Хвостатая мама

– Но ведь Наруто не должен страдать из-за их политических игрищ!
– привел последний, самый отчаянный аргумент Жабий отшельник, уж очень сильно переживая за сына своего ученика. Тсунаде лишь покачала головой, закусив ноготь большого пальца. Был у неё один план, но не в башне Хокаге о нем говорить. Если даже в Конохе везде есть уши, то здесь, в царстве Третьего и его шпионов, каждое неосторожно оброненное слово донесут старому обезьяну. А план требовал скрытности, которой, при желании, мог пользоваться и Джирайя. Ага, когда думал головой, а не поддавался эмоциям как сейчас!

– Пойдём-ка в ресторан… - решила предложить женщина, отважившись на то, чтобы изложить свой план товарищу по команде. Но Жабий отшельник её уже не слышал, заваливаясь вперед, уже без чувств. Глаза принцессы слизней широко распахнулись от удивления. Она подалась вперед, пытаясь подхватить товарища по команде, но застыла, словно парализованная. В области шеи чувствовалось что-то острое и от этого чего-то по всему телу распространялась слабость. “Яд!” - сопротивляясь сонливости и внезапно накатившей усталости, подумала Тсунаде, прежде чем провалиться во тьму. Она даже не успела среагировать, не ожидая такой подлости в башне Хокаге. Видимо, она все ещё слишком хорошо думала о своем учителе и старейшинах… Двое АНБУ с масками Корня без слов подняли Саннинов и исчезли в вихре листьев вместе со своей добычей. Миссия была выполнена.

***

Данзо зашел в зал, где лучшие менталисты его организации разбирались с самыми проблемными шиноби Конохи на данный момент и занимались заложением закладок и ментальных установок новому оружию деревни. Парень в маске, судя по росту, ещё подросток, тут же оказался рядом с главой Корня, коротко его поприветствовав поклоном. Шимура, скользнув по мальцу равнодушным взглядом, отметил, что “подарок” Орочимару быстро прижился в организации.

– Докладывай, - равнодушно обронил Данзо, скользнув взглядом по прикованным к стенам людям.

– Хай! Хатаке Какаши установлены закладки на верность деревне, пониженный интерес к джинчурики и мыслеобраз, благодаря которому он будет постоянно сравнивать Узумаки Наруто с Намикадзе Минато. Джирайе установлены те же закладки, стерта память о его разговоре с Хокаге, замененная на память о задании Третьего, заключающемся в слежке для деревни, - мальчишка замолчал, переводя дух, как раз в этот момент раздался детский крик, но он тут же заглох, потому новенький продолжил: - Сенджу Тсунаде установлены закладки на верность деревни и боязнь крови, - закончил короткий доклад мальчик и, поклонившись, отошел подальше от нахмурившегося Шимуры, который, отдав другому шиноби приказ отпускать обработанную троицу, отправился туда, откуда ранее раздался крик.

На небольшом пьедестале, на квадратном футоне лежал младенец, светлые волосы которого отдавали желтизной. На щеках были приметные отметины, больше похожие на кошачьи усы, а на круглом пузике карапуза расположилась черная печать, которая выглядела как только что нанесенная. Бледный блондин в маске, сидя рядом с малышом, положив свою ладонь на его голову, что-то сосредоточено делал, сложив печать концентрации. “Яманака - мастера в этом деле”, - с долей уважения подумал Данзо, наблюдая за процессом установления закладок новоявленному джинчурики. К стандартному набору таких закладок были добавлены особенные, тормозящие развитие, меняющие некоторые поведенческие реакции и буквально воспитывающие из мальчишки тупого идиота, который за похвалу со стороны жителей Конохи готов на всё. Аморально? Бесчеловечно? Это политика. Здесь нет и не должно быть человеческих чувств. Всё ради благой цели, всё ради Конохи!

Член клана Яманака, по дурости вступивший в ряды Корня, со страхом и ежесекундным содроганием продвигался вглубь коридора, пол которого был покрыт водой. Где-то там, куда ведут трубы, находится клетка с Девятихвостым и совсем рядышком - ядро личности младенца. Пока мальчик не достигнет возраста, в которым дети начинают осознавать себя, как личность, нужно установить все соответствующие закладки, чтобы они прижились и снять их было уже невозможно без серьезных травм и последствий для джинчурики. Такая работа шиноби не нравилась, но попробуй поспорить с Данзо! Этот в порошок сотрет и не вспомнит. В очередной раз вздрогнув, но уже от воспоминаний о начальнике, ниндзя замер, выйдя в широкий зал, противоположная стенка которого являлась огромной клеткой из красного дерева с небольшой, по сравнению с габаритами столбов-прутьев, печатью. Вместе с капелью воды, капающей из труб, эхом по залу разносился тихий детский плач. И тихая песня…

– А когда проснешься ты, золотистый лучик проскользит легонько по твоим глазам. И волшебный листопад - осени попутчик - приведет нас снова к летним памятным местам, - пел, несомненно, женский голос откуда-то из глубин клетки. По спине шиноби из клана Яманака пробежали мурашки.
– Милый мой лисенок, забегай почаще, не скупись на встречи, это так легко. Я ведь рад тебе всегда, ты не прячься в чаще, слышишь, уже плещется в блюдце молоко.
– Голос неожиданно оборвался, когда блондин на свой страх и риск подошел к клетке. Лучше бы он этого не делал. Рядом со столбом-прутом клетки сидела молодая бледная женщина в синем кимоно с младенцем на руках. Но даже не её присутствие здесь сковало ужасом умелого и опытного менталиста, а её вид… Синие глаза, рассматривающие вторженца равнодушно, длинные алые волосы, спускающиеся прямо в воду. Девять рыжих хвостов за спиной и такие же рыжие уши на макушке. Выглядела незнакомка очень… необычно. И красиво, и завораживающе, но больше пугающе. Ведь ниндзя уже понял, кто перед ним.

– Ку… Кушина-сан?
– слегка заикаясь, взволнованно спросил мужчина. Его прошиб холодный пот, даже несмотря на то, что здесь он нематериальная сущность. Женщина вопросительно вскинула бровь. На её лице всё так же не отображалось никаких эмоций, лишь хвосты стали легонько подрагивать, выдавая раздражение Кушины. А в руках она держала Наруто, который, уже не плача, сладко причмокивал губами, схватившись ручками за кимоно матери. Или не матери? Синие глаза тут же покраснели, а зрачок превратился в тонкую черную щелку. Алая ядовитая чакра опутывала фигуру женщины.
– Демон!
– отшатнувшись, догадался шиноби, но слишком поздно…

Данзо с удивлением смотрел на то, как корчится в агонии специалист, славно трудившийся на корень в течении последних лет. Один из лучших специалистов по ментальным техникам сейчас катался по полу, схватившись за голову и подвывая, выплевывая вместе со слюной и пеной ещё и собственную кровь. Из ушей и носа потекла та же самая жидкость, которая пошла уже даже из глаз. Но вскоре мужчина перестал выть и, ещё пару раз вздрогнув, побившись о каменный пол, окончательно затих. К нему молчаливо подошел юный сотрудник Корня и сообщил о смерти менталиста. Шимура когда-то давно видел подобное, но не ожидал, что такое повторится с кем-то, вроде Яманака. “Неужто девчонка успела поставить на своего ублюдка клановую защиту?!” - раздраженный потерей ценного бойца и невыполненной важной миссией, подумал глава Корня, сверля хмурым взглядом младенца, который снова зарыдал в голос, но через несколько мгновений снова заткнулся, забывшись тяжелым сном.

Комментарий к Немного о том, почему запечатывать демонов должны Узумаки…

Проверка правописания на фикбуке настойчиво выдавала вместо менталистов металлистов. Металлисты клана Яманака… Да, с их блондинистыми длинными волосами им только в рокеры подаваться. Ошибок, скорее всего, море, но на то я и ищу бету.

========== О жизни после нападания Кьюби но Йоко ==========

Капает вода, действуя на нервы. Кап-кап-кап. Тихий гул гуляет по подземелью, а точнее ветер завывает в трубах, крепящихся к стене. Откуда во внутреннем мире вода и ветер, спрашивать глупо. Как помнил Кьюби но Йоко, внутренний мир обычно отображает человека, его сущность, а стихии, правящие во внутреннем мире, - наиболее подходящие шиноби элементы. Но лис мог и ошибаться, побывав только в двух женщинах, и то, те были представительницами клана Узумаки, а у этого клана полно было своих секретов. Хотя бы их чудовищная регенерация, напоминающая регенерацию джинчурики. С тихим рычанием Бакегитсуне вспоминал, что когда-то проиграл шиноби этого клана. Светловолосый парнишка, которого, как оказалось после битвы, назначали главой тогда немногочисленной семьи, был талантливым и сильным, но уж больно мало у него было чакры, да и регенерация была ниже человеческой. Курама был молод и, ещё помня своего отца, пожалел парня, в сердце которого горела отвага, но и находилось место доброте. Ногицунэ, тогда просто называемый Девятихвостым биджу, опекал молодой клан в течение трех поколений, делясь с ними чакрой, вследствие чего уже внуки того светловолосого главы стали аловолосыми долгожителями с огромными запасами чакры и отличной регенерацией. Так Кьюби но Йоко сам себе вырыл могилу, ведь впоследствии никто, кроме Узумаки, не мог запечатать его. Даже Хаширама без знаний и помощи жены не справился бы, обязательно накосячив с печатью, особенно будучи ослабленным битвой с Мадарой. Когда же чакра лиса стала ядовитой? Да тогда, когда он, решив, что помог клану своего бывшего противника, отправился бороздить просторы мира. Люди отчаянно пытались избавиться от демона, боясь его или пытаясь заполучить его силу. Только немногие могли победить Кураму, биджу никому этого не позволял, поняв, насколько поменялись люди, и таких, которые могли бы быть похожими на светловолосого Узумаки или Рикудо, уже не осталось. Что-то оборвалось в душе Ногицунэ, после чего он полностью оправдал своё новое прозвище, предавшись пути ненависти и разрушения.

Курама поднялся в полный рост лишь с одним намерением - испытать свою новую клетку на прочность. Но даже с этой задачей справиться он не смог. Точнее, не смогла… Удивление девятихвостого лиса вполне можно было понять, ведь вместо получеловеческих рук, покрытых густой рыжей шерстью, он увидел аккуратные бледные женские руки, разве что ногти были не совсем человеческими. Испугавшись вида собственных рук, лис заметался по клетке, пока не заметил, что стал меньше, а потом увидел своё отражение в воде… и завыл. Чувственно, с явно проскальзывающими в голосе отчаянием и паникой. Он да человек?! Хорошо хоть уши и хвосты сохранились вместе со всеми умениями, но быть похожим на человека… Гордый лис не смел стерпеть такое издевательство над собой, но поделать ничего не мог.