ХВ. Дело № 2

Один из англичан, судя по нашивкам, старшина, громко осведомился, есть ли в этой дыре приличный ром, или собравшаяся здесь шваль уже вылакала всё до капли? В ответ из-за картёжного стола раздались гортанные немецкие проклятия, и навстречу англичанам стали подниматься парни с парохода гамбургских линий — кое-кто уже прихватывал за горлышко бутылки, примеривался к массивным табуретам да нашаривал в карманах складные матросские ножи. Гордые сыны пустыни испуганно порскнули по углам, не желая вмешиваться в назревающую Ютландскую битву.

Всё в точности, как в старой дворовой песенке моего детства, подумал я. Помните, может:

… В Кейптаунском порту

С какао на борту

«Жаннета» поправляла такелаж.

Но прежде чем уйти

В далекие пути,

На берег был отпущен экипаж.

Идут, сутулятся,

По узким улицам,

И клеши новые

Ласкает бриз…

Нет уж, незнакомец, кем бы он ни был, прав: мы чужие на этом празднике жизни. Я пропустил вперёд Марка, потом Татьяну (девушка испуганно наблюдала за приготовлениями к побоищу), и мы вслед за провожатым направились к выходу.

Настороженная предгрозовая тишина за моей спиной внезапно взорвалась хриплыми воплями, звоном бьющегося стекла и треском ломающихся стульев. Один за других хлопнули три выстрела.

…Но спор в Кейптауне

Решает браунинг,

И англичане

Начали стрелять…

Я невольно втянул голову в плечи и прибавил шаг, кляня себя последними словами, что не рискнул перед тем, как сойти на берег, достать из саквояжа оружие.

Да, весело встречает нас Земля Обетованная…

[1] Из фантастической повести «Обитаемый остров»

VI

— Вы ведь «Прыгун»? — спросил Марк. — Простите, не знаю вашего имени-отчества…

— Можете звать меня Лев Абрамович. И, пожалуйста, умерьте свой пыл, юноша… хотя бы на несколько минут. У меня тут, неподалёку, машина — в ней и поговорим.

Марк сконфуженно умолк, упрёк в небрежении элементарными правилами конспирации был слишком очевиден. Наш провожатый не оглядываясь зашагал в сторону, противоположную порту. По крайней мере, мне так показалось — в запутанном лабиринте улочек Яффо сам чёрт ногу сломит. Я зажал саквояж под мышкой, сделал знак спутникам и двинулся за ним следом.

Марк прав, никем кроме «Прыгуна» этот человек быть не может. Назвал же он пароль: «Я бы рекомендовал вам выйти на улицу»? Кстати, ещё одно объяснение тому, что агент Блюмкина не встретил нас прямо на пирсе — куда там выходить-то? Понаблюдал издали, заприметил нас — благо, это было нетрудно, другие пассажиры с «Пелопоннеса» на берег не сходили. Дождался, пока мы куда-нибудь зайдём, и выбрал подходящий момент для контакта. В кабаке на нашу беседу и последовавшее за ней исчезновение внимания наверняка не обратили, посетителям, как и персоналу было не до того. Что ж, сделано грамотно, сразу виден профессионал…

«Прыгун» приехал на встречу в праворульном «Форде»-А» — судя по правому рулю, в Англии. Машина неброская, но достаточно новая — выпуск на заводе в Англии начался только в прошлом году. Для себя блюмкинский агент выбрал открытую модель. Вопреки известному утверждению основателя фирмы Генри Форда, машина была окрашена в тёмно-вишнёвый цвет с чёрными подножками, крыльями и радиаторной решёткой. Откидной верх, сложенный позади спинок заднего сиденья, тоже был чёрным, и я сильно сомневаюсь, что владельцу часто приходится его поднимать. Время автомобильных кондиционеров ещё не пришло, и париться на палестинской жаре в запечатанном салоне — удовольствие ниже среднего.

— Называйте меня Лев Абрамович. — повторил «Прыгун», открывая дверь. — да, и по-русски можете говорить свободно, в Иерусалиме полно наших соотечественников, и это никого не удивит.

…Решительно ничего не меняется на этом свете, а на Земле Обетованной — так и в особенности. Помнится, когда я был в Израиле, в две тысячи семнадцатом, кажется, году — родная речь звучала на каждой улице, в каждом кафе, в каждом автобусе.

Мои спутники устроились на заднем сиденье. Я занял место рядом с водителем. «Прыгун» повернул ключ, мотор кашлянул и негромко затарахтел.

— Можно спросить, Лев Абрамович? — заговорил Марк. — Мне кажется, я вас где-то видел. Мы не могли встречаться раньше?

Я едва сдержал матерную тираду. Это же надо такое ляпнуть! А инструктажи насчёт соблюдения правил конспирации для кого были — для Пушкина?

«Прыгун» с удивлением покосился через плечо.

— Помните, юноша, как господин Якуб вывозил вас полтора года назад из Иерусалима? Вы тогда сидели там же, где и сейчас, и не могли хорошенько меня рассмотреть. Однако же — узнали…

На вопиющий прокол Марка он внимания не обратил.

— Точно! — Марк вспыхнул от удовольствия. — Вы везли нас с… э-э-э…. это же вы везли нас из Иерусалима в Яффо, когда мне пришлось срочно покидать Палестину!

Я снова смолчал, хотя и заскрипел зубами от бессильной злобы. Верно говорят: болтун, находка для шпиона, спасибо, хоть имени «дяди Яши» называть не стал! Ну, погоди, вот останемся вдвоём — всё тебе выскажу…

— Да не переживайте вы так, молодой человек! — «Прыгун», похоже, без труда угадал мои мысли. — Здесь можно говорить свободно, никто нас не услышит. Хотя осторожность, конечно, не помешает.

…А он, пожалуй, прав, с чего это я истерю? Портативные диктофоны вроде тех, с какими штандартенфюрер Штирлиц ездил на встречу с Борманом ещё не изобретены, а здешняя звукозаписывающая аппаратура — это солидные комоды весом не меньше двух пудов, которые не то, что в автомобиле — не во всякой квартире можно спрятать. Так что можно говорить сравнительно спокойно -во всяком случае, пока под шины нашего «Форда» с шуршанием ложатся пыльные мили шоссе Яффо-Иерусалим.

…нервы надо приводить в порядок, вот что. Эх, где ты сейчас, Алёна моя свет-Андреевна! Как было бы сейчас кстати…