Хрустальная сосна
Шрифт:
– Следующий!
И этим следующим оказался я.
– Что у вас?
– устало спросил врач - здоровяк средних лет с желтыми усами такими же, насквозь прокуренными пальцами.
– Рука, - просто ответил я.
– Не слепой, вижу, что не нога… Что с рукой?
– Пальцы ранены.
– Чем?
– Куском железа.
– Каким куском? При каких обстоятельствах?!
– врача раздраженно пригладил усы.
– Когда, как, где? Я что - по одному слову буду из вас вытягивать? Объясните, коротко, но ясно!
– Ладно…- я вздохнул.
– Я был на сельхозработах. Там произошла авария. Сельскохозяйственной машины,
Врач молчал.
– Позавчера, - добавил я.
– Вот вроде и все.
– Застрахованы?
– неожиданно спросил он.
– Нет, а что?
– Ничего. То есть очень плохо. Были б застрахованы, сейчас сразу отправили бы вас на рентген.
– А без страховки не отправите?
– Без страховки не отправим. Пленка в дефиците. Делаем только застрахованным, которым требуется немедленное медицинское свидетельство…- врач вздохнул о чем-то своем.
– Ладно, давайте вашу руку.
Я осторожно протянул руку. Врач увидел ее - и я заметил, как мгновенно изменилось его лицо. Он быстро распутал посеревшие бинты, резким движением сорвал присохший конец - и я увидел*свои пальцы*. Огромные, распухшие, желтые… и покрытые темными пятнами. В нос ударил тошнотворный запах - дух гниения, который, как я теперь понял, сопровождал меня уже давно… да неужели это*моя* рука?…
– …Дышите, дышите… - из темноты донесся голос врача.
– Вот, ватку нюхайте.
Глаза мои оставались открытыми, но кругом было темно. Резко пахнуло нашатырным спиртом, и все стало медленно наливаться светом. Значит, я упал в обморок. Как беременная институтка. Как глупая секретарша Люда - при виде своей же руки… Стыд и срам. Я боялся поднять глаза на доктора. Но он сделал вид, будто ничего не произошло. Только смотрел на меня с напряженным и собранным участием.
– Что это, доктор?
– вырвалось у меня.
– Что, что… - он мрачно покачал головой.
– Плохо дело, вот что…
Позавчера, говорите, все произошло?
– Да, позавчера. Днем. То есть даже скорее утром, - уточнил я, словно это могло иметь значение.
– Земля в рану могла попасть?
– З-земля?…- я не попадал зубом на зуб.
– Не знаю. Истинный бог, не знаю. Ударило осколком ножа, который рубил траву. На траве могла быть земля. Значит, и на ноже тоже…
– Рука болела?
– Болела. Сначала. Потом почти перестала.
– Побледнение покровов было?
– Что?
– не понял я.
– Ну, кожа на пальцах становилась бледной?
– А… Да, становилась. Вчера. А потом сразу стала желтой.
– Спали?
– Сегодня практически нет. Соседи по палатке говорили, всю ночь бредил. Да и днем, пока на электричку шел и пока в город ехал, сознание то и дело отключалось. И какая-то муть мерещилась… Что со мной доктор?
– Все ясно…- не слыша моего вопроса, задумчиво констатировал врач.
– Ясно все, как темная ночь… Столбняк, кстати, сделан?
– Нет, конечно.
– "Нет конечно"!
– возмущенно повторил он.
– Безобразие! Слов нет, одни буквы и те матерные… Куда смотрит ваш отдел охраны труда! Посылают людей черт знает куда без всякой профилактики! В колхоз вообще никого не должны без столбняка выпускать! Форменное безобразие…
– А что у вас на травмпункте пленки нет - это безобразие не форменное?
– зачем-то
спросил я.Врач отмахнулся, потом вколол мне под лопатку два очень больных укола, после чего сел за стол и начал заполнять какую-то нудную бумагу, спрашивая меня фамилию, имя отчество, возраст, место работы и жительство и множество всякой прочей ненужной чепухи. Пленки нет, - подумал я. И тут же вспомнил, как к нам в НИИ приходил страховой агент, а мы, словно маленькие дети, от него бегали, чтоб не платить пятьдесят копеек взноса. Я сам прятался в туалете. Если бы оформил договор - сейчас бы снимок сделали, да еще страховку бы получил… Знать бы заранее, как дело обернется… В комнату вошла уже виденная мною женщина; от нее страшно несло дешевым табаком. Узнав меня, она и через плечо врача заглянула в бумагу:
– Что там у него?
– Вот…- врач указал какое-то место в записи.
– Анаэробная?!
– с изумлением и ужасом переспросила она и пристально посмотрела на меня.
– В мирное время?!
– Да, в мирное. Все бывает, Саша. И еще не такое…
Закончив писать, он протянул мне листок:
– Вот направление на срочную госпитализацию. В двадцать третью больницу. Знаете, где она?
– Знаю… А без больницы нельзя?
– Он еще спрашивает…- грустно покачала головой женщина.
– Прямо сейчас ехать, или можно домой зайти, вещи оставить?
– Можете зайти. Приемный покой работает круглосуточно. Вас примут в любое время… тем более с таким случаем. Но вообще советую поспешить. Вы итак потеряли слишком много времени! Сейчас имеет значение каждый час. Это я вам абсолютно серьезно говорю.
– Да, - подтвердила прокуренная Саша.
– Именно так… и вообще - вы почему так поздно приехали? Не мальчик ведь. Должны были понимать, что такую рану надо немедленно обработать.
– Знаю…- я попытался улыбнуться, скрывая подступающую дрожь.
– Вот вы, к примеру, знаете, что курить вредно. А все равно же курите!
– Шутите…- врач вскинул ко мне усталые глаза.
– Я бы на вашем месте уже не шутил. Вы хоть догадываетесь, что у вас с рукой? У вас же… Он сказал словно, похожее на "невроз" и повторил его с нажимом.
– Ну и что, доктор, - я лихорадочно рассмеялся, стуча зубами.
–
Невроз, невроз… Нашли чем пугать! У кого сейчас невроза нет?
– Не невроз, а некроз. Не-кроз, - по слогам четко повторил врач.
– Омертвение тканей.
И глядя в мое непонимающее лицо, добавил жестко:
– Ган-гре-на! Надеюсь, хоть это слово вам известно?
– Гангрена…- мертвея от ужаса повторил я, надеясь, что ослышался.
Мне показалось, пол качнулся подо мной, а стены накренились, грозя рухнуть вместе с потолком.
– Неужели, доктор…
– Да, - жестко и неумолимо отрубил он.
– Гнилостная гангрена.
*-*
Гангрена…
Страшное слово, которое давным-давно, в далеком детстве вызывало у меня почему-то одну и ту же, леденящую кровь картину: черный череп, покрытый расползающимися лоскутьями гнилой кожи… Где я такое смог увидеть? Не знаю… скорее всего - нигде. Да и вообще, вероятно, к самой гангрене этот жуткий образ вообще не имел медицинского отношения. Но помню: стоило прочитать в какой-нибудь книжке про войну слово "гангрена" - и сразу всплывал череп. Ужасный, белозубый и пустоглазый…