Хуан Дьявол 3 часть

– Я скажу Ренато, что возненавижу его навсегда, если он сделает что-то Хуану! Скажу, что жизнь принадлежит мне, что я всегда любила и буду любить его, пока бьется сердце!

– С каким удовольствием я жму вашу руку, сеньор Д'Отремон! Среди этих новостей, одинаково печальных, я уверился, что ваша семья погибла. Но окажите любезность, присаживайтесь. Вижу, вам нехорошо. Понимаю, как вы страдали.

– Все страдали, сеньор губернатор.

Бледный и дрожащий, в жестокой борьбе чувств, Ренато Д'Отремон присел на сиденье, предложенное Херардо де Воклен. Образованный, утонченный, статный, новый губернатор Мартиники, которому было не более тридцати пяти лет, смотрел с интересом и сочувствием на молодое истощенное лицо кабальеро Д'Отремона, посуровевшее и возмужавшее после прошедшего горя и боли.

– Не хочу говорить о несчастьях, которые все-таки прошли, сеньор Д'Отремон. К тому же, время идет. Уверяю, я обременен огромной работой, на которую согласился. Даже не знаю, с чего начать. Мне нужно заручиться поддержкой лучших, и в первую очередь, вас…

– Мне жаль вас разочаровывать. Лично я не думаю, что могу чем-нибудь помочь.

– Не говорите так. Конечно же, вы измучены, истощены. Мне уже рассказали о вашей опасной ране, едва не ставшей смертельной. Должен вас обрадовать. На этой карте мне только что показали места, где есть усадьбы. Долина Чико и Кампо Реаль имеют выгодное положение. У них все условия, чтобы снова их использовать.

Ренато встал, отягощенный невыносимой болью. Дрожащая рука трогала бумаги в жакете, а взгляд уставился на широкий стол, нагруженный бумагами. Новый глава посмотрел на него удивленно:

– Вам плохо? Что с вами?

– Что это за список?

– А! В нем указаны мужчины и женщины, которые отличились тем, что помогали ближним. Сеньора де Мольнар, к которой вы проявили такой интерес, среди первых. Вы встретили ее, наконец? Смогли поговорить? Я еще не поприветствовал ее.

Ренато не решался. Дрожащая белая рука поднялась вытереть потные виски и лоб. Через разрушенную стену он видел искаженное лицо Моники, глаза, полные упрека. Он видел круглую голову старого Ноэля. Горечь поднялась к губам, и сильный толчок одержал верх над его сердцем, заставил успокоиться, выпрямиться статью кабальеро:

– Сеньор губернатор, вы позволите представить вам сеньору де Мольнар? Кажется, ей не терпится поприветствовать вас. Позволите мне впустить ее? – и не ожидая ответа главы, он чуть отошел, приглашая: – Моника, Ноэль! Проходите! Сеньор Жерар де Воклен, новый губернатор Мартиники. Моника де Мольнар…

– Ваше Превосходительство… – поздоровалась смущенная Моника.

– Целую вашу руку, – ответил галантно губернатор. – Мне говорили о вас, как об ангеле милосердия; но я и представить не мог, что вы такая молодая и красивая.

– Педро Ноэля тоже нужно представить, – продолжал Ренато. – Самый верный помощник Франсиско Д'Отремона, моего покойного отца. В последнее время мы были в ссоре из-за семейных разногласий, с которыми сегодня я хочу покончить.

– Сегодня! – порывисто воскликнула Моника.

– Прости, что еще не дал тебе слова, Моника, – извинился Ренато. – И простите, Ваше Превосходительство, что злоупотребляю вашей добротой. Почти все время я говорил за сеньору де Мольнар, попросив отыскать человека у крепости Сан-Луи.

– И вы приказали солдатам, – подтвердил губернатор. – Уверен, он не опоздает.

– Они недавно прибыли. Позволит Ваше Превосходительство привести их? – и чуть удаляясь, с согласия губернатора, Ренато распорядился: – Введите задержанного, сержант! Подойди, Хуан.

Удивленный губернатор повернулся. Взгляд пробежал с любопытством и изумлением по гордому мужчине, разглядывая от обнаженной груди до босых ног:

– Кто этот человек? Неужели…?

– Немного терпения, – любезно попросил Ренато. – Я объясню Вашему Превосходительству через минуту. Прежде я сделаю заявление. Мне сказали, что ваша большая программа поможет оставшимся на Мартинике, не так ли? Вы говорили о предоставлении всем условий.

– Да, конечно. И даже распределить земли, оставшиеся без хозяина. Среди них считался Кампо Реаль. Теперь, к счастью…

– К счастью, все изменилось. Вы ведь хотите, чтобы самые богатые на острове земли снова использовались, не так ли?

– Конечно, пытаюсь вас обрадовать, чтобы вы остались.

– Говорю вам лично – не рассчитывайте на меня. У меня другой на примете. Я не останусь на Мартинике, сеньор губернатор. Я уеду, предпочту сбежать. Я из трусливых.

– Я так не думаю, сеньор Д'Отремон, но…

– На первом же доступном корабле я вернусь во Францию. У меня там осталось наследство Валуа, принадлежащее матери. Я лично его заберу.

– Но… я не понимаю… Этот человек…?

– Позвольте объяснить. Я по случайности сохранил бумаги. Они в моем портфеле, рядом с большим количеством денег, которые кое-кто вернул и спас мне жизнь. Надеюсь, с этим свидетельством, подписью нотариуса Ноэля, мы восстановим имя человека, который в катастрофе потерял все документы.

Он медленно посмотрел на Хуана. Возможно, ожидая слов с его суровых сжатых губ, теперь побледневших. Растерянные Моника и Педро Ноэль замолчали, и Ренато вздохнул, словно хватая воздух, чтобы закончить:

– Долину Чико и Кампо Реаль по моему желанию пусть немедленно передадут человеку, которому они причитаются по праву, выполняя таким образом, волю моего отца. Дон Педро Ноэль это знает.

– Что я знаю? – спросил тот, удивленный.

– Чего мой отец хотел всегда. Человека, в чьих руках он хотел видеть Кампо Реаль. Человека, которого по ошибке задержали солдаты, когда речь шла только о том, чтобы привести в порядок дела.

– По ошибке? – спросила Моника растерянно.

– Да, Моника. Знаю, что ты хотела сказать, когда вошла. Я читал это в твоих обезумевших глазах, видел у нашего доброго Ноэля. А теперь, отвечаю на ваш вопрос, Ваше Превосходительство: Долины Чико и Кампо Реаль следует законно передать моему брату.

– Что вы говорите? Вашему брату? – поразился губернатор.

– Я не единственный, Ваше Превосходительство, хотя так думал; он тоже единственный выживший из семьи, чье исчезновение вас опечалило. Перед вами этот человек: Хуан Франсиско Д'Отремон, мой брат!

– Но… – возразила Моника.

– Не возражай, Моника. С моей стороны, эти усадьбы – подарок к свадьбе. Потому что мы не сказали Вашему Превосходительству, что причина моего глубокого интереса к Монике де Мольнар заключается в том, что она невеста моего брата.

Моника, Хуан и Ноэль повернулись к бледному и истощенному человеку, за чьей спиной только что закрылись двери кабинета нового губернатора Мартиники, и благодарный голос Моники теперь проговорил:

– Ренато, твой поступок…

– Твой поступок благородный, сын мой! – довершил Ноэль со слезами на глазах.

– Нет, Ноэль. Благородный Хуан, – не согласился Ренато. – Благородный вдвойне, втройне, потому что рисковал жизнью, чтобы вытащить меня из кипящего ада. Благородный, потому что спас меня, когда я преследовал тебя, Хуан, как самого злейшего врага. Благородный, когда лечил мои раны, нес на руках через опустошение и смерть, и еще более благородный, когда сохранил для меня бумаги, приговаривавшие тебя. Как ты смог? Откуда у тебя столько великодушия и благородства?