Хвостатым здесь не место!

Ох! Как мне сейчас не хотелось, чтобы она узнала, как обстоят дела на самом деле! Чтобы хоть раз в жизни она пожалела о том, что отказалась от меня, как от бракованной вещи. О том, что я все детство прождала ее, думая, что мама работает на двух работах в другом городе, отправляя нам с бабушкой деньги, а оказалось, что денег она не высылала ни разу и все это время жила рядом — просто ей не хотелось лишний раз видеть напоминание о своем неудавшемся подростковом романе. И как же больно ранили ее оговорки. Репетиторы для Илоны, машина для Руслана… А когда я окончила школу, то была вынуждена идти работать, ведь бабушка умерла, а новый муж матери не хотел выделять на меня какие-то средства, не говоря уже о том,

чтобы я с ними жила. Мне тогда только-только исполнилось восемнадцать, а я уже была вынуждена зарабатывать сама.

— У него своя фирма, он предоставляет консультационные услуги для бизнеса, — я постаралась сказать это с таким видом, чтобы у матери не осталось сомнений — мне с замужеством повезло, и я теперь весьма богатая особа. Пусть подавятся своими репетиторами и машинами.

— Очень за тебя рада, — улыбнулась Оксана.

Но от ее слов мне не стало легче. Она сказала это «рада» как говорят о чужих людях — без теплоты, без сопереживания. И даже без зависти. Равнодушно.

— Так зачем ты звонила? — не выдержала я первой, решив покончить с этой лицемерной частью нашего разговора.

— На самом деле, это мне позвонили… — женщина свела брови, словно вспоминая что-то, — предложили один проект. Я сейчас занимаюсь дизайном, знаешь, веду Инстаграмм и уже довольно популярна в нашем городе. И оказалось, меня читают не только там. Ты на меня не подписана, нет? Обязательно подпишись, если захочешь потом проект дома или квартиры — сделаю для вас с мужем хорошую скидку.

Скидку? Она сказала «скидку»? Я чуть не расхохоталась от этого, до того абсурдной выглядела наша встреча и ее предложение. Так и представила, как привожу мать в свою новую квартиру, ту самую угловую однушку на первом этаже, тридцать четыре метра.

Мать выставляет мне счет и говорит: «Так и быть, милочка, мы родственники, тебе десять процентов минус, но оплата вперед. Не думай, что я тебе не доверяю».

И Финик еще спрашивал, почему я не обратилась к ним за помощью, когда идти было некуда. Я не Илона или Руслан, женщина передо мной не считает меня своим ребенком. Я — досадное недоразумение, ошибка молодости. Наверняка если бы она могла вернуться назад во времени — то сделала бы аборт, но в реальности она просто узнала о беременности слишком поздно.

— Что? — увидев мое улыбающееся лицо и явно неверно истолковав причины моего веселья, Оксана недоуменно подняла брови.

— Очень за тебя рада, — вернула я ей ее фразу. — Но все равно не понимаю, при чем здесь я. Не думай, что я не рада тебя видеть…

«Совершенно не рада», — мысленно съехидничала я.

«Совершенно не рада», — мысленно съехидничала я.

— Но мы слишком давно не общались, чтобы ты звонила просто так.

— Ну, мы давно планировали продать старую бабушкину квартиру. Мы ее сдавали все это время, ну ты знаешь. Репетиторы нынче дорого обходятся. А тут как раз эта поездка, и я подумала, что это отличная возможность переговорить с тобой с глазу на глаз.

— О чем?

— Ты все еще прописана в бабушкиной квартире.

— И?

— Я консультировалась, и мне сказали, что поскольку ты была прописана до приватизации, то, несмотря на то, что квартира записана на нашу семью, — «нашу» было сказано так, что сразу становилось понятно, что я к этой семье не относилась, — то право проживания за тобой сохраняется. Чтобы без проблем продать квартиру, нужно, чтобы ты оттуда выехала.

Мне понадобилось прибегнуть к финиковскому методу счета до десяти, чтобы восстановить самообладание.

Я прекрасно помнила, как муж Оксаны после смерти бабушки выжил меня из той квартиры. Квартира была двухкомнатной хрущевкой. Спальня и проходная гостиная. И этот… человек стал сдавать спальню. Посуточно, иногда с почасовой оплатой, чтобы был больший доход. За то время, что я там жила — я насмотрелась всякого.

Я жаловалась участковому, пыталась увещевать мать. Все было тщетно. А как еще себя защитить, я не знала.

Я только-только закончила школу, поступила в университет, но пришлось оставить его, чтобы устроиться на работу и заработать на съем отдельного жилья.

Потом было решение переехать, сначала я хотела покорять столицу, но потом все сложилось так, что судьба занесла меня в небольшой город к югу. Здесь я закончила швейное училище, познакомилась с будущим мужем и уже почти не вспоминала о родине и обстоятельствах, вынудивших меня уехать.

Хотя, впрочем, в тот момент, когда свекровь выставила меня из дома, я помнила о том, что прописка у меня все-таки есть, вот только добраться до

родного города, когда билет на поезд стоит немногим меньше, чем мои сбережения, не проще, чем устроиться в предназначенном под снос доме.

— Ну и заодно я решила, что, может, тебе нужны старые альбомы. Мы решили сделать там ремонт перед продажей, и я нашла их в кладовке. Выкидывать жалко, а тут и твои фото, — она протянула мне небольшой пакет, и я машинально взяла его, повесив на ручку коляски.

— Подожди, — неожиданно осенившая меня мысль заставила сбавить ход. — А как ты нашла мой номер телефона?

Эта мысль была настолько шокирующей и настолько очевидной. Почему я раньше об этом не подумала?

За те годы, что мы не виделись, я успела сменить номер несколько раз. Мне никогда не приходило в голову, что я могу увидеться с кем-то из прошлой жизни.

— Это мой заказчик. Когда он только упомянул, откуда он, я обронила, что у меня дочь в этом городе, но мы потеряли контакты, и представляешь — он достал твой номер. Замечательный человек… А уж какой у него особняк, проект для которого я готовлю.

Мать знала только мою девичью фамилию. Кто мог найти меня, учитывая, что я ее давно сменила? Кто этот таинственный заказчик?

Оксана, тем временем, беззаботно щебетала, рассказывая о том, какая работа ей предстоит и что это огромный шаг в ее карьере, и о том, как она планирует в связи с этим построить пиар-компанию в сети Инстаграмм. Можно подумать, мне это могло быть хоть сколько-то интересно.

Вместо того, чтобы слушать женщину, я незаметно осматривалась. Мне все время казалось, что за мной следят.

Может быть, вот этот старик с газетой в руках, сидящий на скамейке? Или мамочка с коляской, уткнувшаяся в телефон? Или девочка, которая вот уже полчаса раскачивается на качели? Кто знает эту нечисть, они могут прятаться под маской кого угодно!

Кажется, у меня паранойя.

— Хорошо, — резко оборвала я женщину, она как раз перешла к тому, как важна поддержка семьи в ее бизнесе.