I'm a slave for you
Шрифт:
Драко, окончательно обезумев в своей страсти, вколачивался в бедняжку так быстро и глубоко, что смог выдавить из нее мольбы о пощаде… Голос девушки был тихим, сиплым… Дыхание слизеринца заглушало его, превращало в жалобный писк кухонной мыши, что прячется где-то внизу, у самого пола…
– Хватит… Больно… – прошептала она еле слышно.
– Ччччшшшш… Еще немного, не бойся. Расслабься и наслаждайся, – прошипел Драко, обхватил лицо девушки тонкими пальцами.
Он поцеловал ее в затылок и сделал еще пару особенно грубых толчков, прежде чем закончить акт «любви». Девушка почувствовала что-то теплое, разливающееся внутри нее, что-то мерзкое, липкое… Малфой притянул ее лицо к себе за пышные кудрявые
– Ты же можешь быть такой сладкой девочкой, Грейнджер, такой хорошенькой, когда не упрямишься, – прошептал он, стараясь нормализовать дыхание.
– Ты отвратителен… – ответила Гермиона, не находя сил.
Драко глубоко вздохнул, затем торопливо поднялся с холодного пола, натянул штаны. Опьянение прошло, не оставив после себя и воспоминания… Разве что этот приятный алкогольный запах еще сопровождал молодого господина, преследовал его, точно порочный призрак развлечений. Слизеринец вышел из комнаты, напоследок бросив девушке:
– Я приду завтра утром… Надеюсь, что ты будешь ждать меня в лучшем виде…
Эта дверь закрывается слишком громко, ее петли скрипят, и звук этот похож на детский плач…
========== 4 - Холодная вода, горячая вода… ==========
Гермиона не могла любоваться рассветом из окна своей мрачной комнаты… Вовсе не потому, что не желала видеть восход солнца. Она просто не может обратить к нему свой взор, возрадоваться солнцу, поднявшемуся над холодной землей. Единственное окно, имеющееся в комнате, выходит на запад…
Девушка лежала в постели, так и не сомкнув глаз за всю ночь. Тревожные воспоминания терзали ее симпатичную кудрявую головку, мешая закрывать глаза, погружаться во тьму собственных век. Она вспоминала день решающей битвы… В голове возникали тошнотворные картинки, запечалившиеся тем страшным днем. Гриффиндорка увидела, как Невилл упал замертво, сраженный заклятьем Темного Лорда. Она увидела, как Лаванда Браун кинулась на кого-то из Пожирателей, а тот лишь усмехнулся и покончил с ней… А потом еще и Рон… Ее милый, храбрый Рон, что так громко смеялся, играя в шахматы…
Девушка вспоминала его смерть с особым ужасом. Уизли пытался увести подругу с поля боя, спасти ее…. Они уже потеряли Гарри, Парвати, Невилла, Лаванду и многих других. Гриффиндорец пытался вывести Гермиону за пределы школы, чтобы они вместе смогли трансгрессировать прочь, затаиться. Битва проиграна… Какой выйдет толк, если они оба падут в бессмысленной бойне?
Рон планировал организовать команду, способную противостоять Темному Лорду. Многие-многие мракоборцы, школьные учителя, здравомыслящие волшебники – обязательно присоединятся к ним, помогут… Они проиграли битву, но не войну! Жаль только, что планы юноши обречены были на провал в самом своем начале. Один из Пожирателей заметил сладкую парочку дезертиров и незамедлительно послал в них непростительное заклятье.
Рон закрыл Гермиону своим телом, спасая от неминуемой гибели. Пожиратель, увидев, что молодые люди упали на сырую землю, решил, что оба погибли. Но нет… Умер только Рон… И самая нежная частичка души Гермионы. Голубые глаза возлюбленного вмиг потускнели, а розовые губы искривила легкая полуулыбка. Интересно, больно это… Умирать?
Она плохо помнит, что же происходило дальше. Крики, стоны, грохот валящихся на землю тел… Какофония битвы не смолкала, набирая мощь. Девушка ползком добралась до границы и трансгрессировала домой в надежде на спасение. В немагическую часть Лондона… Родители давно уже в Австралии, не помнят о родной дочери. Жилище Гермионы осталось нетронутым. Все ее детские рисунки так и висели на пустом холодильнике… Комната девушки была завалена всевозможными книгами, а во дворе висела огромная табличка:
«Продается».«Дезертирша. Вот ты кто, вот ты кто! Грязная трусиха! Поганая, мерзкая…» – думала она.
В тот день разрушились все идеалы девушки, все ее мечты и планы. Все, во что она верила, в одночасье превратилось в прах, скользкую жижу из разбитых надежд и иллюзий. Гермиона всегда думала, что в экстремальной ситуации сможет проявить себя с лучшей стороны…
На деле же – она просто бежала от проблемы, скрылась в глуши… Лежа в кровати, девушка думала о самом легком выходе из положения домашней зверушки Малфоя. Что, если разбить чертово зеркало и перерезать себе горло самым острым осколком? Быстро и просто, слишком просто для такой жалкой девчонки…Она вновь увидит Гарри и Рона, встретит ушедших на покой друзей.
«Почему же тогда ты не сделала этого раньше?» – спросила она себя. Гермиона прекрасно знала ответ, чувствовала его. Страшно. Слишком страшно было уходить из живого мира, оставив смерти друзей лишь напрасным, никому не нужным геройством.
Но что она может сделать сейчас, будучи рабыней Драко? Постараться не злить хозяина – вот и все. Может тогда он оставит ее в живых, позволит гриффиндорке существовать? Она может постараться продержаться подольше, спасая от его общества других девушек… Стать мученицей, а не освободительницей… Но разве этого от нее хотели друзья?
Гриффиндорка тихо поднялась с кровати и маленькими аккуратными шажками засеменила к зеркалу. Она остановилась возле трюмо и застыла, боясь поднять глаза. Что грязнокровка там увидит? Тень прежней себя, горделивой и счастливой? Затравленную девчонку, не знающую отдыха?
Руки девушки впились в резную спинку кресла, стоящего напротив мраморно-белого трюмо. Грязнокровка часто задышала, стараясь успокоиться, вернуть пульсу прежний ритм. Гермиона закрыла глаза и решила досчитать до трех, прежде чем поднять взгляд на собственное отражение…
«Один.»
Пальцы медленно разжались, отпуская мягкую спинку кресла.
«Два.»
Тоненькие пальчики девушки вновь сжались, впиваясь в обивку.
«Три.»
Гермиона подняла взгляд и в нерешительности уставилась на свое отражение… Она казалась на удивление хорошенькой, слабой с этим мерзким атрибутом «хозяйской» власти. Черный кожаный ошейник обвил тонкую шею девушки, превращая гордую некогда красавицу в жалкую рабыню, игрушку в чужих руках.
Кудрявые каштановые волосы были чуть ниже подбородка, на кончиках они вились сильнее. Гриффиндорка подняла стройную руку и распрямила одну из прядей. Эта длина ей определенно не идет. Либо короткая мальчишеская стрижка, либо длинные локоны… Не слишком крупные карие глаза казались еще больше от того, что лицо девушки осунулось от вечного недоедания. Все ее худое личико – сплошные глаза… Щенячьи, жалкие… Девочка стала женщиной. На лице запечатлелась вся боль, весь страх, пережитый Гермионой за ее недолгую жизнь. Даже сейчас, будучи в недолгой «безопасности» на ее славном личике читалась тревога.
– Ты прекрасно выглядишь, – сказал Драко, заходя в комнату.
«Как? Он же обещал прийти только утром!» – подумала Гермиона с досадой. Девушка чопорно повернулась к окну и к удивлению заметила, что небо медленно, лениво начинает светлеть… Солнце карабкалось где-то за стенкой, лезло ввысь, спеша одарить прохожих жарким светом.
– Ты, что, не ложилась спать? Я же предупреждал, что тебе понадобятся силы, Гермиона… – спросил юноша, приближаясь.
Драко явно был не в настроении. Он пришел к девчонке ни свет, ни заря. Заспанный, неопрятный и вымотанный, очевидно, после вчерашней ночи. Слизеринец приблизился к грязнокровке и потянулся к ее острому плечу, но девушка резко вскочила и начала медленно пятиться к кровати. Что такое? Это, что, опять слезы?