Хвостатая мама

Микото потеряла дар речи. Перед ней стояла её подруга. Её умершая подруга. У Учихи сперло дыхание. Лишь немыслимым усилием воли женщина держала себя в вертикальном положении, хотя и чувствовала, как слабеют и становятся ватными ноги, как подгибаются колени, а душа предательски уходит в пятки, настойчиво желая потеснить уже занявшее там место сердце. Женщина чувствовала, как холодеют её руки и всё внутри неё замерзает, покрываясь корочкой льда. Становилось трудно дышать. На глаза наворачивались слёзы. Узумаки Кушина жива? Действительно жива?.. Но…

Учиха увидела торчащие из волос красные уши.

И девять алых хвостов за спиной женщины.

Как сквозь толщу воды слабых сенсорных чувств Микото коснулось ощущение чужой чакры, слегка обжигающей и горячей, агрессивной, сжигающей и мягкой, ассоциирующейся с водой. Последнее ощущение шло сразу и от Наруто, и от той, кого он назвал мамой. А сама “мама” излучала сразу три этих ощущения. Что за странная чакра?! Что за хвосты и уши? Как помнила Микото, у её подруги ничего подобного не наблюдалось даже тогда, когда та теряла контроль над печатью, что было случаем редким, но запоминающимся на всю жизнь. Тогда что это за существо, выдающее себя за Кушину? В том, что это не хенге, Учиха не сомневалась. Кто-кто, а Учихи разбирались в иллюзиях лучше всех.

Женщина на всякий случай просветила псевдо-Кушину шаринганом, но это лишь добавило вопросов…

– Наруто, отойди от неё!
– вскричала обеспокоенная Микото, удостоверившаяся только в том, что красноволосая не человек. Мальчик на руках у хвостатой непонимающе посмотрел на Учиху, удивленно хлопая ресницами. А потом порывисто обнял за шею красноволосую, нахмурившись и надув губы.

– Ты хочешь забрать у меня маму!
– обвинил он Микото с таким злым и обиженным видом, что Учиха в очередной раз растерялась, не зная, как и реагировать. Непозволительно для шиноби так расслабляться и терять бдительность… Но ведь женщина в последние годы была простой домохозяйкой, редко тренируясь. И на задания она уже давным-давно не ходила. Псевдо-Кушина улыбнулась, ласково погладив джинчурики по голове.

– Ми-тян, ты можешь быть удивлена моим внешним видом и не верить мне, но это я, Кушина, - мягко улыбаясь, подала голос Узумаки. Холодным ручейком он просачивался через мысли паниковавшей Микото, даря покой и лишая сил сопротивляться. И это обращение. Ми-тян… Так к ней обращалась лишь Кушина. Но может эта хвостатая просто откуда-то знает о том, что знала и сама Микото, и Кушина? Вот так сразу верить незнакомке с внешностью подруги Учиха не собиралась.
– Давай пройдем в дом, - красноволосая кивнула на двухэтажный дом, в котором когда-то жил Йондайме Хокаге с женой, - и я тебе расскажу, как до такого докатилась и кто в этом виноват.

Сопротивляться не хотелось. Хотелось, поверив такому родному и дорогому голосу, идти за этой женщиной куда угодно. Микото чувствовала, что перед ней Кушина. Почти была уверена в этом. Но в то же время ей не верилось, что обладательница девяти хвостов и ушей - удивительным образом вернувшаяся к жизни Узумаки. И Учиха разрывалась, не зная, чему и верить.

– Расскажи… сейчас… здесь, - голос Микото оказался настолько глухим и надтреснутым, что она и сама не узнала его. Будто говорила не она, а кто-то другой. Самозванка тяжело вздохнула, прикрыв глаза, но возмущаться не стала. “Она спокойнее Кушины. Следовательно, она не моя подруга”, - пришла к такому выводу Учиха, но, даже руководствуясь такой логикой, не могла избавиться от ощущения, что перед ней жена Минато Намикадзе.

– Минато запечатал Девятихвостого лиса в нашем сыне, в Наруто. А вместе с демоном он запечатал и части наших знаний и душ, чтобы мы могли прийти на помощь сыну, если понадобимся, - начала рассказывать красноволосая. Малыш в её руках затаил дыхание, навострив уши и стараясь не упустить ни одного слова. Микото тоже внимательно слушала, размышляя о том, можно ли верить словам самозванки.
– Но я с детства была джинчурики Лиса, и его подсознание приняло меня, как его часть. Обычно он “перерабатывает” всё, что попадает в него, но я воспринялась им как нечто родное. Наши сущности слились, и… Теперь я и Девятихвостый лис Курама, и Узумаки Кушина, - женщина грустно усмехнулась, посмотрев на ошарашенную Микото.
– Хочешь верь, хочешь нет. Я ненавижу Коноху за то, что они так обращались с моим сыном, за то, как они поступают. Но я люблю Наруто. Он мой единственный сын, самое дорогое моё сокровище. И ты, Ми-тян, с Фугаку не чужие мне люди, - продолжала и продолжала говорить Узумаки, а Учиха все-таки не выдержала. Она рухнула на колени, разрыдавшись. Но даже сквозь поток слёз она продолжала смотреть на подругу без надежды унять разразившуюся в сердце бурю. Жива… Жива! Что может быть важнее этого?!

Кушина опустила Наруто на землю и подошла к подруге, опустившись на землю перед ней. По бледным щекам красноволосой, так же как и по щекам Учихи, скользили слезы. Подруги, смотря в глаза друг другу, молча всхлипывали, продолжая плакать… А потом позорно разрыдались в голос, крепко обняв друг друга и завывая. Наруто испугался такой странной реакции взрослых и захлопотал вокруг них, пытаясь успокоить.

– Мама, мама, не плачь, все же хорошо! Вот, Микото-сан жива и здорова! И она тут! И я тут!

– пытался малыш успокоить мать, но когда понял, что у него это не получиться, переключился на свою молочную мать.
– Микото-сан, Микото-сан! Не плачьте! Мама же вот тут, перед вами! Почему вы плачете?
– мальчик уже паниковал, совершенно ничего не понимая. Он капризно топнул ногой, сжав кулачки.
– Да посмотрите же вы на меня! Если вы и дальше будете плакать, то и я тоже заплачу!
– прибегнул к шантажу почти пятилетний мальчик, смотря подозрительно блестящими голубыми глазами на плачущих женщин. Микото и Кушина отстранились друг от друга и, тихо всхлипывая, с улыбками посмотрели на Наруто. А потом, всё так же молча, обняли и его. Мальчик все-таки выполнил свою угрозу, неслышно заплакав и уткнувшись лицом в плечо матери. Какой из двух, он не знал.

***

Микото сидела на кухне дома Йондайме Хокаге и пила чай, до сих пор не веря в реальность происходящего. Из соседней комнаты, что была гостиной, раздавалось тихое посапывание маленького Наруто, а наверху, на втором этаже, слышались шорохи. Это преобразившаяся подруга Учихи искала что-то. Женщина, честно сказать, была под впечатлением от произошедшего. О недавней истерике со слезами напоминала лишь головная боль и чуть болящие глаза, которые, наверное, сейчас всенепременно красные и опухшие. Зеркальца под рукой не было, чтобы подтвердить свои догадки касательно собственной внешности. Но может оно и к лучшему…

Кушина уже успела поделиться с подругой всем. И тем, как Данзо пытался поставить Наруто закладки, и тем, как с ребенком обращались в приюте, рассказала она и о том, как докатилась до такой жизни. Всё-всё рассказала, честно и красочно, во всех подробностях, совершенно ничего не утаивая. И, конечно же, поделилась планами на будущее. Теперь, имея материальную оболочку, неспокойная и шебутная Узумаки собиралась покинуть Коноху вместе с сыном и обосноваться в Узушио, зовя с собой и весь клан Учиха, мотивируя это тем, что в Листе клану глазастиков житья не дадут. И Микото, черт возьми, была полностью с подругой согласна! Только её напрягало, что преобразившаяся Кушина уже вторая, кто говорит о необходимости ухода из поселения, скрытого в листве. Грело душу Учихи то, что, несмотря ни на что, она оставалась близким человеком и лучшей подругой жены Йондайме Хокаге, а Узумаки… Микото не знала, все они так относятся к друзьями и родственникам, или это только Кушина такая, но красноволосая обещала помочь клану Учиха всем, чем только можно. Это радовало, обнадеживало и вселяло уверенность, что ничего плохого с кланом не случится. Да, возможно наступит небольшой кризис у Учих и будут тяжелые времена, но это лучше мрачного прогноза Морико-сенсей. Микото очень не хотелось, чтобы все Учихи были вырезаны, как скот… Не самое лучшее завершение жизни клана. Впрочем, и любое другое прекращение существования Учих женщину не устраивало.

– Вот!
– за своими мыслями Микото не заметила, как на кухню вернулась Кушина. Её красные волосы были собраны в высокий хвост. О ушках и хвостах ничего не напоминало… и из-за этого женщина чуть не подавилась остывшим чаем, который допивала. Узумаки сочувственно похлопала гостью по спине.

– Кушина, а?..
– Учиха не договорила, подумав, что её вопрос будет очень невежливым и нетактичным с ее стороны, но проницательная Узумаки уже всё поняла и лукаво улыбалась, доставая из рюкзака на стол разные предметы и листки-печати.

– Я же, по сути, сгусток чакры, так что мне ничего не стоило спрятать уши и хвост, разве что контроль чакры от этого падает. И нужно использовать печать, чтобы сохранять такую форму. А так все нормально, - улыбалась бывшая джинчурики, ставшая демоном, продемонстрировав удивленной подруге напульсник с вязью фуин. А потом она обратила внимание Учихи на предметы, разложенные на столе.
– Это подарки твоей семье. Клану они тоже пригодятся. Инструкция прилагается, да и многие вещи здесь ты можешь узнать сама. Я тебе расскажу только об этом колокольчике, - Кушина взяла двумя пальцами дверной колокольчик, близнец которого продолжал стоять на столе.
– Это поможет вашему клану беспрепятственно покинуть Коноху. Найдите дверь или ворота побольше, повесьте над ними с внутренней стороны колокольчик. Второй колокольчик я повешу в Узушио. Потом с помощью пластинки сообщу тебе о том, что все готово, и дверь, сквозь которую вы будете проходить, перенесет вас в мою деревню. Это тяжелый фуин-артефакт… Тяжелый в изготовлении, но эффективный и долговечный. Я его делала, еще будучи ученицей Мито-самы, - похвалилась Узумаки, сев за стол и опрокидывая в себя холодный чай. Микото внимательно слушала, с удивлением рассматривая позолоченный колокольчик. Это действительно бесценный подарок…