И опять Пожарский 7

– Иди инициативный ты наш.

Вернулся с расцарапанной рожей и оборванным рукавом, но девок повязал. Отправили их на кораблик, сообщив, что нечего им опасаться, никто их не тронет. В целости и сохранности мужу или господину отдадут. Вот как поймают, так и отдадут. Не поверили. Продолжали горе изображать. Словом на шатёр, посуду, девок и их шмотки потратили два часа и время уже к обеду привалило.

Пришлось обедать. Полевых кухонь с собой не взяли, хотели ведь за день управиться. Перекусили бутербродами. Понятно не с колбасой, а мясом вяленым. Пока перекусывали, Пётр соображал. А ведь, скорее всего, придётся здесь остановиться. Припрутся к самому вечеру к городу Радости и что? Лагерь не разбит. Не проведена разведка, опять в какую засаду влипнуть можно. Один день ни чего не решает.

Чтобы снова не вляпаться, послал в разные стороны дозоры. И буквально через несколько минут получил новости. Они окружены почти. Только вот назад на полуостров к кораблям и можно отступать. Про силы неприятеля точно сказать разведчики не могли, но сотни, а то и тысячи с юга, носятся по степи отдельные всадники впереди и опять сотни или тысячи с севера у воды. Вот это зашли в тыл!

Пришлось не только на ночлег останавливаться, но и полноценный лагерь городить. Одно пока утешало. Никто не видел у неприятеля артиллерии. Что ж, лопатки с собой, нужно окапываться. Не дали, понятно. Конная лава выскочила с севера, от залива. Напоролась на пулемётный огонь и, оставив несколько десятков лошадей и воинов на земле так же внезапно отступила, однако, только люди опять взялись за лопатки, как то же самое действо повторилось с юга. Опять потеряли несколько десятков и отступили.

Пётр прошёлся вдоль митральез. Все работали исправно, Гатлинги тоже пока не чудили. Патроны быстро расходуются? Так вы не лупите в белый свет, прицельно стреляйте. И только он закончил обход и дал команду снова закапываться, как татары начали согласованную атаку одновременно и с юга и от воды.

Событие сорок шестое

Густав II Адольф — король шведов, готов и вендов спрыгнул с лодки, оказавшись по колено в воде, и, размахивая шпагой, повлёк гвардейцев за собой. Швеция вступила в тридцатилетнюю войну на стороне…

Да, на своей собственной стороне. Неудача в войне с Россией не остудили воинственный настрой молодого короля, однако, многому его научив. Король стал другим. Более осторожным — нет. Более расчётливым. И шведская армия стала другой, с помощью шпионов, прошедших обучение в Вершилово, Густав-Адольф уменьшил вес мушкета до 5 кг. Появились новые трёхфунтовые малые пушки. В полках значительно увеличилось количество мушкетёров и уменьшилось, соответственно, число пикинеров. Была разработана и даже с помощью князя Пожарского (который об этом и не догадывался) улучшена линейная тактика. Почти до нуля сократилось количество наёмников. Теперь в армии были в основном свободные шведские крестьяне, пусть и вступившие в неё не добровольно, а по призыву, но свои — шведы.

26 июня шведская армия Густава II Адольфа насчитывающая 16,5 тысяч человек, в том числе три новых полка, созданные по вершиловскому образцу, высадилась в Померании. Ввиду того что войска имперской армии, около 39 тысяч человек, и армии Католической лиги, ещё порядка 30 тысяч человек, были разбросаны, шведы почти без боёв подошли к столице Померании городу Штеттин. Кюрфюст Саксонии Август — герцог Саксен-Лауэнбургский на чьи земли высадились Шведы был ещё тем пройдохой.

Август наследовал отцу в 42 года. Во избежание споров с младшими сводными братьями Август заключил с ними 4 октября 1619 года в Лауэнбурге династический договор, подтверждавший его единоличную власть в герцогстве. В 1626 году после смерти мачехи Марии Брауншвейг-Вольфенбюттельской Август захватил её вдовьи владения в амте Нойхаус, что привело к конфликту с её сыновьями. Герцогство объявило о нейтралитете в этой войне. Вот только… Младший братик — Франц Карл.

На княжеском съезде в Лауэнбурге в 1625 году было принято решение направить против императора и Католической лиги нижнесаксонские войска под защитой короля Дании Кристиана IV. Франц Карл набрал полк для короля Дании и стал враждебным лагерем в управляемом его братом Августом нейтральном Саксен-Лауэнбурге. После поражения Кристиана IV под Луттер-Ам-Баренберге Франц Карл вновь попытался помириться с императором, прибегнув к содействию Валленштейна. Не успел. Тут шведы и высадились. Пришлось Францу Карлу с остатками своего полка примкнуть к Густаву II Адольфу.

Штеттин, или как его именовали местные — Щецин был старинным ганзейским богатым городом. Там было чего пограбить. С одной стороны, Вроде Август и не воюет за католиков, а с другой стороны, солдатам, да и ему Кристиану нужна, добыча и нужны победы. И город был взят «на копьё». Грабежи насилие и прочие сопутствующие развлечения продолжались, как и полагается, три дня. После чего войска Густава II Адольфа и Франца Карла покинули город и двинулись к следующему. Прикинули по карте и решили, что следующим будет Грайфенхаген. Не в названии дело. Просто ближайший город по дороге на юг.

Лучшая добыча оказалась, конечно, в замке-резиденции предыдущего герцога Филиппа II, величайшего покровителя искусств среди всех померанских герцогов. Он основал в Герцогском замке богатую коллекцию старинных и ранних современных монет. Теперь множество сундуков следуют в обозе за их новым хозяином. Будет чем отдавать долги этому проклятому Пожарскому.

Событие сорок седьмое

Капитан Гаспар Густав Граубе решил напомнить о себе фельдмаршалу Тилли не вполне обычным образом. Пугать — так пугать. А чего люди боятся больше всего? Смерти? Нет. Больше всего люди боятся непонятного. Такого, что выпадает за рамки обыденного, ну очень сильно.

Замок Данквардероде в Брауншвейге, в котором решил Граф фон Тилли на время остановиться, представлял собой страшно древние полуруины из порядком выветрившегося кирпича с черепичной крышей в не менее плачевном состоянии. А что делать, герцогский дворец занял Валленштейн. Десятки архитекторов и десятки самоучек строителей за пятьсот лет превратили этот небольшой в прошлом двухэтажный замок в целый лабиринт переходов, крытых лестниц, флигельков и даже вполне себе крупных домов. Заблудиться в этих катакомбах мог бы и тот, кто здесь родился и жил, а фельдмаршал всего на несколько дней остановился. По этой причине обживать весь замок не стали. Приволокли всю более-менее прочную мебель в донжон и расположились в нём. Жили, не тужили, устраивали пиры, то генералиссимус посетит фельдмаршала, то местная знать не подавшаяся за своим герцогом. И вдруг началось.

Капитан Граубе поражался этим воякам. Одеты кто во что горазд, дисциплины ни какой, учения не проводятся. На подходе к городу разбито десятки лагерей и все чего-то ходят и чего-то ищут. В основном конечно бражку или пиво, ну и пожрать чего. Именно, что не поесть, а пожрать. Сразу и проблемка нарисовалась. Вершиловцы в своём добротном одинаковом обмундировании смотрелись не просто как белые вороны, а как индюки в стае ворон. Тем более что и ростом были на голову выше этих имперцев. Решили переодеться. Нашли маркитантку поприличней, не в смысле внешности, все страшны как победительницы в конкурсе на самую страшную ведьму, а в том, что возок у неё поновей и от самой мочой не несёт.

– Как звать тебя цветок луговой? Wie heisst du Wiesenblume? — обратился Гаспар к нимфе.

– Изольда! — полыхнула румянцем от комплимента и от протянутой серебряной монеты.

– Фрау Изольда, нам нужно двадцать три солдатских мундира и один офицерский. Желательно не новый, желательно не воняющий трупом и желательно австрийский.

– Много больно. Столько нет. So viel gibt es nicht. — И тоска по утраченным талерам в глазах голубых.

– Назначаю тебя нашим интендантом. Вот задаток десять талеров. Действуй красавица Изольда. Handeln Sch"onheit Isolde!