i f36931a51be2993b

Тогда это казалось смешным и отцу. А если и нет - он всё равно из вежливости улыбался. Тюрьма и казни для него существовали лишь в книгах.

Проверить, так ли поступают в нынешнем Эвитане, Ирии не удалось. В Ауэнте ее не допрашивали. Зачем? Отец ведь не делился с дочерью военными планами...

Почему это вспомнилось сейчас? И кому труднее отвечать - парочке подобных мастеров допроса или собственной родной матери?

Ирия пересказала всё - кроме ночных кошмаров и привидений. Пересказала ровным голосом. Почти.

– Когда я вошла в кабинет - мне показалось, папа еще жив! Я тогда не поняла, почему так решила...

– И почему же?
– перебила бывшая графиня Таррент. Впервые проявив искру интереса.

– Я много думала, пока была здесь... Там было МАЛО крови. Понимаешь, мама? Мало, а должно было вытечь...
– Губы дрожат - как не вовремя!
– Намного больше! Понимаешь? А в кабинете... столько бывает, если человек не убит, а легко ранен. Очень легко...

– Это - всё?

– Нет! Еще "ратники"...
– На лице Карлотты вновь - ничего, кроме равнодушия. И всё труднее справиться с дрожащим голосом!
– Когда меня притащили к Леону, он был в покоях Полины. Они там играли в "ратников". Ночью!

Мать чуть усмехнулась:

– Продолжай.

– На доске был "кардинальский триумф"! Это очень сложная позиция - она почти никогда не получается. Даже у хороших игроков!

– Вот как раз это - не доказательство. Полина вполне может быть очень "хорошим игроком". Тебя она переиграла.

– "Триумф" был у Леона! А он таких ходов не знает. Я же с ним с детства за доской сижу.

Прежняя каменная маска. А собственный голос предательски запинается. И спешит - когда не надо.

– Понимаешь, Полина просто расставила фигуры. Хотела сделать вид, что они играют давно. И предусмотрела всё - даже что всегда проигрывает мужчинам. Но при этом нечаянно устроила на доске позицию, где через три хода - "кардинальский триумф". Мама, клянусь - это правда!

– Теперь - всё?
– альваренский лед не дрогнул.

– Да. Понимаешь, я уверена: папу убили не в кабинете! Его туда перенесли. Его кровь...
– И как же опять дрожит голос!
– Сначала пролилась в другом месте. Поэтому в кабинете ее и оказалось так мало... Но тогда это могли видеть слуги!

– Не могли!
– холодно отрезала Карлотта.
– Из моих... то есть теперь уже из покоев этой дешевой шлюхи ведет потайной ход. В кабинет твоего отца. Придуман три поколения назад - тогдашними лордом и леди. Прятаться от сбрендившей старой свекрови. Бабка считала, что плотские развлечения - грех, если не сопровождаются зачатием детей.

– Но тогда всё встает на свои места!
– Ирии не часто случалось перебивать мать. Но сейчас - именно тот случай.
– Тогда понятно, почему они ночью оказались в спальне этой... в твоих бывших покоях! Ты веришь мне?!

– Да.

Сердце подпрыгнуло и пустилось вскачь:

– Ты мне поможешь?!

– Нет.

Под ногами разверзается бездонная пропасть... Лететь придется десятилетия - прежде чем разобьешься насмерть.

– Почему?
– охрипшим голосом прошептала девушка, в ужасе глядя на мать.

– Если Леон пойдет под суд - неважно, один или со своей шлюхой - его казнят. Я не допущу, чтобы мой род прервался, а титул лорда получил сын этой потаскухи. В нем наверняка вообще нет крови Таррентов. Леон - мой единственный сын, и он останется лордом.

– Но я всё знаю!
– с вызовом выкрикнула Ирия.

– Ты не выйдешь отсюда - в любом случае. Так что это - неважно.

Пропасть разверзлась. И поглотила... Как жутко скользить вдоль склона - цепляясь за шаткие, скользкие камни! Такие острые...

– Тебе нельзя было иметь детей! Ты не должна была рожать...
– прошептала девушка.

– Выбирая между сыном и дочерью, любая разумная мать предпочтет сына.

– Разумная?
– тихо переспросила Ирия.
– А любящая? А справедливая? Ты вообще слова такие знаешь?

– Разговор окончен, Ирия. Ты получишь воду, но ни на что другое не рассчитывай. Я и эту просьбу выполняю лишь потому, что дочери лорда не подобает смердеть как нищей. Но не вздумай требовать, к примеру, другой еды или еще одно одеяло. Замерзнешь - перестанешь открывать ставни, вот и всё.

– И задохнусь?
– горько поинтересовалась дочь.
– Ты что - действительно оставишь меня здесь?

– Я не отвечаю дважды на одни и те же вопросы. И не будь так глупа, чтобы их задавать. И не смей скулить и умолять! Имей гордость, ты - дочь лорда!

В сказках побежденный герой мог проклясть врагов - и они всегда получали по заслугам. Увы, в жизни зови, не зови на помощь темные силы - любые!
– они не придут.

А Ирии нужна такая малость! Всего лишь сровнять с землей это аббатство. Со всеми обитателями. Чтобы не позорили имя Творца. И больше никого не убили.

– Ты хоть когда-нибудь меня любила?

А еще - в сказках злыми бывают только мачехи.

– Я знала, что рано или поздно тебя отдам. Мужу или монахиням. Глупо привязываться к дочерям. Впрочем, не только к ним. Вообще хоть к кому.

В хрониках истинно верующие фанатики порой отдавали на костры и собственных детей. Но Карлотта Таррент, урожденная Гарвиак, никогда по-настоящему не верила - ни во тьму, ни в свет. Только в трезвый расчет.

– И не зови больше ни меня, ни аббатису. Никто не придет.

– Ты не можешь бросить меня здесь умирать!
– закричала Ирия ей вслед.
– Предательница!

– А ты тогда - кто?
– обронила, не оборачиваясь, Карлотта.

– Я никогда никого не предавала!

Мать обернулась - уже у самой двери. Чуть усмехнулась. И пристально смерила дочь студеным взглядом:

– На месте Эйды должна была оказаться ты. Если б ты хоть немного умела врать, когда нужно, - мы не были бы опозорены. Я не гнила бы здесь! Но ты - вся в отца. Глупый волчонок, умеющий только скалить клыки. Могла бы понять, что Эйда не сможет убить - никого и никогда.

Дверь захлопнулась с глухим стуком крышки гроба. Ирия осталась одна. Наверное, уже навсегда...

Часть вторая. Узники.