i f36931a51be2993b

Помнились кошмары Эйды и бессонные ночи. А какой любящей и доброй - самой доброй в их семье!
– была сестренка прежде, напрочь стерлось из неблагодарной памяти.

Полный замок раненых птичек-зверьков. Опять где-то подобранных.

Вечные пяльцы или книга в хрупких руках. И мягкое понимание - в бездонных серых глазах. Всегда - что бы грубоватая (или просто и откровенно - грубая) младшая сестра ни пыталась коряво рассказать. Из тех сбивчивых исповедей Эйда никогда и никому не выболтала ни слова ...

Разве мог кто тогда предположить, что вскоре для человека, понимавшего и сочувствовавшего всем, ни у кого не найдется ни понимания, ни сочувствия? А привычной мыслью Ирии станет: "Как же надоели слёзы старшей сестры!"

После письма герцогского шпиона "Ирэн" еще на что-то надеялась. Но три дня назад прибыл Клод.

Эйду не довезли до Лютены. Разбойники? Леонардиты? А выдумать что поинтереснее у Ревинтера фантазии не хватило?

Леон сам отдал сестру - в руки смертельного врага! И не ее первую. Только Эйда - не Ирия. На долю сестренки своего Джека не нашлось...

Впрочем, кто здесь взялся обвинять? Ирия сама - не меньшая дрянь. Ничем не лучше матери или Леона. В Лиарском замке Эйда была близко, совсем рядом. А младшая сестра упивалась жалостью к себе! О Всеславе вздыхала!

Глупая, бессердечная, эгоистичная дура, влюбленная в мираж, - вот кем была Ирия. Пока мир не перевернулся в очередной раз.

Угли в камине. Вечные догорающие угли зимнего костра. Пепелище...

Полгода назад у Ирии были отец и сестра. А теперь? Озлобленный старик, чьих мотивов и намерений не понять никогда?

И есть ли у нее хоть он?

А не надоело думать только о себе и себя же жалеть?

Стук в дверь. Громкий и настойчивый. Очень!

Уйдите уже все! Ирия - эгоистичная дрянь. Но даже эгоистичной дряни иногда нужно забиться в самый глухой угол! И никого не видеть.

– Ирэн, открой!

Легок на помине.

– Открывай!

Да уж - хозяину дома в просьбах не отказывают. Девушка, вздохнув, поплелась к двери.

Ого! Вот это да! Старик заявился в парадном мундире. С наградными лентами через плечо.

Он что - пьян? Или со здоровущего родового клена под окном свалился?

– И что же ты здесь делаешь?!
– рявкнул Ральф Тенмар.

Будто это не он вломился без приглашения, а наоборот.

– Читаю...
– безучастно ответила "племянница", опускаясь в кресло у камина.

Угли притягивают взгляд.

Для старика есть второе кресло. Захочет - сядет.

А ей уже всё равно. И свой графин (на туалетном столике, больше негде) у Ирии тоже есть. В кои-то веки - почти полный...

Сегодня можно посидеть и в ее комнате - для разнообразия. Мрачно помолчать вместе. Всегда хорошо получалось.

Или герцог поворчит. А помолчит - Ирия. Пожалуй, это - лучше одиночества. Вот общества Катрин сейчас точно не выдержать. Не говоря уже о слугах.

– Не ври - не умеешь!

Три дня назад - рассмеялась бы.

– Читаешь...
– старик бесцеремонно выхватил книгу. Встряхнул. Прошелся по комнате - враз ставшей маленькой.
– Закладка на пятнадцатой странице. Читаешь в день по пять страниц, Ирэн?

– Чего вы хотите?
– устало повернулась к нему девушка.

– Что с тобой случилось?!

– прорычал герцог. Три размашистых шага - и он вновь возле племянницы. Уже привычная жесткая, костистая лапа стиснула плечо. На сей раз - правое.
– Я же сказал тебе - твой брат умрет, если ты этого хочешь!

– Я не знаю, хочу ли его смерти, - равнодушно проговорила Ирия.
– Это мало что изменит.

– Кроме того, что слизняк, убивший собственного отца, больше не будет отравлять подзвездный мир своим смрадным дыханием!
– прошипел Ральф Тенмар.
– Я знаю про твою сестру.

И что? С его-то мнением: "оступившегося - затопчи"? Леон запер Эйду в монастырь. Ральф Тенмар - застрелил бы. Причем еще два года назад.

– Дерись, Темный тебя побери!
– он рывком развернул Ирию к себе. Когтистая лапа оставила в покое плечо - чтобы мертвой хваткой вцепиться в подбородок. Заставляет высоко вскинуть голову. А жесткий, колючий прищур удержит взгляд любого - похлеще когтей дракона. Даже тенмарского!
– Любому из моих сыновей я сказал бы - будь мужиком! А что сказать тебе? Будь бабой?
– Так не рычит даже разъяренный медведь-шатун. Выгнанный охотниками из уютной берлоги. На студеный мороз!
– Не смей реветь! Ты - лингардская аристократка!

– Какая?

– Или ты невнимательно читала книги из моей библиотеки?

2

Что-то забрезжило во тьме. Прогоняет даже застарелую тоску и уже привычное унылое равнодушие.

Что-то - пока таинственно-неуловимое, но будоражащее. И очень важное...

Старик сам читал эти книги. И отлично помнит сюжет. Значит - или читал недавно, или перечитывал.

Причем второе - вероятнее. Но зачем? К чему тенмарскому герцогу история древнего Лингарда? Волею победителей превращенного в Лиар.

И к чему это теперь Ирии?

– Какая разница? Моя сестра погибла. А вам прекрасно известно, что я - не невеста вашего сына.
– Вот и сказала. И давно пора.
– Я никогда и не утверждала, что он собирался на мне жениться.

И что теперь? Отдаст ее властям? Позволит застрелиться самой?

Жить - не хочется. Но о казни на площади на потеху Ревинтеру Ирия сгоряча не подумала!

– Ну и дурак, если не собирался!
– рявкнул Ральф Тенмар.
– Я обещал тебе помощь, Ирэн. И помогу.
– Он уже взял себя в руки. Даже странно - с учетом его обычной несдержанности.
– Ты не думала, что Ревинтер - последний, кому выгодно убивать твою сестру?

– А как же насчет скрыть преступление сына?
– Ирия слишком поздно вспомнила о деяниях самого герцога. В более молодые годы.

Но в любом случае - носиться с его прошлым незачем. Она же живет со своим. Умел нагрешить - умей и смотреть в глаза собственным подлостям. Хотя вряд ли Ральф хоть в чём-то раскаивается. Такие сожалеют лишь о поражениях.

– А ты помнишь, что его сына никто не осудил и судить не собирается?
– Старик нечаянного намека даже не заметил. Во всяком случае, и ухом не повел.
– Зато Эйда для Ревинтера - прямая дорога к титулу лорда Лиара.