Хуже войны

– Вы что думаете, я по этому «матюгальнику» длинные речи толкаю? Скажу пару слов, а потом запускаю музыку.

Фоменко понимающе кивнул. Он бросил на Моисеенко любопытный взгляд.

– Где учил язык? В военном институте иностранных языков?

– На восточном факультете Ленинградского универа.

Фоменко оживился.

– Так ты «двухгодичник»?

– Да. У меня срок службы кончается осенью. А потом…, - командир агитотряда мечтательно вздохнул. – Потом – домой.

Фоменко хитро прищурился.

– В армии остаться не хочешь?

Моисеенко поморщился.

– Да Вы что? В этом «дурдоме»? Не-е-е…

Спохватившись, он покраснел и смущенно покосился на Фоменко.

– Хотя кому-то, может, и нравится…

Фоменко сделал вид, что не принял сказанного старлеем на свой счет.

– А чего сегодня твой агитотряд сопровождают две роты? Я слышал, всегда хватало одной.

– Раньше ездили с одной. А теперь нельзя, - глаза Моисеенко стали серьезными.
– Недавно наши убили брата полевого командира, который действует в этом районе. Он мстит…

– Ясно… Ну, а в самом кишлаке вас как встречают?

Моисеенко хохотнул и широко расставил в стороны руки.

– С распростертыми объятьями!

– Шутишь? – недоверчиво протянул майор.

– Почему? – Моисеенко кивнул на бэтээры за своей спиной.
– Я же к ним с пустыми руками не езжу. У меня там полтонны риса, сорок ящиков тушенки и сотня одеял… Да они меня ждут, как отца родного!

Фоменко улыбнулся.

– Тогда понятно. Небось, заранее выстраиваются в очередь?

– В две, - уточнил Моисеенко.
– В одну – за продуктами и шмотками, а в другую – к фельдшеру. Я же с собой еще и фельдшера вожу.

Он полуобернулся к Андрусевичу.

– Вон, Францевича.

Андрусевич, услышав свое отчество, открыл глаза.

Командир агитотряда ухмыльнулся.

– Он им, правда, от всех болезней дает одну и ту же таблетку. Но они-то этого не знают!

Андрусевич ухмыльнулся в ответ.

Из «зеленки» прогремела автоматная очередь.

Голова Андрусевича дернулась, и прапорщик медленно повалился набок. Из-под его пробитой пулей кепки на лбу выступила кровь…

Следом за первой очередью тут же прогремели другие, и по броне бэтээра защелкали пули.

Фоменко спрыгнул на землю и громко крикнул:

– К бою!!!

… Заняв оборону вдоль дороги, солдаты и офицеры вели ответный огонь по «зеленке».

Моисеенко, вжавшись в придорожную пыль, стрелял из АКСа.

Он повернул голову к Фоменко и с удивлением посмотрел на майора, который лежал метрах в трех от него.

Фоменко, привстав, напряженно всматривался в заросли, из которых гремели очереди.

Несколько пуль вспороли землю рядом с Фоменко, но майор даже не подумал пригнуться. В его широко раскрытых глазах зияла пустота, а на губах играла какая-то безумная улыбка.

Фоменко прошептал:

– Их совсем мало… Скоро они уйдут…

Рядом с ним и Моисеенко вспыхнуло сразу несколько фонтанчиков от пуль. Командир агитотряда со страхом вжал голову в землю. Недоуменно косясь на Фоменко, он крикнул:

– Товарищ майор! Что Вы делаете? Ложитесь!

Фоменко словно не слышал его. Он снова прошептал:

– Скоро они уйдут…

Крепко сжимая в руках автомат, майор медленно поднялся в полный рост.

Моисеенко, прижавшись щекой к земле, смотрел на Фоменко, как на сумасшедшего.

Приладив у бедра автомат, майор сделал шаг в сторону «зеленки».

Мосеенко истошно завопил:

– Товарищ майор! Куда Вы?!

Выпустив из автомата короткую очередь, Фоменко сделал еще один шаг в сторону «зеленки, и еще…

Стреляя короткими очередями с бедра, он шел все быстрее и быстрее – как человек, боящийся куда-то не успеть.

Моисеенко снова крикнул ему вслед:

– Товарищ майор!!!

…Пуля сбила с головы Фоменко кепку, но он, даже не обратив на это внимания, продолжал упрямо двигаться вперед.

Еще одна пуля попала ему в правую ногу – чуть ниже колена. Застонав, Фоменко споткнулся и упал. Но через несколько секунд, превозмогая боль, снова встал. Сильно припадая на раненую ногу, Фоменко упрямо двигался к зарослям «зеленки».

Он выпустил из автомата еще одну короткую очередь.

В ответ из «зеленки» прогремела длинная.

Пуля попала Фоменко в голову, и он со всего маху рухнул на землю…

37.

Корытов откинулся на спинку скамейки. По его щекам текли слезы.

Смахнув их тыльной стороной ладони, Корытов откашлялся и спросил:

– Зачем он это сделал, Витя?

Чепига пожал плечами.

– Не знаю, Евгений Иванович… Никто не знает…

– Он не мог разлюбить жизнь…, - Корытов отрицательно помотал головой.
– Его мечта сбылась. И Валерке было ради кого жить.

– Его сын не знает, как все произошло. Я рассказал Андрею, что его отец…, - Чепига запнулся, подбирая слова.
– В общем, что он погиб в бою, как герой… Я сопровождал гроб с телом Фоменко в его родной город.

– Андрей похож на отца?

– Очень. И очень им гордится. Он собирается поступать в то же военное училище, которое закончил Фоменко…

Чепига положил на плечо Корытова свою руку.

– О том, что у его отца был друг, я Андрею тоже рассказал. Он хочет встретиться с Вами. Сказал, что обязательно приедет к вам в гости. Адрес я ему оставил…

– Я сам поеду к Андрею, - решительно произнес Корытов.
– Мы должны побывать на могиле его отца. Вместе…

38.

Аэровокзал провинциального российского города с самого утра был набит битком.

Среди пассажиров прибывшего рейса, постукивая палочкой по мраморным плитам пола, к выходу из терминала пробирался Корытов.

У выхода из терминала, в толпе встречающих, стоял и первокурсник военного училища Андрей Фоменко – в новенькой парадной форме.

Увидев в дверном проеме Корытова, Андрей сразу узнал его, широко заулыбался и бросился ему навстречу.

Когда Андрей оказался в паре шагов от Корытова, тот, почувствовав его приближение, замер на месте.