Хуан Дьявол 3 часть
Шрифт:
– Ты обещаешь, что все так и останется?
– Конечно. Разумеется, обещаю. Моника не лжет.
– Ну тогда заручимся словом Святой Моники. Хуан и Ренато умрут ради нее, не так ли?
– Поэтому живой она не выйдет из монастыря.
– А еще обещаешь, что донья София перестанет лезть в мои дела в Кампо Реаль? Что отстанет от меня, а я буду гулять, и делать, что пожелаю?
– Пока не нанесешь вред здоровью.
– Неважно. Я смогу позаботиться о себе. Если она оставит меня в покое, то передай, что этим же вечером я отправлюсь с ней в Кампо Реаль. А теперь, дай мне поспать.
Она повернулась и вошла в спальню; чувственные
2.
– Я не убираю ставку, ставлю… тридцать унций на бубновую даму!
На зеленой скатерти лежали четыре колоды карт и горка монет, выигранных Хуаном Дьяволом, в девятый раз блестяще выбрасывая карту победителя. Мало-помалу соперники уходили прочь, а два последних только что молча удалилась. Почти никто не играл в этой дыре; остальные сгруппировались вокруг стола, удивленно наблюдая за человеком, который так печально улыбался своей удаче.
– Похоже ты сорвал банк, Хуан, – заметил Ноэль. – Почему бы тебе не забрать унции и не уйти?
В дверях хижины показался человек. Все повернулись, разглядывая одежду кабальеро, орлиный профиль, жесткое выражение лица. Глаза с металлическим блеском остановились на лице Хуана. Он неторопливо приближался к столу; узнав его, Педро Ноэль встал и встревоженно схватил за руку капитана «Люцифера» и заторопил:
– Уйдем отсюда, Хуан, уйдем немедленно. Уже поздно, пять по крайней мере. Забирай деньги и пойдем! Не видишь, что все уже ушли?
– Нет игроков? – крикнул Хуан. – Никто не ответит на ставку? Никто не хочет попытать судьбу с Хуаном Дьяволом?
– Я! – согласился Ренато, приближаясь. – И удваиваю ставку!
– Правда?
– Ты же просил соперника! Вот он! Что с тобой? У тебя мало денег?
– Тридцать унций на бубновую даму!
– Шестьдесят на короля пик! Сдавай карты, крупье! Слышишь? Сдавай карты!
– Бруно смутило появление кабальеро вашего класса. Поэтому он так смотрит, – заметил Хуан, в его глазах сверкнула злоба, но погасла. – И не отвечает, потому что немой. Но слышит он очень хорошо. Сдавай карты, Бруно, не бойся. Я принимаю противника. У твоего нового клиента очень много денег, пусть даже он не вынимает унций из кармана. Он заплатит все до последнего сентаво, что проиграет, а это скоро произойдет. Хотя он и родился, чтобы выигрывать, теперь же потеряет.
– Пожалуйста, хватит говорить глупости! – испуганно вмешался Ноэль, запинаясь. – Мы с Хуаном сейчас уходим, Ренато. Это место закрывается на рассвете, который уже наступил. Думаю, после случившегося…
– После случившегося вы не смеете вообще говорить со мной, Ноэль, – высокомерно упрекнул Ренато. – Минуту назад этот человек бросил вызов всем присутствующим сразиться с его судьбой. Никто не ответил, кроме меня. Я назвал шестьдесят унций, вот они. Ты ждешь, чтобы посчитать их, идиот?
Ловкими пальцами Бруно быстро раздал карты. Последние игроки с других столов исчезли. Только два или три остались вокруг стола, с любопытством наблюдая странную битву. Хуан казался спокойным, Ренато трясся от злобы, а Ноэль покорно опустил голову. Одна за другой падали карты в сгустившейся тишине сдерживаемых дыханий, когда…
– Король пик! – объявил Ренато. И довольный, не в силах скрыть злость, заметил: – Невозможно изменить судьбу Хуана Дьявола!
Да ты потерял все одним махом!– Нет! Одним махом будет все, что имею. Все против девяноста унций! – свирепо Хуан погрузил руки в карманы, извлекая горсти монет, смятые купюры. Там были деньги всех стран: маленькие и крупные фунты стерлингов, бледное золото Венесуэлы, смятые бумажки в сто франков и голландские флорины. – Здесь девяноста унций, чуть больше, чуть меньше. Все против твоего, если только не откажешь мне отыграться!
– Я не отказываю. И если хочешь играть, разрешаю, пока не доберусь до твоего грязного корабля! Карты, крупье!
Падали карты в накаленной тишине, с волнением Ноэль перечислял:
– Бубновая двойка… тройка пик… пятерка треф… четверка червей… Бубновая дама!
– Я выиграл! – указал Хуан со смесью гордости и радости.
– Не трогай. Двести унций против этого! – предложил Ренато. И насмешливо заметил: – Если только не откажешь мне отыграться.
– Я никогда не отказываю! – высокомерно заявил Хуан. – Карты, крупье!
– Ай, моя хозяйка, хозяйка! Мы в самом деле едем в Кампо Реаль?
Ана стояла перед Айме, и словно оцепенела: мясистые губы подрагивали, смуглые щеки от страха стали пепельными. Айме нахмурилась, заставляя мозг быстро сочинять план – первую идею подкинула мать:
– Я злая, живу обманом, разве ты не слышала? Собственная мать так думает. Ее две дочери так далеки от ее сердца, одна возвышенная, возвышенная – это Моника. А злая я, конечно же. Я способна на любую низость, ведь у меня нет сердца. Д'Отремон меня купили своей уважаемой фамилией. Я их собственность, понимаешь? Понимаешь?
– Я понимаю, куда мы едем. Вы не знаете, как там все стало после отъезда сеньора Ренато. Сеньора позволила делать Баутисте все, что взбредет в голову. Когда сеньора София распоряжалась в Кампо Реаль…
– Я знаю, но скоро не она будет приказывать, а я, поняла? Только этого я смогла добиться.
– Но я у Баутисты в черном списке! – пожаловалась испуганная Ана.
– Ты со мной. Пока служишь хорошо, тебе нечего бояться. Послушай, Ана, до того, как сеньора Д'Отремон взяла тебя к себе, ты жила в высокой части имения?
– Да, хозяйка, я работала на плантации кофе. Это ужасно! Загрузить корзину вот такого размера, срывать каждое зернышко по одному, и носить на голове. А когда корзина переполнится, тогда можно поесть. И в хижинах спали все вместе, как собаки.
– Не все живут так. Есть танцы, иногда праздники. А чуть выше ущелья живет женщина, которую все уважают.
– Ах, да! Там живет Чала, колдунья. Все называют ее Карабоссе. Ее всегда зовут для умерших, чтобы она одела их в саван, а еще когда кто-то родится. Она продает мази от заболеваний, амулеты для привлечения любви, шелковые куклы для мести, потому что то, что делают с куклой, будет происходить с человеком, которому мстят.
– Говоришь, ее зовут, когда рождается ребенок?
– Да, хозяйка, почти все женщины кофейной плантации для этого зовут ее. Когда хотят, чтобы ребенок родился или не родился. Она исцелила многих от всяких болезней, но я боюсь ее.
– Мы сходим к ней. Никому не говори. Сделаем так, что никто не узнает, но эта женщина поможет мне. Я дам ей столько денег, сколько она никогда в жизни не видела, и она сделает, что я велю.
– Ренато, наконец ты пришел! Я умираю от беспокойства, сынок!