Хутор Гилье. Майса Юнс

И все же «Хутор Гилье» не является только «передышкой», только временным рецидивом прежнего эмоционального строя романов и повестей Ли. Проблематика «Хутора Гилье» непосредственно включена в тот комплекс вопросов, который подымают другие романы Ли 1880-х годов, прямо трактующие явления современной жизни. Для понимания всей позиции Ли, всего его восприятия мира в эти годы «Хутор Гилье» является необходимым звеном.

В этом романе в какой-то мере намечены истоки тех бурных процессов, которые протекали в Норвегии 1880-х годов, зафиксирована предыстория тем и проблем, которые стоят в центре самых «современных» романов Ли. Конечно, все это дано здесь лишь в общем виде и под специфическим углом зрения.

В «Хуторе Гилье» показаны не столько конкретные исходные формы ряда четких социальных конфликтов и катастроф, изображенных Ли на жизненном материале 1880-х годов, сколько начало общего духовного разлада в буржуазном обществе, возникновение в нем протестующих устремлений, которые принимают в первую очередь форму морального негодования. Ложь и лицемерие, неестественность и бездушие — вот какие черты буржуазной действительности, и прежде всего столичного светского общества, клеймит студент Грип. И хотя ничего действительно революционного ни в его идеях, ни в его действиях нет, хотя он выступает лишь как последователь Руссо, мечтающий изменить систему воспитания и тем самым постепенно реформировать общество, его объявляют смутьяном и выгоняют со службы. Так в обстановке кажущейся упорядоченности и незыблемости выявляются пусть еще совсем слабые силы, которые знаменуют начало внутреннего разложения общества, наличие в нем глубоких и острых внутренних конфликтов.

Сам Грип гибнет. Он лишается заработка и принужден прекратить свои лекции, которые читал по вечерам для всех желающих, Подавленный тем, что любимая им девушка Ингер-Юханна собирается выйти замуж за другого, он спивается и становится бродягой. Но деятельность Грипа дает все же плоды: Ингер-Юханна, потрясенная его участью и только теперь сумевшая разобраться в своих чувствах, порывает со своим женихом, немолодым блестящим придворным Рённовом, и через некоторое время устраивает у себя дома небольшую школу, чтобы обучать и воспитывать детей в том духе правдивости и практической полезности, который отстаивался Грипом, а ее брат Йёрген, который был учеником Грипа, оставляет гимназию с ее мертвой и ненужной ученостью, отправляется простым матросом в море и затем поселяется в Америке, где изучает ремесло и становится старшим мастером.

«Хутор Гилье» — просветительский роман. Положительным началом в нем выступают глубина чувств и высота духа в сочетании с разумным воспитанием и полезной практической деятельностью. Здесь дан некий свод идеальных требований, выдвигаемых Юнасом Ли как средство преодолеть остро ощущаемое им неблагополучие буржуазного мира. Это не означает, что Ли сознательно формулирует здесь определенную положительную социальную программу — он был вообще очень далек от развернутых общих концепций, политических и иных. Но фактически такая программа в «Хуторе Гилье», несомненно, намечается.

Наивность этой программы бросается в глаза. В ней много от XVIII века, от просветительского пафоса, от руссоистского стремления к природе и утверждения чистого чувства. На фоне уже весьма развитой и усложненной норвежской действительности 1880-х годов положительные требования такого рода были поистине старомодными. Но иной, менее анахронистичной была эта программа на фоне норвежской жизни 1840-х годов. И обращение Ли в «Хуторе Гилье» к «исторической» теме в какой-то мере могло быть вызвано, в частности, и тем, что это давало ему возможность сделать свой положительный идеал более естественным и жизненным. Во всяком случае, показательно, что именно в этом романе Ли наиболее явственно и прямо противопоставляет такой идеал реальной практике буржуазного общества — и не только той, далекой, которая изображена в романе, но и той, которая окружала автора в момент написания романа. Об этом свидетельствует обращенность в будущее той деятельности Ингер-Юханны и в какой-то мере Йёргена, которая вызвана к жизни проповедью Грипа. Таким образом, «Хутор Гилье» действительно заполняет определенный пробел в общем комплексе проблем, затрагиваемых в романах Ли 1880-х годов.

Уже в связи с «Пожизненно осужденным» мы говорили о характерной для Ли некоторой наивности в построении сюжета, идущей еще от традиций третьесословной литературы XVIII века. В «Хуторе Гилье» архаическое начало представлено в еще более обнаженном виде. Многие из тех явлений, которые в соответствии с традициями буржуазной идеологии XVIII века даны в романе как идеальные и возвышенные, были как раз в норвежской литературе уже давно подвергнуты резкой критике, как иллюзорные или, во всяком случае, легко используемые самым низменным образом. Так, в ряде пьес молодого Ибсена было с горечью показано, как возвышенность естественного человеческого чувства легко превращается в пустую фразу, лицемерно прикрывающую самую неприглядную природу. Эгоистическую и стяжательскую буржуазную практику, если она проявляется без маскировки, Ибсен (например, в «Комедии любви») готов поставить даже выше прекраснодушных излияний о высоком чувстве, за которыми не скрывается никакой подлинной реальности, никакой готовности к настоящим жертвам.

Теперь Ли, показывая людей, действительно готовых на жертвы ради своего высокого чувства, как бы восстанавливает это чувство в правах. И ему удается сделать свое повествование о борьбе этого высокого чувства с миром низкой житейской практики глубоко правдивым и убедительным. Этого он добивается благодаря целому ряду свойств романа.

Так, сама трактовка высокого чувства здесь во многом совсем иная, чем та, которая была действительно свойственна норвежскому бюргерству в 30-е и 40-е годы XIX века. Для того времени обращение к чувству характеризовалось значительной сентиментальностью и расплывчатостью, выразившейся, в частности, в господствовавшем тогда в норвежском искусстве направлении — национальной романтике. Между тем у Юнаса Ли и глубина чувства и высота духа героев даны несравненно более скупо и с большей значительностью. Здесь нет декламации и самолюбования. Основа стиля Юнаса Ли, даже там, где он пишет о 1840-х годах, — это реалистический стиль 1880-х годов. Более близки — и то лишь в известной мере — к сентиментальности 30-х и 40-х годов только те письма, которые пишет из Кристиании в Гилье старая дева, тетушка Алетте.

Но дело не только в речах героев. Они сами по всему своему поведению, по всей своей судьбе отнюдь не являются просто прекраснодушными и безупречными носителями эмоциональной и духовной возвышенности, парящими на недосягаемой высоте над мирской скверной. Грип оказывается слабой натурой и так и не находит в себе сил снова занять достойное место в жизни — даже после того, как Ингер-Юханна расторгает свою помолвку с Рённовом. А Ингер-Юханна лишь постепенно начинает понимать пустоту и бессмысленность светской жизни и долго не может разобраться в собственных чувствах и вообще определить свое место в жизни.

Перед нами настоящие, живые люди. Если в Грипе еще есть черты известной схематичности и не все его поступки неопровержимо вытекают из его духовного склада, то образ Ингер-Юханны по своей жизненности и естественности принадлежит к лучшим во всей норвежской литературе. С первой сцены, где она появляется, отчетливо обрисовывается ее облик — облик красивой, смелой, искренней и полной жизненных сил девушки, и все ее последующее развитие протекает как органическое преображение этого облика под влиянием выпадающих на ее долю переживаний. Именно этот ее облик в его развитии делает совершенно закономерным и понятным, почему Ингер-Юханна избирает в конечном счете тот необычный путь, по которому она уже идет до конца своей жизни, посвятив себя воплощению на крохотном участке действительности идей Грипа.

«Хутор Гилье» — это первый роман Ли, в котором центральное место занимает образ женщины. И уже здесь, несмотря на отдаленность изображаемой эпохи, явственно ощущается необходимость для женщины выйти за узкие рамки семейной жизни, откликнуться на новые веяния эпохи, найти себе достойную задачу в жизни. В этом смысле Ингер-Юханна родственна всем тем многочисленным женщинам, изображенным в норвежской литературе 1870–80-х годов, которые хотят стать полноценными людьми. В творчестве самого Ли Ингер-Юханна предваряет Сесиль из «Дочерей командора» и вообще знаменует обращение писателя к теме женской эмансипации. Сквозь строй идей и характер образов «Хутора Гилье» просвечивает не только «Коварство и любовь» Шиллера, но и «Кукольный дом» Ибсена.

Итак, наивное идеальное начало, выдвигаемое Юнасом Ли в «Хуторе Гилье», теснейшим образом переплетается с самыми насущными и актуальными для 1870-х годов вопросами социальной и идейной жизни.

История Грипа и Ингер-Юханны, носителей высокого просветительского и гуманистического начала, органически входит в ту исключительно точную и убедительную картину эпохи, которая нарисована в романе. И быт сельской Норвегии и жизнь высокопоставленных кругов Кристиании показаны со свойственной Юнасу Ли зримостью, тщательностью и красочностью, неторопливо и без всяких нажимов, но очень сконцентрированно и глубоко.