Хвостатым здесь не место!

Внутри слабо копошилось что-то похожее на совесть. Раз уж человек так ищет встречи, может быть, стоит пойти ему навстречу? Но здравый смысл и самолюбие победили. Нет уж, с этой сумасшедшей разговаривать — себе дороже. Если ей так хочется, пусть сидит где вздумается. Кроме Тети Люды, меня никто не знает, а та не выдала, так что Инна Эдуардовна посидит-посидит, решит, что я тут была у кого-нибудь в гостях, и уйдет.

— Сахар! — закричала обрадованная Моль, увидев пакет из магазина. — Как же я скучала по сахару!

— Только не ешь все сразу и оставь мне, — я моментально забыла о проблеме со свекровью и кинулась спасать покупки. — Мне надоело пить несладкий чай, так что хотя бы грамм сто — мои!

Я была в коридоре, где оставила пакет, буквально через десять секунд после того момента, как Моль нашла сахар. Как? Как эта розовая дрянь умудрилась сожрать три, на минуточку — ТРИ — кило сахара за десять секунд?!

— Еще! — с горящими глазами заревела навка, выглядя при этом совсем неадекватно.

— Больше нет, ты все съела. Я же сказала тебе не кидаться сразу на все!

— Может быть, в почтовом ящике от прошлого раза что осталось? — с безумной надеждой спросила она и розовой вспышкой подлетела к двери.

Я даже возразить не успела, как замок щёлкнул и она оказалась снаружи. Испуганно бросилась за ней. Как хорошо, что на лестничной клетке никого не оказалось! Бестолковая фейка, тем временем, была уже у почтового ящика, дернула дверцу.

Я мысленно считала до десяти. Вот уж правда, Моль — она и есть Моль. Бестолковая мухокрылая, которая совершенно не умеет думать головой!

— Да тут целая пачка! — вдруг услышала я восторженный писк.

— Быть не может… — я сбежала по лестнице, уставившись в открытый ящик.

Внутри действительно оказался сахар-рафинад и маленький белый конверт без каких-либо надписей.

— Черт безрогий… — процедила я сквозь зубы, в одну руку подхватывая пачку и конверт, а второй подцепив розовую вредину за ворот платья.

— Ай, больно! — навка истошно заверещала, но я отпустила ее, только когда мы обе оказались в квартире.

— И не смей больше вылетать наружу, иначе обратно я тебе возвращаться запрещаю! — понятия не имею, несли ли мои слова силу, или, впустив ее однажды, я уже автоматически давала ей доступ на все время. Неплохо бы это выяснить, вот только сейчас меня больше волновало другое.

— Сахар не трогать! — я кинула коробку в навесной шкафчик на кухне, краем глаза замечая, как притаилась Моль.

И ведь выжидает, смотрит своим огромными честными глазищами, когда я уйду. Наверняка и на эту коробку у нее уйдет не больше нескольких секунд. До чего же вредное создание!

Выдохнув, прошла в комнату и села на диван рядом с обложенной пакетами с вещами Алечкой.

— Кажется, нам письмо, — я повертела перед глазами малышки белым конвертом.

Глупо было надеяться, что Финик не найдет меня. И сейчас было страшно от осознания того, что я и моя доченька можем снова оказаться под угрозой. Вместе с тем, в душе я была даже рада этому посланию. Может быть, какая-то часть меня боялась, что я больше никогда не увижу самоуверенного черта? Вот только как он меня вычислил? Я бросила подозрительный взгляд в сторону кухни. Все-таки летающее по квартире розовое бедствие — дело рук Андрея? Он приставил ее ко мне? Или догадался сам? Пожалуй, меня бы не сильно потрясло, если бы оказалось, что здесь полно скрытых камер. Или я недооценила магию? Во многих фэнтези книгах для того, чтобы найти человека, достаточно взять любую его вещь.

Взяв себя в руки, я надорвала конверт и вытащила сложенное послание. Вместе со сложенной вдвое бумагой выпало несколько пятитысячных купюр. Несколько секунд просто моргала, глупо на них глазея. Так, ладно. Посмотрим, что же мне написали.

«Спасибо за письмо. Если что-то нужно, напиши и положи в свой почтовый ящик. Постарайся не выходить из квартиры. А.Ф.»

И это все? Пробежала глазами по строчке, пытаясь переварить. Затем снова посмотрела на деньги… Козел он безрогий, а не черт! И зачем это он мне деньги сунул, если из квартиры выходить мне не следует? Поддавшись порыву, схватила записку и разорвала ее на мелкие кусочки, еле остановила себя, чтобы

не сделать то же самое с деньгами. Все равно ведь никто не узнает, если я их выброшу, лучше уж вернуть при встрече.

— Если что-то нужно, напиши… — передразнила я его, стараясь подделать самоуверенные интонации Андрея. — Сейчас я тебе такое напишу!

Я планировала написать грозное послание и выплеснуть все свои эмоции, дать понять Финику, что и сама прекрасно со всем справляюсь. И деньги мне его не нужны, и сам он совершенно не нужен. И что за эту неделю я не думала о нем ни разу. Ни разу не вспоминала о тех вечерах, что мы проводили вместе, о наших разговорах, об украденном поцелуе…

Скомкав так и не исписанный чистый лист, я отбросила его в сторону и обессилено откинулась на диван рядом с дочкой.

— Твоя мама слабачка, — подытожила я, осторожно целуя малютку в лобик.

На следующее утро я проснулась от крика Али. Взяв ее на ручки, буквально обмерла — она была горячей, на щеках алел яркий румянец. Да что же это такое? Где она могла подхватить вирус? Мы же неделю из дома не выходили!

Бросилась звонить соседке, но дома никого не было. Позвонила в еще одну дверь — тоже пусто. Судя по всему, в будний день найти кого-то непросто. У третьей двери мне повезло — я уже хотела уходить, думая, что там никого нет, как на пороге показалась сухонькая старушка с палочкой. Объяснив, что я новая хозяйка квартиры рядом и рассказав ситуацию, попросила у нее градусник. У бабушки ушло минут пять, чтобы добраться до него и вынести мне.

— Тридцать семь и девять, — блестящий столбик ртути показывал неутешительное. — И ведь даже позвонить неоткуда! Снова идти к бабушке на поклон и просить еще и позвонить, чтобы вызвать доктора? Или пойти стучать в квартиры на других этажах. Вдруг кто-нибудь дома?

Алечка капризничала, поджимала ножки, будто болит живот, вертелась и ни в какую не хотела молока. Идея пришла в голову внезапно. Я кинулась к окну, выглядывая из-за простыни. Да нет, не может быть, чтобы свекровь все еще была там. Вчера я видела, как та уходила уже вечером, после десяти часов. Не собиралась же она каждый день меня караулить?

Видимо, собиралась. На скамейке у подъезда все в том же платье сидела Инна Эдуардовна собственной персоной. Интересно, она платье не переодела специально, чтобы, если я ее замечу, думала, что она сидит тут сутками? Ладно, как бы там ни было, наши с ней взаимоотношения играют сейчас последнюю роль. Я выглянула из подъезда, и как только женщина на лавке повернулась в мою сторону, выпалила:

— Мне нужен ваш телефон! СРОЧНО!

Свекровь настолько опешила, что просто вытащила его из кармана. Или это ее пустое ожидание на улице так подморозило?