…и дольше жизни длится… Книга вторая

Митя и Валера попрощались на стоянке такси.

Валера отказался ехать к Надежде, чтобы сообщить о том, что они долетели благополучно. Сказал, что «перекантуется» на межрейсовой. Тем боле, что планирует через пару-тройку дней навестить «свою белобрысую чухонку». Митя кивнул, соглашаясь с другом:

– Может, так и правильно. Завтра утром приедем к маме вместе с Леной.

***

Было уже заполночь, когда Митя вышел из такси в тихом Княжеском переулке. Вдохнув полной грудью воздух родного города, счастливо улыбаясь, поднялся на второй этаж. Тихо, стараясь не шуметь, чтобы не испортить сюрприз, открыл входную дверь. На цыпочках прокрался по коридору. Так же тихо открыл дверь спальни.

«Сюрприз» удался в полной мере.

 На широкой арабской кровати, которой в Городе у Моря дали прозвище «Ленин с нами», широко раскинув руки и приоткрыв рот, храпел … Паша. Тихо посапывала ему в подмышку Леночка.

Митя замер на пороге, не веря своим глазам. Он все так же прижимал к груди нелепого плюшевого медведя. Паша и Леночка и не думали просыпаться. Митя кашлянул. Леночка приоткрыла глаза:

– Ой, Митя, ты приехал?

– Здравствуй, Лена.

Заворочался, просыпаясь, Паша.

– Объясни мне, что все это значит? – Митя не знал, что сказать неверной подруге, а потому спросил первое, что пришло на ум.

– Митя! Пойми меня правильно! Он мой муж! Он отец моего ребенка! И я его люблю! – в голосе Леночки звучал пафос. Она и не думала оправдываться.

Поняв, что ведет диалог из горизонтального положения, Леночка вскочила и быстро набросила валяющийся на полу халатик.

Быстро.

Но недостаточно быстро, чтобы Митя не смог не заметить ровный, гладкий, без малейших признаков беременности животик.

– Ну а по поводу беременности, зачем мне соврала? Насколько я вижу, будущим материнством тут и не пахнет.

– Я не соврала! Я действительно была беременна от тебя! Да только на четвертом месяце у меня выкидыш случился!

– Мне почему сразу не сообщила?

– Не хотела тебя расстраивать.

– Берегла, значит, мою нервную систему?

– Да! Берегла! – Леночка вскинула остренький подбородок.

Продолжавший все так же молча лежать в кровати Паша, усмехнулся, слушая их разговор, вмешиваться в который он не считал нужным.

Заметив эту ухмылку, Митя тряхнул головой, словно приходя в себя:

– Ну а ты здесь каким боком оказался? Ты же, вроде в тюрьме сидишь?

– Сидел, – поправил Паша: – Да вот освободился. К жене и сыну вернулся, – Паша продолжал все так же, пренебрежительно, ухмыляться.

Митя скосил взгляд на игрушку, которую продолжал держать в руках, криво ухмыльнулся, швырнул медведя под ноги Леночке:

– На, держи. Это тебе на долгую добрую память. Дверь за мной сама запрешь, – следом за медведем полетели ключи от Леночкиной квартиры.

***

Митя шел по ночным улицам и не знал, что же ему теперь делать? Куда идти? Ехать к матери? Он не хотел расстраивать Надежду рассказом о том, что произошло, а поговорить с кем-то было нужно. Митя просто не мог не высказаться. Его душу разрывало от того, как обошлась с ним Леночка. В конце улицы блеснул зеленый огонек такси. Машина притормозила у обочины.

– На межрейсовую базу моряков, – дал адрес Митя.

 Да. Ему нужно увидеться с Валерой. Нужно рассказать другу обо всем. И пусть тот станет ругаться, пусть напомнит о том, что предупреждал Митю. Пусть. Пусть говорит, что хочет! Митя знал, что друг его выслушает и поймёт.

 В номере межрейсовой был накрыт стол. Моряки и рыбаки, все, кто на тот момент был поселен в немаленький номер, рассчитанный на десять человек, сидели за столом, поминая погибших товарищей и о чем-то тихо переговариваясь. В каждом застолье наступает момент, когда сотрапезники как бы «разбиваются на группы» и общий разговор становится диалогами, а иногда и монологами. За прошедшие несколько часов, наступил именно этот момент. Никто, особо, не удивился тому, что в номере появился новый человек. Только Валера, утробно «крякнув» и от чего-то поджав губы, сказал, увидев Митю:

– Значит пришел. Бери стул, дружище, подсаживайся к столу. Помянем наших товарищей.

Митя пил одну рюмку за другой. Пил молча, словно справляя тризну не только по друзьям, но и по своей несостоявшейся любви, по своей наивности, доверчивости, по слепой вере в женщин, каждая из которых норовила за его счёт реализовать собственные планы и желания. Алкоголь, наконец-то, «разобрал» его. Митя всхлипнул, как незаслуженно обиженный ребенок, но быстро взял себя в руки:

– Ты был прав, Валера, все бабы одинаковые! Всем им нужно потрахаться всласть да бабла побольше. А на тебя им насрать с высокой колокольни.

Друзья уже давно стояли на балконе, не желая разговаривать в чьем-либо присутствии. Митя рассказал Валере о «встрече» с Леночкой. Спросил, что же ему делать дальше.

– А что – дальше? Завтра с утречка поедем к тёте Наде. Ты ей о Ленкиной беременности рассказал?

Митя покачал головой:

– Нет. Ты же знаешь, как мама к Ленке относится. Она и так распереживалась, когда узнала, что мы с ней «сошлись». Я думал, что придем вместе завтра утром, мама увидит Ленку беременную, и поймёт меня. И к ней отношение изменит. Да вот не сложилось, – Митя горестно вздохнул.

– Ты не вздыхай. Может, и хорошо, что не сложилось! А то родился бы ребенок, а твоя Леночка улеглась бы с Пашкой в одну постель, когда ты отправился в очередной рейс. Думаешь, так было бы лучше?

Митя пожал плечами:

– Может и не улеглась бы, если бы у нас родился ребенок.

– Господи! Митя! Не будь идиотом! Выброси эту блядь из головы!

– Выброшу. Не все сразу.

– И матери не рассказывай всех этих перипетий. Скажи, что поссорились еще когда ты был в рейсе. Тётя Надя умная, за язык тебя тянуть не станет, а знать ей обо всем этом дерьме вовсе не обязательно. Ты меня понял?

Митя кивнул:

– Да понял я. Понял.

В шесть часов утра Митя и Валера звонили в квартиру Надежды.

– Мальчики! А когда вы прилетели?

– Сегодня утром, мама. Час тому.

– Тётя Надя, мы выпили немного с Митей, – Надежда кивнула, видя пошатывающихся друзей: – Можно я у Вас остановлюсь на пару дней? – Валера еле сдержал зевок.

– Конечно можно. Быстро в ванную и спать! Спасть до полудня. А я тем временем на Привоз съезжу, куплю вам вкусненького.

– О! Это правильно, мам! А то меня уже воротит от лангустов с каракатами. Хочу мяса! Простого нашего мяса!