И аз создам!

Это, так сказать – индивидуальный подход к производству.

И в тоже время, никуда не исчезло присущее русской общине коллективное чувство взаимопомощи - гораздо более сильное, чем мелкий «животный» эгоизм. Сплочённый и дружный коллектив может сделать гораздо больше, чем просто холодная машина фабричного принуждения своими живыми «винтиками». Всеми силами и доступными средствами, каждому специалисту завода внушалось: не только ради денег живёт и трудится человек - но и, ради окружающих - для блага общества, предприятия, страны.

А откуда взялись в наших краях рабочие высокой квалификации?

Миром правит пиар, други мои!

Услышав про условия труда, да про то, что под этот завод строится первый в мире «Социалистический город», в Нижегородский край стекались лучшие специалисты – особенно из Ленинграда, где с воцарением Зиновьева и его группы - царила уравниловка самого низкотребного пошиба.

Правда, ленинградцы являлись со своими привычками, многие из которых – особенно пьянство на рабочем месте, мне жутчайшим образом не нравились…

Но, ничего!

Антиалкогольный грибной порошочек из серых навозников в составе бесплатного обеда в заводской столовой и, человек как будто заново рождался – зачастую даже не узнавая сам себя в зеркало. Взамен этой пагубной привычки, ему предлагался богатый на выбор досуг: от любительской рыбалки и поэтических вечеров – до экзотических: прыжков с парашютной вышки и планеризма.

Хотя, конечно, на этой «ниве» - ещё пахать и пахать!

Много специалистов, опытных управленцев или просто рабочих, съехалось в Нижегородский край из национальных республик - где после событий осени 1925-го года, усилилась «боротьба с Ванькой». С так называемым «великодержавный русским шовинизмом» то бишь и, с его отдельными представителями – занимавших в национальных республиках бюджетные места с твёрдыми окладами.

Борьба с великодержавный русским шовинизмом всегда означает возникновение местячкого националистического шовинизма и мне этот «процесс» до того понравился, что я даже начал местами его спонсировать и организовывать!

В результате чего, республиканские элитки обрели чистоту национальных кадров, а я - «обзавёлся» многими очень нужными для моей «Империи» людьми. Самый яркий пример – сбежавший из Киева Евгений Оскарович Патон с семьёй и «со товарищи», который ранее всё никак не подписывался на мои самые соблазнительные условия.

Но если человека каждый день толпой ловить на улице и, плюя в морду лица, угрожая принудительным анальным сексом - заставлять правильно выговаривать «Полуниця» на галицийском диалекте, то он к пингвинам в Антарктиду сбежит - не токмо ко мне в Нижегородчину.

Конечно, это стоило великих грошей…

Зато и результат на лицо!

Через год после того, как Евгений Оскарович объединил свои усилия с Вологдиным Виктором Петровичем в «Лаборатории промышленно-электрической сварки» - произошёл настоящий прорыв в этой технологии.

Впрочем, про электросварку и её разновидности будет несколько ниже.

***

Вообще, если говорить об кадровой политике мой «Промышленной империи», то я перелопатив горы инфы в «послезнании» и, творчески её переработав, взял на вооружение опыт Великой Отечественной Войны – когда перед советской военной промышленностью, встала похожая задача по резкому увеличению продукции. Нужда заставила и, не рабочую силу подгоняли к производственному процессу - а производственный процесс к квалификации рабочей силе.

Вся советская промышленность или только промышленность Нижегородского края, оружие она производит или ширпотреб – какая в принципе разница, с организационной точки зрения?

Единицы из моих менеджеров(!) имеют диплом инженера - сменный мастер, начальник участка, или даже начальник смены. От пятой части до четверти – лица, в лучшем случае закончившие техникум - но чаще вторую ступень трудовой школы, зато все нюансы производства познавшие на практике. Одним словом – практики, которые не боялись принимать решения, брать на себя ответственность.

Этажом ниже, немногочисленные пока специалисты(!) были организованы по принципу микро-бригад – не более семи человек самой высокой квалификации. Умеют читать чертёж, свободно работают на любых станках, сами их настраивают.

Следующие на этой «неархаической лестнице» - выпускники фабрично-заводских училищ – элита молодых специалистов. Обучали их от шести месяцев до двух лет по специально разработанной системе индивидуально-бригадного ученичества.

Наконец, самая многочисленная «лимита» - простая «пехота» производства, которую от месяца до двух - учили самым простейшим, базовым приёмам. Они не могли читать чертёж, пользоваться измерительными контрольно-измерительными инструментами, поэтому работали только с помощью шаблонов и плазов. За ними внимательно присматривали и, опять же - самых способных из них, без отрыва от производства доучивали на специальных курсах повышения квалификации.

У этих был шанс войти в один из двух официально объявленных классов эпохи социализма – в специалисты.

Но недостатком такой системы, хотя и в данной ситуации - малосущественным, является то, что переход-перестройка на новую модель - происходила очень тяжело и болезненно.

В общем понятно, да?

Идея, в принципе, не нова и, увы – принадлежит не мне: самые высококвалифицированные специалисты на самом лучшем оборудовании изготовляют другое оборудование - на котором могут успешно работать, даже самые низкоквалифицированные работники, недавно прибывшие из сельской местности - а то и до сих пор пребывающие на ней.

Ибо, свыше половины всех мини-заводов уходило именно в сельскую местность.

***

Однако, перейдём непосредственно к «заклёпкам»…

За три года моего прогрессорства, возможности ульяновской промышленности значительно увеличились. Мал по малу, она начала производить не только ширпотреб, но и промышленное оборудование – как для себя, так и на продажу.

Начали с самого простейшего прописано в «Трёхлетнем плане развития Нижегородского края» - с единого стандарта комплектующих, общих правил и взаимозаменяемость деталей. Напомню: «Единые стандарты» (типы резьбы, посадки-допуски и так далее) по моей инициативе были приняты на Втором съезде в «Российского Промышленного Союза» (РПС) – куда кроме Нижнего Новгорода, города-организатора - входили Москва, Брянск, Тверь, Саратов…

В том направлении, мы двигались давно – с момента организации «Красного рассвета» и всё-таки первыми мини-заводами были машины для вязания трикотажа – свитеров, носков, перчаток и, всего такого прочего - скоопирайтеные с «б/у-шных» французских, что я привёз из самого из Парижа.

Эта отрасль лёгкой промышленности в России, до Германской войны носила кустарный или полукустарный характер, а после Гражданской войны – пришла прямо-таки в первобытное состояние.

Дело доходило до того, что советские наркомы клянчили у иностранных дипломатов чулочки для своих детишек…