Хуже не будет
Шрифт:
– А я знаю, что ты знаешь… Ты страшный человек. Из своего страшного прошлого… Я видела, как ты разговаривал с этим Димой. Он, бедный, расплакался. Может, он и хлюпик, но я сама чуть со страху не напрудила. Да, такой ты был страшный… Теперь я понимаю, почему Костя тебя боится. И Антон тоже. И тот, который в клубе к нам подсел… Ты не человек, ты демон. И крылья у тебя, как у демона…
– Все сказала?
– Да.
– Легче стало?
– Нет… Не знаю… Может, и легче…
– Теперь ты понимаешь, что рядом со мной опасно?
– Как никогда!
– Хорошо, что понимаешь.
– Хочешь от меня избавиться?
– Ты этого хочешь.
– Я тебе это говорила?
– Нет, но я вижу.
– Ничего ты не видишь…
– Это твое дело, верить или нет. Но все на самом деле очень серьезно.
Инга задумалась. Здравый смысл боролся в ней с ворохом сомнений.
– Не знаю, может, все так и есть, – пожала она плечами.
– А я знаю.
– Тебя могут убить?
– Все может быть.
– Видать, натворил ты дел в прошлом.
– Может быть… Поэтому тебе лучше держаться от меня подальше.
– Ну-ну… И как ты собираешься со всем этим разбираться?
– Что-нибудь придумаю.
– Может, тебе нужно куда-нибудь уехать?
В ответ Кирилл отрицательно мотнул головой.
Он должен был знать, кто заказал его, от кого исходит угроза. Сорняковую траву не одолеть, если срезать только былинки, – ее нужно вырывать с корнем. И он собирается это сделать, чтобы спокойно жить дальше. А бегством проблему не решить, рано или поздно его снова найдут… Да и не захочет мама уезжать из Москвы. А говорить ей о том, что им угрожает опасность, он не станет. Ей и без того хватило переживаний, когда он попал за решетку. И еще она очень переживала, когда он занимался наркотой после отсидки. Догадывалась, что сын зарабатывает на жизнь неправедными делами…
– Я могу тебе чем-то помочь?
– Да, если будешь тихо сидеть у себя дома.
– А школа?
– Можно и в школу. Но только без меня… Пока без меня. А там будет видно.
– Может, будет. А может, и нет. Может, я тебя никогда больше не увижу.
– Если буду жив, то увидишь.
– А если нет?
– Не думай о плохом, и оно к тебе не придет.
– А если вдруг?
– Будем отстреливаться.
Кирилл достаточно хорошо изучил природу людей. Это только в кино человек легко берется за оружие и жмет на спусковой крючок. А в жизни далеко не каждый сможет застрелить себе подобного. Был у них в команде парень, вместе с ним и Секатором ходил убивать Джана. Он не боялся идти на дело, вел себя спокойно и взвешенно, но при этом не мог застрелить человека. Секатор пытался замарать его кровью, заставляя убить похищенного цыгана, но тот ни в какую. Вроде бы не упирался, но на спусковой крючок нажать так и не смог. Кирилл и сам не жаловал такие дела, но он – человек действия. И если что-то нужно было сделать для пользы дела, он незамедлительно шел на это. Потому и жив до сих пор. Потому и будет жить дальше…
Глава 13
Вжик-вжик-вжиик… Вжик-вжик-вжиик… Для тонкой заточки нож по камню нужно водить тихонько, без нажима, тогда лезвие наточится до бритвенной остроты. А Паша Горюнов тщательно следил за тем, чтобы его финка всегда была наточена, чтобы легко резала горло…
Он сидел в кресле, а напротив него чуть ли не навытяжку стоял Фомич, Дима Фомин, бледный как полотно. Рядом с ним Дуб, он же Гена Дубравин. Оба облажались, но Дуб не так сильно боится своего босса, как Фомич, хотя и он беспокойно поглядывает на нож в руках Горюна. Да и Лиза, что примостилась в соседнем кресле, напряжена, хотя никакой вины за ней нет. Все они помнят, как пару месяцев тому назад этим ножом Паша вскрыл горло их общему другу Бурдюку. И все потому, что парень не захотел ехать в Москву на поиски Муската.
– Как он вас вычислил? – не глядя на провинившихся, спросил Горюн.
– По номерам. Номера черноземские.
– Это он может. В две тысячи шестом он цыган по номерам запутал, из другой области их взял…
Когда-то Мускат был кумиром для Горюна.
Он знал наперечет все его подвиги. А Лешка много про него рассказывала…– Да, живчик он, – обреченно кивнул Дуб. – Голова у него варит, и быстрый очень.
– Фильм такой есть, «Быстрый и мертвый». Один быстрый – другой мертвый. Мускат – быстрый, а ты мог стать мертвым.
– Мог. У меня до сих пор заворот кишок, – скривился Дуб.
– И заворот мозгов…
Горюн посмотрел на свою подружку, та улыбнулась, поймав его взгляд. Может, Лизу и не рассмешила его шутка, но все же она должна была откликнуться на нее, из уважения к Горюну.
Не красавица она: лицо слишком широкое, глаза не очень выразительные, но были в ней и свои достоинства. Кожа нежная, чистая, с матовым отливом и даже ароматная; тело мощное, но без жировых прослоек. Ноги длинные, сильные, не зря Фомич с вожделением пялится на них. Халат на ней короткий, нога заброшена за ногу… Но ничего ему не обломится. Лиза по уши влюблена в Пашу, и никто другой ей не нужен. Он, конечно, может потребовать, чтобы она переспала с Фомичом. Но ведь он же не потребует… Не любит он Лизу, но чувство собственника развито в нем чрезвычайно.
Может, потому он и не может простить Мускату, что тот жил с Лешкой…
Горюн встречал в своей жизни девушек гораздо красивей, чем Лешка. Но ни одна из них не могла сравниться с ней по силе внутреннего обаяния. Было в Лешке нечто, что распаляло и взрывало мужское воображение… Горюн помнил, как вибрировал от радости, когда Лешка уступила ему.
– Ну, ты, Дуб, завернулся; а ты, Фомич, о чем с Мускатом говорил?
– Да говорил… – с опаской покосившись на нож, с видом обреченного кивнул парень. – Он спрашивал, кто его заказал.
– И что ты ему ответил? – Горюн надавил лезвием на камень, чтобы звук стал гуще, ощутимей. Фомич должен был почувствовать, что смерть совсем близко.
– Да ничего… Никто ж его не заказывал…
– Почему не заказывал? Заказывал.
Горюн вспомнил, как Лешка однажды разоткровенничалась. Мускат тогда далеко на выезде был, один, без сопровождения, а она, перебрав с коньяком, затащила его в постель. Она бы отдалась ему и трезвой, но спиртное развязало ей не только инстинкты, но и язык. Она призналась, что ненавидит Муската за то, что тот убил Носа. И ненавидела его, и любила. Но при этом она любила и Носа, хотя также ненавидела его… И самого Горюна она возненавидела, потому что позволила ему совратить себя. Но при этом она его и любила… Странная женщина с неуемными амбициями. Но как же хорошо с ней было в постели!
Она сказала, что подозревает Муската в убийстве Носа. И что хочет поквитаться с ним за это. И даже заказала его…
– Убить его мало, – сказала Лешка.
Она лежала на спине, под простыней, с закрытыми глазами, в пьяном раздумье накручивая на палец локон волос.
– Так в чем же дело?
Горюн совсем не прочь был занять место своего босса, так же как тот в свое время сделал это сам. Убить Муската, пользуясь поддержкой Лешки, приблизиться к самому Прокурору. Он мог делать дела, жить с Лешкой в ее квартире, порой выезжая в загородный дом. Не жизнь, а малина…
– Ты мог бы его убить? – удивленно посмотрела Лешка.
– Ну, он же смог убить Носа.
– Убил. И занял его место. Ты тоже так хочешь? – спросила она и, не дожидаясь ответа, сказала: – Зря надеешься. У тебя ничего не получится. Ты хочешь быть нашим, но ты не сможешь подняться высоко. Кирилл не хочет быть с нами, но он поднялся. Потому что – крутой. Он все может…
– Ну, я тоже смогу, дай только срок.
– Срок судья дает.
– Почему Кирилл не хочет быть с нами?
– Потому что ему и без нас хорошо. Без нас всех, но со мной. Только со мной. И деньги у него есть. Много денег… Он хочет меня увезти куда-нибудь далеко-далеко. Я не хочу… Но ведь он может уехать без меня, как ты думаешь?