Хвостатая мама
Шрифт:
Успокоившаяся Кушина вместе с Какаши вернулись к группе. Осаму Яманака, являющийся в их группе не только мастером допроса, как член клана мозголомов, но и ирьенином В-ранга, осматривал маленькую девочку, на которую напали кумовцы. Многие раны малышки выглядели просто ужасно, картину дополняли и следы от старых укусов на руках и плечах аловолосой девочки, которая, кажется, уже даже не дышала.
– Принцесса, эта девочка… из нашего клана, - сидя на песке, переводя растерянный взгляд с малышки на Кураму и обратно, пробормотал Райто. Ёру сидел в обнимку с Хаку и Итачи, не давая мальчишкам обернуться и посмотреть на юную Узумаки, которой так не повезло. Какаши тоже сел на песок, не столько от удивления (которого просто не было), сколько от усталости. Стоило признать, что те два ниндзя деревни, скрытой в облаке, были сильны, как минимум токубецу-джонины, как максимум полноценные джонины. И также глупо было бы не заметить, что Кушина просто монстр, раз четверых шиноби такого уровня просто обратила
– Она не жилец, - вынес вердикт Осаму, опуская руки.
– Может её и смогла бы спасти Тсунаде-сама или Каеде-сама из больницы Узушио, но я тут бессилен. Удивительно, как она все ещё держится с такими повреждениями, - покачал головой Яманака, посмотрев на мрачную, но явно что-то решившую Кушину.
– Сможешь поддерживать в ней жизнь ещё хотя бы десять минут?
– уточнила женщина.
– Пять, не больше, - покачал головой Осаму, подвязав свои волосы в тугой хвост и кладя ладони на грудную клетку малышки. Его руки тут же охватило зеленое свечение медицинской чакры.
– А зачем?
– поинтересовался мужчина, не отвлекаясь от своей работы.
– Узнаешь, - хмыкнула Курама, сорвавшись с места и побежав к центру озера, чтобы через несколько секунд нырнуть в него и скрыться из вида. Райто напряженно отслеживал перемещения Кушины, но вскоре потерял её, когда та, по его прикидкам, достигла дна. Неужто добралась до того места, где, по её словам, прятался Треххвостый?..
***
Кушина достигла светящийся полусферы на дне озера. Фосфорический голубоватый свет среди тьмы… Красиво, завораживающе и глупо в плане маскировки. Санби умел думать и был неглупым биджу, но либо его так хорошо приложило после возрождения, либо он просто поленился и решил не заморачиваться. Женщина хмыкнула. Как существу не совсем из плоти и крови, кислород ей был не нужен. Она могла спокойно обойтись из без него, как и без еды и воды. Рикудо сеннин позаботился о своих детях, коими он считал не только своих родных сыновей, но и биджу. Курама приняла свой второй облик, став огромным девятихвостым лисом, который некогда напал на Коноху, а до этого терроризировал весь остальной мир, пока не был пойман Мадарой, а дальше запечатан в Мито Узумаки. Спокойно опустившись четырьмя лапами на илистое дно, демонесса замахнулась когтистой лапой, что в воде было сделать не так-то легко, и с силой провела когтями по сфере, раздирая её на лоскутки, которые тут же поплыли вверх. Сфера лопнула, как воздушный шарик, и напротив Кушины-Курамы появилась огромная черепаха с бледно-зеленым панцирем и тускло-красным брюхом. Бездумно смотря на лиса одним единственным глазом, биджу, у которого панцири скрывали и нижнюю часть головы, и верхнюю, опустил свои хвосты на дно, все ещё не отойдя от сна.
– Исобу, - мысленно позвала Курама, воспользовавшись знаниями давно поглощенного менталиста из клана Яманака*. Черепаха перед лисом не отозвалась, словно продолжая спать. Демонесса насторожилась, подошла к треххвостому собрату и уткнулась своей мордой в морду черепахи, проникая в подсознание Санби, чтобы тут же отскочить, зарычав и вздыбив шерсть. Не было никакого Санби, не было никакого Исобу! Лишь какие-то невнятные обрывки, друг с другом не взаимосвязанные, и голые животные рефлексы, помноженные на детский уровень развития. Это произошло после перерождения? Или было ещё до этого? Курама никак не могла отойти от увиденного, продолжая рычать от ужаса. Такое ей приходилось видеть впервые. Не было вещей, которые вселяли в демонессу ужас, но, кажется, теперь появились. Что случилось с биджу? Как?! Почему исчезло столько воспоминаний? Почему треххвостый настолько деградировал в развитии?! И можно ли это как-то исправить?! У демонессы было множество вопросов и ни на один не нашлось ответа вот так сразу, прямо тут и сейчас, но и думать над ними времени не было. Там, на берегу, умирала маленькая девочка, юная Узумаки… А теперь Курама была не только биджу, но и Кушиной Узумаки. Бросить соклановца умирать она не могла! А раз личности Исобу, как таковой, уже нету, и самого его, скорее всего, не вернуть, то… В конце концов, она спасает и малышку, и биджу!
Рыжие хвосты удлинились, оплетая черепаху, которая не успела даже рыпнуться, как уже была крепко связана и неспособна пошевелиться. В единственном глазу Санби мелькнуло осознание, а потом верх взяли животные инстинкты. Исобу забился, пытаясь выпутаться из хватки Девятихвостой, но Кицунэ держала крепко, активно гребя лапами по дну, спеша к берегу, где чувствовалась чакра её команды. Придётся их немного напугать, явившись в такой форме, но им полезно будет увидеть её во всей смертоносной красе. В конце концов, рано или поздно им всем придется вновь увидеть Девятихвостую лисицу! Так почему бы не сейчас?
На берегу все уже были готовы к появлению Кушины с Треххвостым. После исчезновения сферы, в которой прятался Санби, Райто смог их почувствовать и сказать их точное месторасположение, но уж чего шиноби никак не ожидали, так это того, что на них из
воды выбегут два огромных монстра, один из которых был связан хвостами другого. От ужаса и шока они даже сделать ничего не успели, как их раскидало в разные стороны от маленькой красноволосой девочки, а рыжий демон с девятью хвостами стал когтистыми лапами, отдаленно похожими на человеческие руки, складывать печати, кончиком свободного хвоста выводя какие-то иероглифы на песке вокруг юной Узумаки, находящейся на грани жизни и смерти.Какаши и Осаму рванули к красноволосой девочке, дабы спасти её, но путь им преградил Райто.
– Принцесса знает, что делает!
– нахмурившись, сообщил сенсор.
– Запечатывание в девочке Треххвостого - единственный способ спасти ей жизнь! Не вмешивайтесь, прошу!
– уверенно смотря на растерявшихся от такого напора товарищей по команде, попросил красноволосый мужчина. Ёру недовольно что-то пробурчал, продолжая крепко прижимать к себе мальчишек, что извивались и пихались, пытаясь посмотреть на то, что все же твориться.
– А ну замерли!
– прикрикнул на Итачи и Хаку шиноби клана Нара, устав их удерживать.
– Нечего вам там смотреть!
– недовольно сказал он. Мальчики, вздрогнув, действительно затихли, непонимающе уставившись друг на друга, волнуясь о Кушине и той незнакомой девочке, о которой узнали из разговоров взрослых.
По символам, выведенным на песке хвостом Девятихвостой, потекла вода из озера, но по непонятной причине она не размывала иероглифы, а текла в них, не покидая края, не размывая песок. Видимо, её направляла сама демонесса с помощью своей чакры. И хоть вода была прямо противоположной ей стихией, было достаточно напитать её чакрой, чтобы подчинить себе. Управлять ей идеально, как Исобу, Курама, конечно, не сможет, а вот использовать в измененном ритуале запечатывания - вполне. Санби вновь попытался вырваться, точно почувствовал то, что ему уготовано, но Кицунэ не зря назвали сильнейшим биджу. У черепахи не было и шанса на свободу.
Вода в символах засветилась мерным бледным светом, тоненькими ручейками стекаясь к телу девочки, покрывая её тело тонкой водянистой пленкой, смывая кровь, раны и даже шрамы. Закончив складывать печати, Курама развернулась к Санби и впилась в него когтями, от чего биджу взревел, открывая полную клыков пасть. От рева животного снесло ближайшие верхушки деревьев и взметнуло песок на берегу, но это нисколько не потревожило ни Кицунэ, ни юную Узумаки, которую защищала пленка из воды. Демонесса стала разводить передние лапы в разные стороны. В одной лапе осталась чакра, принявшая форму водного шара, в другой - просто бесформенный сгусток чакры, который тем не менее не спешил развеиваться, будучи заключенным в сферу из чакры Курамы. С помощью хвоста аккуратно подняв красноволосую малышку с песка, демонесса погрузила её в водяной шар, который тут же стал уменьшаться, впитываясь в тело девочки. Когда вода исчезла и водяная пленка тоже, юная Узумаки была возвращена в круг из иероглифов. Уже достаточно уставшая Курама перешла ко второй части запечатывания, более тяжелой, чем первая. Если в первую очередь она запечатала в девочке огромное количество чакры, отгородив её специальными печатями, чтобы тело малышки и её каналы не разорвало, то во вторую очередь нужно будет запечатать остатки личности и оставшуюся чакру, их защищающую. Как только вторая часть потянется к первой, нужно будет снять все уже установленные печати. Тем самым Курама повторяла процесс своего слияния с Кушиной. Только на этот раз сливались не две нематериальные сущности, а полуматериальная сущность, которой был Исобу всего несколько минут назад, и девочка, которая была очень даже материальной. Кицунэ не знала, пройдет ли всё удачно и получиться ли, но это был единственный шанс спасти и Санби, и девочку. Да, так больше не будет той малышки, которую они нашли, но которую они совсем не знали. И не будет того Исобу, которого знал некогда тот, уже исчезнувший Курама, но зато появится новый биджу. Причем биджу не просто как сгусток чакры, принявший определенную форму, а имеющий человеческое тело.
Кураме огромных усилий стоило контролировать процесс слияния. Личность Санби все норовила то рассеяться, то повредиться, то, наоборот, повредить личность девочки. Малышку спасала невероятная удача, живучесть клана Узумаки и ранее запечатанная в ней чакра Треххвостого. Не будь одного из этих трех факторов, из малышки получилось бы то животное, которое Кицунэ нашла на дне озера. Очень не хватало того родства, которое было у Курамы и Кушины, но и без него процесс шел. Со скрипом, но шел. Главное не спешить, иначе можно допустить ошибку. Плевать, что творится вокруг, главное не торопиться!
К тому моменту, когда процесс поверхностного слияния закончился, Девятихвостая потеряла половину своей чакры, соответственно и уменьшившись в размерах. Не спеша отдыхать, Курама обратилась, приняв облик Кушины, в котором оказалось куда удобнее, чем в облике Девятихвостой лисицы. Игнорируя погром, оставшийся от крика Санби и оставшиеся, но размытые водой иероглифы, похожие теперь на следы путей пьяных огромных ракушек, женщина дошла до малышки, на теле которой не осталось и следа от побоев. Ни шрамов, ни синяков. Ничего. Взяв девочку на руки, бережно прижав к себе, Кушина направилась к слегка ошарашенным мужчинам.