I'm all you see around

Фенрир сощурил взгляд, сфокусировав его на девушке, но острая боль снова пронзила тело, и он мучительно скривился.

— Лучше убей сразу, — прорычал он, глядя на Луну.

Девушка положила ему руку на плечо и произнесла обезболивающее заклинание, держа в другой руке палочку.

— Этого должно хватить, чтобы ты успел уйти, — мягким голосом произнесла она.

— Зачем ты это делаешь? — недоумевающее спросил он.

— Я верю, что ты можешь исправиться, — ответила Луна, безмятежно улыбнувшись.

— Ты ошибаешься, — зло усмехнулся Фенрир, поднимаясь на ноги. — Глупая девчонка.

— Но я в это верю, — повторила Луна спокойным голосом и поднялась с колен. — Уходи.

Фенрир, зарычав, побежал к выходу, но прежде чем скрыться за дверью, обернулся и посмотрел на Луну. Та всё ещё стояла и ему показалось, что она всё ещё улыбается.

***

Джинни, Драко, близнецов, Невилла, Дина и Симуса нашли неподалёку от места последнего их привала в ту ночь, когда они исчезли. Они находились без сознания и едва дышали, убеждённые, что мертвы. Из такого состояния их смог вытащить и «вернуть к жизни» Гриндевальд с помощью магии выброса, потому что никакие заклинания на них не действовали. Вместе с остальными они вернулись в Хогвартс, омраченные ужасными событиями последних часов.

========== 40. И снова остров ==========

Вера неотделима от любви. Да пусть. Поверю, а действовать стану по знанию, а не по вере

З.Н.Гиппиус

«Дорогой Гарри,

Как ты? Как собираешься провести время до выпускного балла?».

Гермиона перестала писать. Она услышала приближающиеся шаги и заметно напряглась.

— Гермиона, привет! Пишешь письма своим друзьям?

Джон, как и всегда, улыбался, и Гермионе, глядя на него, становилось легче и спокойнее, ведь последние месяцы её не покидали тяжёлые мысли. Она слегка улыбнулась в ответ и кивнула.

— Ты не забыла, сегодня к нам приезжают практиканты из Австралии, ты готова их встречать?

— Конечно, да, — Гермиона оживилась, — поскорее бы они приехали! С ними будет гораздо веселее и…

«И они будут занимать всё моё время…».

— А со мной, значит, не весело? — Джон сделал вид, что обиделся, но тут же рассмеялся.

— Джон… Конечно, с тобой весело, но ты же понял, что я имела ввиду… Скучать они не дадут.

— Это точно! Всё-таки я не понимаю, как ты согласилась на это. Ты могла бы просто заниматься исследованиями в тихой, уютной, просторной лаборатории, но ты зачем-то решила помогать мне, — Джон улыбнулся. — Но я не буду тебя отговаривать, ведь я только «за», мы же будем проводить практически всё время вместе!

— Да…

— Ну ладно, не буду тебя отвлекать! Дописывай письма и вперёд к южному полигону.

Гермиона кивнула и поблагодарила Джона, в ответ получив сияющую фирменную улыбку парня. Она снова наклонилась над письмом и продолжила писать.

«У меня всё хорошо. Сегодня приезжают практиканты из Австралии. Мой первый опыт! Теперь я живу в коттедже рядом с Джоном и другими учёными, преподающими практику. Думаю, будет интересно! Сейчас пока занимаюсь исследованиями в области зельеварения и активно изучаю химию. Джон помогает. Мне выделили отдельное место в лаборатории, мистер Уоррен был очень рад моему возвращению, как и все другие. Они считают меня способной, уверены, что я принесу большую пользу магическому миру.

Как там Джинни, Панси, Луна? Остальные?

С нетерпением жду ответа и подробного рассказа.

С любовью, Гермиона.»

Уже на следующий день Гермиона получила ответ от друга.

«Дорогая Гермиона!

Я очень рад за тебя. Конечно, ты способная и очень умная, мы же все это знаем. У тебя всё получится!

Профессор МакГонагалл до сих пор говорит о тебе, она не понимает, как ты могла отказаться от её предложения стать преподавателем в Хогвартсе. Я думаю, что она очень обижена и сердита на тебя. Честно говоря, никто из нас не ожидал, что ты захочешь вернуться на остров… Но это твоё право, твой выбор.

Джинни теперь в открытую встречается с Малфоем. Никто не одобряет её выбора, кроме, пожалуй, Панси и, почему-то, Луны. Миссис Уизли совсем раздавлена горем. Я навещал её несколько раз. Она постоянно ругает Джинни, постоянно плачет по Рону и не одобряет его решения, как и все остальные, ну ты знаешь. Фред и Джордж, как могут, утешают её. Кстати, они открыли кафе рядом с магазином Ужастиков Умников Уизли. Тебе обязательно нужно там побывать! У них здорово, я там был на прошлой неделе.

Время до балла думаю провести на Гриммо. Хотя я и не лажу с крёстным последнее время из-за Хлои, но Сириус отправился неделю назад в очередной отпуск и взял её с собой, поэтому в доме сейчас я один.

Может быть, тебя отпустят навестить меня в воскресенье? Я был бы очень рад твоему визиту, потому что… Ты знаешь, мне кажется, я уже близок к цели. Я кое-что нашёл! Ты мне должна обязательно помочь, Гермиона, поэтому жду тебя в эти выходные на Гриммо.

Снейп тоже ищет, как и я, но у него свои методы. К тому же, он винит меня в произошедшем с Кэрри. Кстати, он подал в отставку. МакГонагалл попросила меня, чтобы я уговорил тебя вернуться в Хогвартс. Пишу тебе об этом, раз обещал ей.

Твою дипломную работу под руководством Снейпа обсуждают все магические газеты. Ты совершила открытие, Гермиона! В магической Британии уже много лет никто не делал никаких открытий. Но, должен сказать, что Министерство считает тебя предательницей из-за твоего решения посвятить себя исследованиям в мире волшебства с помощью маггловских наук.

Об остальном поговорим, когда ты приедешь.

Очень буду ждать, Гермиона!

С любовью, Гарри».

***

Гермиона не приехала к Гарри в выходные, сославшись на занятость, о чём написала ему записку, с просьбой извинить её. На самом деле у неё было время. Но она не могла написать Поттеру, что просто не хочет видеть друга и всех остальных, не хочет слышать о плохом и вспоминать события, произошедшие три с половиной месяца назад. Кэролин умерла, но Гарри до сих пор не верил в это и искал способ вернуть её. После её загадочной смерти с ним невозможно было общаться. Нет, он не прикладывался к бутылке, как делал это после войны с Волдемортом, он просто обезумел. Последние месяцы учёбы он держался в стороне ото всех и ни с кем, кроме Гермионы, не разговаривал. Он просто выплёскивал на неё всё, что мучило его, всё, что занимало его мысли. Он говорил, говорил и говорил, глядя в одну точку. Говорил о Кэролин, о способах возвращения её к жизни, о Роне.

Он детально вспоминал события в замке, строил предположения, высказывал идеи, но с каждым разом они становились всё абсурднее и абсурднее. Он доказывал ей, что там, на острове, в праздник Двух Лун, когда их с Кэролин нашла Беллатрикс, в девушку попало смертельное заклятье, но она не умерла, поэтому она не могла умереть и в этот раз. И как доказать ему, что было уже сделано всё для её возвращения? Гриндевальд, днями и ночами сидя перед телом Кэролин, пытался вернуть девушку к жизни при помощи магии выброса. Древний фолиант, описывающий эту магию, не говорил прямо, но намекал, что это возможно. Ведь не только предметы, но ещё и события можно было проецировать с её помощью. Но все его попытки не увенчались успехом, и он поддался уговорам Дамблдора оставить тело Кэролин в покое. Но каждый день усыпальницу на склоне близ Годриковой Впадины кто-то посещал. В основном, это были Снейп и Гарри. Оба утверждали, что от девушки исходит слабое свечение, и что её можно вернуть к жизни, но Гермиона сама была в усыпальнице и ничего такого не заметила. Она видела только Кэролин, лежащую на мраморной плите, огороженную всеми видами заклинаний. Девушка будто бы спала.

Снейп, как и Гриндевальд, тоже пытался вернуть дочь, только с помощью различных зелий, заклинаний и тёмных обрядов, которые он нашёл в книгах своей библиотеки. Но ничего не действовало, к тому же, Дамблдор серьёзно опасался за психику зельевара и поэтому оградил тело Кэролин всеми возможными заклинаниями, чтобы никто не мог дотронуться до неё. Снейп спорил с директором, кричал, в бешенстве крушил всё в своём кабинете, когда пересказывал разговоры с ним Гермионе. Но та лишь молча слушала его, она была на стороне Дамблдора. Первое время девушка каждый вечер ходила в его кабинет, но видела всегда лишь одно и то же: либо зельевар сидел у камина со стаканом огневиски в руке, глядя в одну точку на потолке, либо он был полностью погружён в чтение старинных пыльных фолиантов, горы которых всегда возвышались на его столе.