I'm a slave for you

Слизеринец посмотрел на холодный каменный пол, что сливался со стенами. Кое-где его покрывал густой ершистый мох, кое-где виднелись яркие багровые пятна, проступавшие сквозь темноту… Драко наклонился чуть ниже, чтобы понять, что это… Кровь. Малфой узнает ее везде. Будучи мучителем на службе Темного Лорда, он знал как сворачивается кровь и во что превращается со временем жидкость, пышущая жизнью, человеческим теплом… Этой луже не меньше дня. Может, даже чуть больше двух дней… В такой темноте и не разобрать.

«Но откуда? Неужели – моя?» – думал Драко, не в силах отвести взгляда. Юноша почувствовал, что боль в ноге все усиливается. Смутные воспоминания начали мелькать в его воспаленном сознании, перемешиваясь между собой. Слышались голоса, какая-то возня… Затем его в рот запихнули толстую гнилую палку… Дикая боль, а за ней вновь следовала темнота… Холодный ужас объял тело слизеринца. Он понял, почему же боль так стремительно нарастает… Действие обезболивающего проходит, медленно возвращая ему чувствительность.

«Откуда кровь?! Откуда? Чья это кровь? Она моя или…» – судорожно соображал Драко, все больше и больше приходя в себя. Воспоминания с новой силой обрушились на него, словно огромный валун, сорвавшийся с вершины горы. Усилием воли, Драко заставил себя подняться чуть выше, чтобы рассмотреть пятна крови получше. Осознание пришло не сразу. Драко долго шел к тому, чтобы понять, что именно с ним сотворили солдаты Теодора.

Драко понял, что он находится не в тюремной камере. Да, здесь всюду мох, сырость и холод… Но стол, на котором лежит Малфой – похож на операционный. Все встало на свои места. Анестезия, что медленно проходит, уступая место боли, палка, что была так любезно запихана ему в рот, куча народу, что держала его за руки и за ноги, не давая двинуться. Малфоя оперировали…

Пальцы на руках задрожали, точно от страха. В серых глазах Малфоя плясал металлический блеск, так похожий на злость, но… Такой холодный, неприятный и звонкий… Драко постарался успокоить себя хоть как-то, старался думать лишь о том, что он все еще жив, раз чувствует боль, но… Это не помогало. Что с ним сделали? Кто сделал? Живот Драко скрутило от голода, и юноша осторожно сел, продолжая вытягивать ноги вдоль стола.

Тоненькая простынка слетела с его торса, оголяя стальную упругость живота. «Они же ничего не вырезали», – подумал Драко, не увидев ни одного нового шрама на бледном теле. Вдруг, словно услышав его негодование, нога заныла с новой силой, призывая обратить на себя внимание. Дрожащей от страха и упадка сил рукой, Драко потянулся к простынке, что так плохо прикрывала его тело. Он уцепился за белую ткань, понимая, что нужно откинуть ее, чтобы посмотреть, что же с ним сделали…

Как бы Драко хотел сейчас открыть глаза, проснуться у себя дома, в Мэноре. Встретить ласковый взгляд Гермионы, поймать ее поцелуй на своей небритой щеке. Как бы юноша хотел, чтобы вся эта комната обернулась кошмарным сном, растворилась в ночи, ушла прочь… Как же Драко хотел оказаться как можно дальше отсюда, в бесконечных чертогах Малфой Мэнора, хотел спрятаться там и раствориться в свете солнца, исчезнуть, зарывшись в каштановые волосы возлюбленной.

Наконец, совладав с собой, юноша нашел силы, чтобы откинуть проклятую простынь. Медленно, мучительно медленно его взору открылись бледные холодные ноги. Все осталось ровно так, как было, только… Ступня… С ужасом Малфой понял, что у него осталась всего одна ступня.

Крупные капли пота выступили у слизеринца на лбу. Серые глаза метались из стороны в сторону, не в силах принять увиденное. Этого не может быть… Теперь он – выдающийся Пожиратель Смерти, правая рука Темного Лорда, любимец всех аристократок Лондона – калека. Жалкий, никчемный калека, запертый в этой пропахшей сыростью комнате. Сердце громко стучало в груди, барабаня по ребрам.

Страх в теле юноши сменился ужасом. Драко вспомнил те пытки, которым он подвергал заключенных Темного Лорда. Что если ступня – первое, чего его лишили? Что, если ополчение куда кровожаднее самого Темного Лорда? Драко надеялся лишь на то, что он умрет прежде, чем увидит, что кто-то вновь кромсает его больное, измученное тело. Пусть делают все, что хотят… Главное, чтобы все кончилось как можно быстрее, чтобы нить мучений оборвалась.

Свет за дверью дрогнул. Чья-то тень застыла у входа, не решаясь войти внутрь. Человек, которого Малфой не мог узнать за преградой, неподвижно стоял у двери, загораживая собой желтый свет, что явно исходил от живого огня. Драко насторожился, опасаясь, что к нему решил зайти доктор. Юноша вспомнил имена всех тех людей, что поведал ему Финниган, прежде чем Малфой ушел на то злосчастное собрание. «Теодор Нотт», – прохрипел измученный гриффиндорец, прежде чем тьма приняла его в свои холодные объятья.

«Что, если Нотт работает их врачом? Наверняка – он. Теодор не станет причинять мне вреда, верно?» – судорожно соображал Драко, боясь обмануться в своих надеждах. Паника все сильнее окутывала его своим одеялом, заставляла сильное тело юноши сотрясаться в болезненной дрожи. Руки затекли от долгого неподвижного существования, но вся боль и усталость отошли на второй план, сменившись страхом и отчаянием. Драко все еще не знал ничего. Где он находится? Что произошло? Где сейчас Гермиона и Темный Лорд?

Наспех сделанная дверь начала отворяться. Мучительно медленно, словно ведомая порывом слабого летнего ветерка. Малфой с жадностью следил за человеком, что собирался войти к нему. Интересно, сколь долго Драко провел в этом месте? Слизеринец знал, что ему не ответят ни на один мучавший вопрос… Его оставят в темной комнате, размышлять о том, что уже случилось. Его оставят в тишине подземелья, оставят. Чтобы найти потерянным, полумертвым…

Внезапно в проеме показался человек, ведущий другого человека. Блейз Забини медленно шагал к койке Драко, озираясь назад, словно побитый пес. Он хромал на одну ногу, но, казалось, был «целым». Малфой вспомнил, что коллеге повезло, и он опоздал на злосчастное собрание, тем самым сохранив свою жалкую жизнь. Его смуглое лицо было перепачкано кровью, а тело прикрывали лишь трусы…

Человек, что ввел бывшего Пожирателя, казался Драко смутно знакомым. Щетина прикрывала его впалые щеки, на которых ярко выражались две небольшие ямочки. Слегка приплюснутый нос, точно у старого мопса, украшал шрам, тянущийся от переносицы к правому глазу, который скрывала кожаная повязка. Малфой понял, кто перед ним, кто привел побитого Забини, кто станет его надзирателем до… До казни, конечно же, до позорного конца… Драко не сомневался в том, что пора бы ему приготовиться, смириться с грядущим.

– Здравствуй, Малфой, – процедил до боли знакомый голос. – Знаешь, чья это кровь? – спросил юноша, кидая к ногам Драко оборванные штаны, испачканные кровью.

Финниган противно улыбался, оголяя ряд ровных белых зубов. Драко вспомнил, что несколько из них выбил ему совсем недавно… Теодор, судя по всему, умеет растить кости и зубы лучше, чем многие врачи. «Интересно, может, разрешит мне перед смертью ногу новую отрастить?» – подумал юноша. Конечно же, Драко знал, что нельзя отрастить конечность… Но ведь можно заменить ее. Если он когда-нибудь выберется из этого местечка, обязательно обзаведется новой ногой.