Хуже не будет
Шрифт:
– Будем. Я должна знать все. И я хочу, чтобы ты меня от себя не отпускал… И еще я хочу, такие же крылья, как у тебя…
– Нельзя.
– Почему?
– Это дурной знак… У нее были крылья, и она погибла. У него были, у него… – перебирая в памяти своих покойных друзей, сказал Кирилл.
Нос не был его другом, но он тоже погиб. Фриц, Секатор – эти также в могиле. Перепел сидит, Панас пока еще живой… Но нет Лешки, и это самая главная потеря.
– А я ее любил, – отрешенно сказал он.
– Кого ее? – разволновалась Инга.
– Лешку… Олесю… Мы ее всегда Лешкой звали. Потому
– И Лешка погибла?
– Да, ее убили…
– Кто?
– Это уже без разницы. Нет ее. И никогда не будет.
– Ты ее любил?
– Я и сейчас ее люблю…
Инга хотела что-то сказать, но, похоже, ей не хватило воздуха – так сильно она возмутилась.
– Менты ее с наркотой взяли, – выдержав паузу, сказал он.
– Она в тюрьме погибла? – дрогнувшим от волнения голосом спросила Инга.
– Нет… Она не сидела. То есть сидела, но совсем чуть-чуть. Я сказал, что это моя наркота была. Сказал, что случайно к ней в карман положил… Я за нее два года отсидел.
– А она что, не остановила тебя?
– Нет.
– Какая же она дрянь!
– Это ты зря. Ты бы так не говорила, если хотя бы денек провела в тюрьме… Ты бы тоже приняла мою помощь.
– Да, но ты же не любишь меня.
– Ты мне очень нравишься.
– И это все?
– Пойми, я очень ее любил. И полюбить кого-то мне кажется предательством…
– Это тебе так кажется. Я хочу быть с тобой…
– Боюсь, что это опасно.
– Почему?
– В прошлой своей жизни я совершил много глупостей. Боюсь, что мне придется за них расплачиваться…
– Ваша банда занималась наркотиками?
– Да.
– И ты участвовал в этом?
– Да.
– И твои друзья погибали?
– Да, их убивали…
– И в тебя стреляли? – спросила она, пальцами коснувшись шрама под его левой ключицей.
– Да, было дело…
– А ты убивал? – затаив дыхание, спросила она.
– Нет… – не задумываясь, соврал он. – Я всего лишь разносил пиццу.
– Пицца – это наркотики?
– Да.
– Это ужасно.
– Я знаю… Но я свое уже отсидел.
Инга не имела представления о том, что было в его жизни до зоны, а что случилось после. И незачем было посвящать ее в эти подробности. Главное, она должна была знать, в каком страшном мире он жил. И должна осознать, что рядом с ним ей может угрожать опасность… Если она хочет быть с ним, то ей нужно знать все. И пусть она сделает выбор. Если испугается, последует за малодушной Викой, что ж, он как-нибудь переживет.
– Да, но ведь наркотики были!
– Да, были. Я разносил их по точкам, за мной охотились менты…
– Ты убивал людей. Ты наркотиками убивал людей.
– Может быть.
– И ты говоришь об этом так спокойно?
Инга поднялась с постели, набросила халат. И он потянулся за джинсами. Кажется, ему пора уходить. Инга отворачивается от него. Что ж, правильно делает…
– Все это осталось в прошлом. Я понимаю, что грех на мне остался, но ведь я ничего уже не могу изменить…
– Но ты можешь заняться
этим в настоящем.– Исключено. Ты думаешь, почему я занимался наркотой? Из-за каких-то убеждений? Нет. Мне просто нужны были деньги, а это был единственный способ их заработать.
– Неправда, есть другие способы.
– Когда тебе пятнадцать лет, когда ты не живешь, а выживаешь, ты не думаешь, что где-то есть другой мир. Ты дышишь тем воздухом, который вокруг тебя. А вокруг меня был тяжелый воздух, грязный и черный, как дым из заводской трубы. Я рос в нищете, без отца, у меня была больная мать, никому не нужная, кроме меня. Была еще бабушка, но она умерла… Ты не думай, я не оправдываюсь. Я вообще не хочу оправдываться ни перед тобой, ни перед собой. Что было, то было. Я зачеркнул свое прошлое, начал жизнь с белого листа. Но черный дым из этого прошлого следует за мной. И он может накрыть меня… Так что мой тебе совет – не держись за меня, пересядь на другой корабль.
– Поздно, – покачала головой Инга. – Я уже купила билет на твой пароход. И должна следовать твоим курсом…
– А если на этом курсе нас поджидает айсберг?
– Тогда утонем вместе. Под песню Селин Дион…
– Под эту песню утонул только Ди Каприо.
– А ты смог бы утонуть вместо меня?.. Так же, как за свою Лешку?
– Я подумаю.
– А вообще я тебя ненавижу, – плотно сомкнув губы, улыбнулась Инга. – Вломился в мою жизнь, наломал дров… Мне страшно, я чувствую себя дурой и ничего не могу с собой поделать. Вот Вика смогла. Она бросила тебя из-за машины. А мне ничего от тебя не нужно. Совсем ничего… Может, я правда дура?
– Не думаю… Что ты там про машину говорила?
– Антон Вику машиной переманил. «Фольксваген» ей купил. И у себя поселил. Он хорошо зарабатывает, у него своя квартира. И никакого уголовного прошлого…
– Значит, ей повезло?
– Я этого не говорила.
– Ничего, я тоже буду хорошо зарабатывать.
Кирилл мог купить Инге машину хоть сейчас. Достаточно достать деньги из тайника… Но ему вовсе не хотелось хвастать своим богатством. Да и нельзя его светить. К тому же кровь на тех деньгах…
– Сначала окончу школу, потом – институт, – сказал он.
– Мне нравится, что у тебя есть цель.
– Мне тоже.
– Да, мы собирались заняться английским.
– Уже поздно… И домой мне пора.
– Может, сходим куда-нибудь? Ну, в кино, например…
– Можно. Только мне сначала домой нужно. А то совсем пропал.
– Ну да, у тебя же мама…
– За ней соседка смотрит, но без меня никак…
– Может, пригласишь меня в гости? – приложив указательный палец к своему носу, исподлобья посмотрела на него Инга.
– Боюсь, наша квартира не сравнится с вашей.
Ее родители жили неплохо. Квартира у них большая, четырехкомнатная, дорого обставленная и, главное, своя. Кирилл же снимал «двушку» в старой пятиэтажке.
– Это отговорка? – разочарованно спросила она.
– Нет… Просто предупреждаю, что у нас тебе может не понравиться.
– Знаешь, почему я не люблю бедных родственников? Не потому что они бедные, а потому что нудные… Не нуди, ладно?
– Не буду, а то нудистом стану, – шуткой отстрелился он.