i f36931a51be2993b

Ирэн говорила, сугробов в Тенмаре не бывает. Так то - сугробов. А падать сверху всякой снежной крупе никто не запрещал.

Резное окно открылось легко. Девушка поглубже вдохнула ледяного воздуха - всей грудью. И вернула раму на место.

Нечего еще с вечера выстужать комнату. И без того - холодно. Или так только кажется - из-за непроходящего озноба? Ничего, получше укутаемся на ночь - к утру всё и пройдет. И холод в крови, и ломота в костях.

В детстве Ирия болела редко. Еще не хватало расхвораться сейчас! Уж замок Тенмар - самое неподходящее место. Не считая тюрьмы.

А окно всё равно правильно закрыла. Тут - не аббатство Предательницы Амалии, в конце концов.

Жаровня - вот она, но теплее не стало. Наоборот - озноб бьет всё сильнее.

Ничего, у нас есть еще одно средство согреться. Графин на подносе.

Ирия, не колеблясь, долила остатки в бокал. Задумчиво прошлась по комнате, плотнее кутаясь в плащ и любуясь догорающими углями камина.

Красиво. Но тоже не согревает. Как и вино.

Ладно, допиваем - и под балдахин. Подумать о жизни и смерти можно и лежа.

Хотя чего тут думать - если всё равно "дуру-девку" сюда уже занесло? Для нее смертельная игра теперь зависит от действий других. Напрямую.

Партия зашла в тупик - игроку уже не просчитать ничего. Остается лишь тянуть время и ждать - ответного хода врага. И его же промашки. Любого из врагов.

Одеял оказалось много. Меховых. Но и они не согревают...

4

– Леон!

Чёрно-зеленый мяч неожиданно и стремительно летит в брата. Наследник титула лишь в последний миг успевает подхватить полосатый вихрь - под заливистый смех сестер.

– Эйда!
– будущий лорд, стремясь немедля выставить кого-нибудь другого в еще более смешном свете, швыряет мяч в сестру-близнеца.

Будь это бросок Ирии - Эйде бы не увернуться. Но Леон никогда не мог сравниться в ловкости с постоянной соперницей детских игр. Хрупкая мечтательная Эйда с трудом, но перехватывает мяч.

– Иден!
– произносит она своим мягким мелодичным голосом. И лишь тогда кидает красно-золотой шар - прямо в руки сестренке.

Эйда никогда не делала резких, жестких бросков. А уж тем более - в младшенькую.

– Леон!
– восьмилетняя Иден и рада бы, да не в силах застать врасплох старшего (на целых четыре с лишним года!) брата.

Ирия краем глаза замечает, как уже раздраженный Леон поймал мяч. И молниеносно метнул его обратно в младшую, уже на ходу резко выкрикнув:

– Иден.

Мяч бьет девочку в плечо - хорошо, не в голову! Сестренка разражается плачем.

Встревоженная Эйда тут же бросает игру, кидается к малышке. Обнимает, уводит в дом. На ходу оборачивается, укоризненно смотрит на Леона.

Юный лорд показывает ей язык. И поворачивается к Ирии:

– Ну и хорошо! Без этих куриц играть интереснее!

– Ты что - дурак? Иден же маленькая! Зачем ты это сделал?

Лицо Леона обиженно кривится. Срываясь на визг, он орет:

– Тогда я и с тобой играть не буду! Я буду играть один! Один!! Один!!!..

...
– Ирэн! Ирэн, дитя мое, проснись! Открой дверь!..

Дадут Ирии выспаться или нет?! Где она вообще, что происходит?

Почему так холодно? И главное - кто так надоедливо стучит над ухом?

Безумно хочется видеть сны и дальше. Уронить голову вот на эту подушку и спать, спать, спать... Во сне нет пробирающего до костей холода. И голова не кружится так невыносимо. И не гудит, и...

– Ирэн, проснись! Ты слышишь меня, Ирэн?!..

Почему Ирэн? Кто придумал ее так звать?

Она - Ирия, ей почти десять с половиной. Она играет в летнем солнечном дворе родного замка. С братом и сестрами...

Брат убил отца. А Ирию и Эйду отправил в холодный монастырь, где в Башне Кающихся Грешниц замерзают заживо. Многие уже замерзли, замерзнет и Ирия... Вот почему так холодно!

Холодно? Сейчас же лето...

Какое лето, если кругом стужа?..

– Ирэн, проснись, открой дверь. Это я, Катрин Тенмар!..

Тенмар? Мать Анри? Она - тоже в монастыре? Зачем герцогиня здесь? Наверное, узнала, что Ирия целовалась с ее сыном...

Как целовалась, если ей десять лет?

Нет, это неправда, ей - четырнадцать. Тенмары узнали, что она целовалась с Анри, и хотят их поженить...

Но ведь Анри же умер!

Нет, не умер. Он выжил, и теперь его родители хотят... Но Ирия не может - она любит князя Всеслава!

Нет, неправда - Всеслав подписал ее смертный приговор, он хочет ее убить! Он - заодно с Полиной, Леоном и Ревинтерами! Сын Ревинтера изнасиловал Эйду и убил Анри, он должен умереть...

Но ведь Анри - жив, и его родители хотят...

Что за грохот? Нужно открыть глаза и посмотреть - обязательно, это очень важно.

Но под веки насыпали песок... Целую гору - из далекой страны Хеметис, где подземная ладья Ти-Наора плывет по Тинеону - реке мертвых...

..."Всё кончилось, но однажды в небесах Волк и Дракон истекли кровью. Четверо дали клятву, и ни один не понял этого. Пятый не клялся ни в чём, но его путь предопределен кровью одного и преступлением другого. Шестой знает и помнит всё, но не вправе раскрыть"...

Кто эти голоса? Что им нужно - раз теперь орут уже над самым ухом? Пусть придет Анри и скажет, что никакой свадьбы не будет!

Девушка честно попыталась его позвать и всё толком объяснить. Но ничего не выходит...

Анри не пришел. А голоса никуда не делись. Даже стали громче и невыносимей!

– Ирэн!!!
– кто-то больно трясет за плечо.

Откуда непрошенный визитер взялся? Она же запирала вчера дверь на крючок...

Какие ледяные руки! От них - еще холоднее. Где одеяло? То, под чем Ирия сейчас, - это две или три тончайшие простыни. Иначе бы она так не мерзла!

– Ортанс, выйдите и...

Вот именно - выйдите все, надоели. Галдят над и так больным ухом! Над обоими больными ушами...

– Госпожа герцогиня, вы же знаете: я - могила!
– Какой сварливый, терзающий уши голос!
– И девушкам скажу...

Большая часть мучителей ушла. Остался один - такой знакомый... и неузнаваемый:

– Ирэн, дитя мое, ты же вся горишь!..

Под этот голос Ирия и рухнула в черно-багровую тьму. К Волкам, Драконам и подземной лодке Ти-Наора с ее давно забытым богом...