Хвостатая мама

– Клану Учиха нужно уехать из Конохи, - ошеломила таким заявлением бывших учеников женщина. Фугаку от шока даже не нашелся, что сказать, а зеленоволосая гостья, посмотрев серьезными и проницательными черными глазами на пораженную супружескую пару, продолжила говорить.
– Не в интересах нынешней верхушки Конохи, чтобы клан Учиха оставался в живых. Зная методы Хирузена и Данзо, вас вырежут, как скот. Причем сделают это руками кого-нибудь из ваших, - размышляла вслух женщина, видимо, совсем не боясь высказывать подобное главе клана. Её темные глаза смотрели куда-то сквозь бывших учеников и не было в них ни насмешки, ни ехидства. Вспомнив о своем положении, Фугаку почувствовал раздражение. Он глубоко уважал бывшую учительницу, но не настолько, чтобы позволять ей так фривольно давать советы, касательные целого клана!

– Морико-сан, а не кажется ли вам, что это не ваше дело?
– холодно осведомился глава клана Учиха и не нагрубил незваной гостье лишь потому, что всё-таки уважал и её возраст, и былые заслуги. Зеленоволосая сощурила глаза, внимательно посмотрев на бывшего ученика. Губы женщины тронула усмешка.

– Фугаку-сан, вы являетесь главой клана не так давно… - Морико тяжело вздохнула, вытаскивая из сумки, что у нее была с собой, небольшую дощечку на цепочке со знаком клана Учиха.
– При вашем отце такую вещь выдавали тем, кому был должен кто-либо из семьи главы клана, а сейчас о ней, наверное, и вовсе забыли. Но в мои времена такую вещь давали изгнанным из клана. Это было чем-то вроде билета обратно. Изгнанный мог вернуться в клан, если признавал свои ошибки и был готов услужить главе клана, а эта дощечка являлась доказательством того, что изгнанный хочет вернуться, - рассказывала бывшая учительница. Микото и Фугаку замерли, пораженные такой новостью уже второй раз за это утро.
– Но обычно такие дощечки сжигали прямо перед главой клана, показывая, что больше не хотят иметь никаких дел с кланом Учиха. Я бы тоже сожгла, если бы вовремя не одумалась, - усмехнулась зеленоволосая.
– Я была полукровкой, и у меня отсутствовали способности к шарингану, да и не стремилась я к тому, чтобы быть бойцом. Тогда меня хотели использовать, как гарантию мира между кланами. Проще говоря, меня хотели выдать замуж за члена другого клана, а я взяла да решила обручиться с бесклановым. Нам было где-то по тринадцать лет и мы уже были генинами, а в деревне тогда были другие порядки. Нам дали разрешение на брак. Глава клана не простил мне такое предательство, и я была изгнана, правда, у меня всё ещё была возможность вернуться в клан. Мои родители остались здесь, а я и мой муж сняли небольшую квартирку. Я и не думала о том, чтобы вернуться, но эту дощечку сохранила. Думаю, в библиотеке клана до сих пор сохранилась инструкция изготовления этого артефакта. Да-да, артефакта. Конечно, функции не ахти какие, но простой вещичкой это не назовешь, - рассказывала женщина так, будто всё, о чем она говорила, ни коим образом не касается её. Микото просто потеряла дар речи, не зная что и сказать, а Фугаку думал. Усиленно думал о том, зачем Морико сейчас об этом рассказывает и какие цели при этом преследует. Молчание бывшего ученика женщина расценила правильно, потому, оставив дощечку на столе, продолжила говорить.

– Шимура Данзо теперь окончательно станет неуправляемым. И чем раньше мы покинем Коноху, тем лучше. Он всегда мечтал заполучить силу наших глаз. Мы с сыном уже собираем все нужное в дорогу, то же советую сделать и вам. Подумайте, что вам важнее: существование клана или месть, - и, поклонившись на прощание, женщина ушла.

Комментарий к Всеми забытый квартал

* Минато запечатал всего Кьюби в Наруто, а не часть, как в каноне.

Обожаю кнопку “Проверить правописание” на фикбуке! Менталисты клана Яманака он исправляет на металлисты. Подошла бы кожаная одежда, шипы и тяжелый рок членам этого клана? Думаю, выглядело бы это весьма колоритно.

========== Тайный союз с Учиха ==========

Не прошло и часа после ухода Морико, как Микото почувствовала, что её кулон потеплел. Достав его, она увидела, как на кусочке металла появляются новые иероглифы… “Квартал Узумаки. Час дня”, - прочитав эту надпись, женщина тут же отправилась к мужу, чтобы рассказать об этом. Кушина, которую все считают мертвой вот уже четыре года, назначила встречу. Очередное событие, из ряда вон выходящее. Микото уже устала удивляться, потому просто решила обсудить всё с мужем и, даже если он не согласится отпустить её одну, она уже была готова в любом случае пойти, даже если это ловушка. Сидеть и ждать женщина могла только тогда, когда её семье не угрожала опасность, а Наруто она считала частью своей семьи.

– Всё это слишком подозрительно, - поделился своим мнением Фугаку, устало смотря на жену, сидящую перед ним. Из её рассказа ему было понятно лишь то, что никакие доводы разума она не примет и все равно поступит по-своему. И в другое время он бы отнесся к этому со снисходительной улыбкой, но сейчас… Что-то странное затевалось в Конохе, и во всём главе клана мерещился заговор против Учих. В такое время он не мог позволить себе отпустить жену одну. Неизвестно к кому, неизвестно зачем. А если учесть, что за барьер клана Узумаки не пробиться… Ситуация принимала скверный характер. И сколько бы Фугаку ни хмурился, ни сверлил сидящую напротив брюнетку, решимость из её ониксовых глаз никуда не испарилась. А жаль. Мужчина устало вздохнул, проведя ладонью по лицу, словно пытаясь стереть весь накопившийся негатив, плавно перетекающий в стресс.

– Ты точно уверена, что никто, кроме неё, не мог пользоваться этим способом связи?
– Фугаку не терял надежды достучаться до разума супруги, да и сам пытался разобраться в ситуации, параллельно собирая зацепки. Возможно, что эта пластинка может быть как-то связана с творящимся в Конохе… Микото чуть нахмурилась, скривив бледные губы.

– Только я, Кушина и наша сокомандница могли пользоваться этим способом связи, - упрямо мотнула головой женщина, вспоминая не так давно прошедшую молодость, которая, казалась, прошла целый век назад. Столько всего произошло с тех пор, когда они были простыми генинами. Какой-то круговорот из боли и счастья, отчаяния и наслаждения. Если это и есть взрослая жизнь, то Микото могла точно сказать: не так она когда-то представляла своё будущее.

– У нашей сокомандницы пластинка рассыпалась, а Кушина оставила её в своём доме, что в квартале Узумаки. И либо это написал Наруто, что сомнительно, либо Кушина как-то осталась в живых, несмотря на то, что все мы видели её труп и присутствовали на похоронах, - женщина устало уставилась в пол, не в силах больше смотреть на мужа. Похороны… Это был великий траур для всей Конохи. Четвертый и его жена… именно о смерти таких людей жалеешь больше всего. Светлые, теплые, как два солнышка, они вносили в жизнь столько света и добра, что казалось, будто Коноха расцвела, как когда-то об этом мечтали основатели деревни. Да только недолго этот расцвет продолжался. Смерть забирает лучших, как люди срывают самые красивые и благоухающие цветы.

– Может все-таки согласишься на охрану?
– без особой надежды на согласие супруги спросил в очередной раз Фугаку, рассматривая такую родную и любимую женщину, опасаясь того, что отправляет её на верную смерть. Микото в очередной раз упрямо покачала головой, отказываясь от сопровождения. И её наряд говорил о том, что она собирается справиться своими силами. Под черным платьем с белым передником нельзя было с первого взгляда рассмотреть подсумки с оружием. А вместо привычных балеток на ноги женщины были одеты стандартные сандалии шиноби. Горе тому, кто недооценит эту домохозяйку, в прошлом бывшую товарищем по команде и подругой самой Кровавой Хабанеро. И пусть шаринган у Микото был развит только до двух томоэ, это нисколько не мешало ей быть опасным противником уровня чуунин+. Фугаку с улыбкой вспомнил о том, как бывало проигрывал своей жене, еще когда они были сопливыми генинами. Веселые были времена… Только канули в лету достаточно давно. Это для гражданских десять-пятнадцать лет большой, но не огромный срок. Для шиноби же это целая вечность. С их-то работой.

– Я обязательно вернусь ради Саске и Итачи, - решительно кивнула женщина и, перегнувшись через стол, легко поцеловала мужа в уголок губ.
– И ради тебя, конечно, - мягко улыбнулась она. Глава клана чуть кивнул, закрывая глаза и наслаждаясь этим чувством близости родного человека, обволакивающего его, точно кокон. И этот тонкий аромат духов Микото… Она с детства пахла одними и теми же цветами. Фугаку открыл глаза только тогда, когда это сладостное чувство стало пропадать, но в его кабинете до сих пор витал любимый аромат. Микото уже вышла, отправившись на опасную встречу с неизвестностью, и её мужеству можно было лишь позавидовать. И Фугаку это мужество пригодится, чтобы решить судьбу клана. Слова бывшей учительницы не покидали его мысли и он, как глава клана, прокручивал варианты возможного будущего. Единственное, к чему он пришел, так это к пониманию того, что в Конохе у Учих будущего нет.

***

Микото стояла у заднего входа в квартал Узумаки и ждала того, кто проведет её внутрь. Это мог сделать только член красноволосого клана, но что-то никто не спешил показываться. А женщина все больше и больше нервничала. Час дня уже полчаса как наступил, а ничего не менялось. Может быть, надо было выйти к главным воротам? Или её просто обманули? Учиха занялась дыхательной гимнастикой, стараясь восстановить пошатнувшееся душевное равновесие и привести мысли в относительный порядок. И чего она паникует?.. Пожалуй, это глупый вопрос. Никто, кроме Кушины, не мог пользоваться металлической пластинкой, как способом связи, хотя бы потому, что реагировали эти пластинки только на её чакру и чакру Микото, а также их подруги. По уже известной причине передать сообщение последняя не могла. Был вариант с тем, что сообщение написал Наруто, чакра ребенка очень часто похожа на материнскую, но Микото не верила в эту версию. Не настолько гениальным был сын Кушины, чтобы вот так сразу распознать назначение пластины. Да и как он её нашел? Или это всё гены Узумаки? Пока женщина могла лишь изводить себя догадками. Не помогала уже и дыхательная гимнастика, которой Учиху когда-то обучила Морико-сенсей.

– Микото-сан, - раздался детский голосок рядом с Учихой. Женщина вздрогнула, удивленно посмотрев на того, кто позвал её по имени. И сердце тут же болезненно сжалось, уйдя в пятки. На неё смотрели большие голубые глаза светловолосого мальчика, почти полной копии Минато, разве что полоски на щеках отличали их, да черты и овал лица, как у Кушины… В мальчике женщина мгновенно признала потерявшегося Наруто. Без нескольких месяцев пятилетний малыш взял Микото за руку и повел за собой в квартал Узумаки. Барьер, ограждающий дома клана долгожителей, пропустил Учиху.

– Мама! Мама, я привел Микото-сан!
– радостно заголосил тут же преобразившийся Наруто, стоило им только зайти на территорию клана Узумаки. Отчужденность и некая угрюмость, что присутствовала у него за пределами барьера, слетела, как некачественное хенге. Голубые глаза заискрились неподдельной радостью, а на губах расцвела улыбка. Из-за угла дома вышла не высокая, но и не низкая красноволосая женщина, облаченная в черную водолазку и темно-синие бриджи с множеством карманов, подпоясанные ремнем с подсумками. Во взгляде синих глаз, обращенном на маленького Узумаки, не было ничего, кроме любви и нежности. Наруто подбежал к красноволосой и с разбегу запрыгнул на неё, обнимая и радостно смеясь.