… Почему? Почему она на меня напала?

Я ведь столько раз бывал ранен - и в колхозах, и в стройотрядах, и ничего не было такого…

–  Почему… Трудный вопрос. Вообще случай вашего заражения - достаточно редкий в мирное время. У вас на момент ранения, вероятно, были грязные руки?

–  Герман Витальевич, - я усмехнулся.
– Вы сами когда-нибудь бывали в колхозе? Не на овощебазе, не на морковке на один день, где можно не снимать перчаток - а на долгих сельхозработах?

–  Нет, - откровенно и как-то виновато улыбнулся он.
– Честно говоря, не приходилось. В институте в колхоз по зрению не посылали. А потом уже как-то без меня обходились…

–  Ну так вот… Работать в колхозе долгое время, особенно на агрегате, с чистыми руками - поверьте, просто невозможно. Вечно в земле, в траве и прочей грязи.

–  А в любой грязи всегда присутствуют анаэробы, - задумчиво сказал врач.

–  К тому же, я теперь уже не помню точно, что происходило сразу после ранения… Знаете, это ведь не просто ранение… Была авария. Она могла стоить жизни мне и моим товарищам… если бы осколки пролетели немного иначе. И понимаете, нервы оказались слабее, чем я думал… Сразу после ранения замутило Голова закружилась, и все прочее. Хуже пьяного был, честное слово… Меня повели на полевой стан, хотели обработать руку - и честно говоря, я не помню, как туда шел. Пред глазами все плыло… Спотыкался. Может, при этом рукой о землю оперся, может даже в лужу угодил. там ведь, знаете, вода в колеях круглый год стоит, как в болоте… Не помню. Просто ничего не помню.

–  Вот-вот, - вздохнул Герман Витальевич.
– А в луже могли быть анаэробы.

–  Так выходит, моя рука была обречена с самого начала? И ни при каких обстоятельствах ее нельзя было…спасти?!

–  Трудный вопрос…- Герман Витальевич снял очки, посмотрел их на свет, надел снова.
– В подобных случаях никогда ничего нельзя предсказать точно. В книге знаменитого хирурга Арапова, например, описан казуистический случай. Человек у себя дома - дома у себя, в городе!
– проводку чинил и упал с лестницы. Получил открытый перелом бедра. Большая рана, и все такое… и у него началась газовая гангрена. Видно, на одежде были микробы. И через десять дней он умер. Но не от гангрены, а от столбняка…

Я молчал.

–  Н-да… Грустно что-то… Вам еще налить?

–  Хватит, пожалуй, - возразил я.
– Знаете, Герман Витальевич… Я даже не знал, что это так здорово. Я просто лечу… И мне уже все равно… И, честно говоря, действительно все как прежде. Я даже верю в будущее.

–  Знаю. Не зря же я вам это средство предложил, надо было вас вывести из ступора… Но должен предупредить - не злоупотребляйте. Потому что привыкание, - он усмехнулся.
– Происходит быстро. Как и к снотворному, кстати… Алкоголиком вы не станете, но можете начать испытывать регулярную потребность в спиртном. Прибегайте к этому средству лишь в экстренных случаях…