И пошла писать губерния…

30-летний запасной рядовой Андрей Иванов крестьянин деревни Малое Виселёво Рупосовской волости Юхновского уезда подтвердил следователю, что в его избе на второй день Нового года собралась большая компания. Играли на гармошке, пели и танцевали. После обеда пришёл церковный сторож села Городец Гаврила Иванов, присел на лавку и закурил трубку, наблюдая за весельем. Он был частым гостем у Андрея, любил выпить, но в этот раз был трезв. А вот явившийся вскоре после него Спиридон Иванов, пьян был до изумления. Что там в его затуманенной голове перемкнул «зелёный змий» неизвестно, но Спиридон взялся гнать Гаврилу из избы, мол, портит оный Гаврила всё веселье. Хозяин усадил дебошира на лавку, а Гаврила встал и пошёл к выходу. Он уже был у самых дверей, когда Спиридон прыгучим барсом рванул с лавки и ударил церковного сторожа кулаком в затылок. Гаврила упал и сильно, аж треск по избе пошёл, ударился о притолоку. Спиридона тут же вытолкали за дверь, а Гаврила Иваныч, посидев немного на лавке, ушёл домой.

Хотя крестьянство и почитало Спиридона Иванова виновным в гибели церковного сторожа села Городец, оформивши все показания, судебный следовать 24 февраля 1893 года написал заключение, в котором снимал со Спиридона обвинение в нанесении смертельных побоев. К делу прилагалось заключение судебно-медицинского вскрытия, по которому Гаврила Иванов умер от болезни легких, которая, видимо, дано уже прогрессировала. Тем и объяснялись его жалобы на боль в груди. Прокурор Смоленского окружного суда статский советник Эдмонд Юльевич Вейцлер постановление судебного следователя 19 участка утвердил.

12 августа того же 1893 года во второй части города Белого в трактире бельского мещанина Ивана Григорьевича Татарского, что во 2-й части города Белый, крестьянин Бельского уезда Пётр Иванович Иванов он же Тевиленков позволил себе в пьяном виде площадную брань в адрес Государя Императора. За что был трактирными служителями доставлен к частному приставу. Тот составил рапорт о происшествии и отправил его для разбирательства в Смоленский окружной суд. Дело как особо важное сразу попало под прокурорский надзор.

Из статистического листка прокурора Смоленского окружного суда:

Петр Иванович Иванов (он же Тевиленков), 50 лет, место рождения: деревня Аксёнино Бельского уезда; постоянное место жительства: деревня Потеряловка Городковской волости Бельского уезда; рождение: законное; звание: крестьянин; русский, православный; женат на крестьянке Марии Афонасьевой, имеется пятеро сыновей, из которых четверо живут при нём, и двое замужних дочерей; занятие или ремесло: хлебопашество; степень имущественного обеспечения: два надела и пять десятин собственной земли в деревне Потеряловке; неграмотный; за границей не был; обвиняется по статье 246 уложения о наказаниях в оскорблении Его Величества; преступление совершено в городе Белом Смоленской губернии единолично; находится по месту проживания под надзором полиции.

Больше месяца в окружном суде думали-рядили, чтобы вынести пьянице и буяну такой приговор: арест на семь дней при волостном правлении.

Не давало скучать господину прокурору окружного суда и Смоленское уездное по воинской повинности присутствие, периодически подкидывая для разбирательства дела уклонистов от воинской службы. Вот, например. 3 апреля 1900 года Смоленская городская управа препроводила в Смоленское уездное по воинской повинности присутствие список ратников ополчения 2-го разряда, подлежащих по смене семейного положения причислению в 1-й разряд. Среди прочих был показан смоленский мещанин Александр Яковлевич Курков 1897 года призыва. Основанием для его причисления в 1-й разряд ратников ополчения было указано рождение в его семействе двух братьев: Николая, подлежавшего призыву в 1900 году и Якова 1882 года рождения. На запрос присутствия городская управа показала, что Николай и Яков Курковы внесены в посемейные списки по сообщения от 1899 года, сделанному Управлением смоленского мещанского старосты. Ранее же, как указывали члены городской управы, она не имела сведений о рождении младших Курковых.

Из призывного списка 1897 года видно, что Александр Яковлевич Курков показан в нём единственным сыном в семье, и на этом основании воспользовался льготой по призыву и по вытянутому жребию зачислен в ратники ополчения. Хотя по своему семейному положению должен был быть отправлен в войска. Так как по законам Российской Империи зачисление в военную службу лиц, ранее освобождённых от службы, а также их наказание за уклонение от воинской повинности согласно Уложению о воинской повинности, может последовать только по решению судебной инстанции, то рапорт уездного по воинской повинности присутствия о возбуждении дела согласно статье 389 Устава о воинской повинности в отношении Александра Яковлевича Куркова был направлен в Смоленский окружной суд.

Политика, ох и неблагодарное дело. А делать нечего, дела против государства курирует прокурор окружного суда. Кого только не затянуло в водовороты революционной борьбы. Не избежали этого даже ученики флёновского сельскохозяйственного училища, что открыла княгиня Мария Клавдиевна Тенишева. Дело было в деревне Раздорово Смоленского уезда. Сотский Новиков (один из низших чинов полиции на селе. Свои обязанности исполнял, как правило, безвозмездно, в порядке натуральной мирской повинности.) явился в Раздорово к десятскому (выборное должностное лицо из крестьян для выполнения полицейских и различных общественных функций. Обычно избирался на 10 дворов) переговорить об исправлении дорог. Нежданно-негаданно, можно сказать, прям откуда ни возьмись, в разговор должностных лиц влез сынок десятского Михаил Емельянов, ученик флёновского сельхозучилища. Сей распропагандированный балбес заявил бате и его гостю, что инструкция о содержании в порядке сельских дорог давно устарела. Да и вообще, вещал молодец, полиция, духовенство и чиновничество живет только трудом крестьян. На глазах впавшего в ступор отца и уже роющего землю копытом сотского, почуявшего политическое дело, Мишка вынул из сундука написанную от руки прокламацию и вручил её Новикову для ознакомления. При этом пытался растолковать старшему товарищу, что освобождение крестьян от крепостной зависимости было, якобы, достигнуто бунтом. Вот и сейчас тем самым бунтом крестьяне смогут отобрать у помещиков землю и, поделив её промеж собою, зажить счастливо. Новиков поинтересовался, мол, «…это где же ты, злодей, набралси таких идей? …» счастливый Мишка сказал, что в его училище много ходит таких прокламаций.

Надо ли говорить, что в самом скором времени Михаил Евдокимов оказался в камере судебного следователя, а рядом за столом товарищ прокурора окружного суда уже оформлял дело прокурорского надзора. Шмыгая носом, Михаил объяснил судебным чинам, что переписал прокламацию с подлинника, взятого у его одноклассника Дмитрия Зыкова. Вызвали на допрос Зыкова. Тот рассказал, что печатную прокламацию нашёл на Риго-Орловской железной дороге, когда заменял на дежурстве мать свою – барьерную сторожиху. Перечислил он и фамилии учеников, которым давал прокламацию читать – Сафонов, Давыдов и Алексеев. Антипка же Киселёв взял прокламацию и цельную неделю у себя держал. Из Киселёва вытрясли ещё несколько фамилий. Прокламацию читал ученик Аникеев, а также Антип показывал листовку ученицам Селивёрствовой и Дороновой. Михаил Емельянов, Дмитрий Зыков и Антип Киселёв привлечены к ответственности в качестве обвиняемых по 2-й части 251 статьи Уложения о наказаниях. Копия с дела направлена Министру юстиции.

А дальше закружило-понесло… «Вихри враждебные веют над нами…» Злые завихрения Русско-японской войны и первой русской революции так всё перепутали в судьбах смолян, так закрутили некоторых из них, что смешали всех и вся. А иногда из этих вихрей вылетала и шальная пуля, бьющая точно в цель.

С середины марта 1903 года крестьянин деревни Гороховка Хохловской волости Смоленского уезда Василий Егорович Егоров стал работать на катушечной фабрике Гернгарди в Смоленске. Двадцатисемилетний крестьянин быстро попал под влияние социалистов-революционеров, организовавших среди рабочих фабрики свою ячейку. В первых числах апреля Егоров был задержан полицией за хранение и распространение запрещённой литературы.

Из статистического листка прокурора Смоленского окружного суда:

Василий Егорович Егоров, 27 лет, место рождения: д. Гороховка Хохловской волости Смоленского уезда; рождение: законное; проживает: д. Гороховка, на катушечной фабрике Гернгарди с марта 1903 года; крестьянин, великоросс, православный; женат, имеет двух малолетних детей, жена и дети живут в деревне; степень имущественного обеспечения: у отца его три надела пахотной земли в д. Гороховка; грамотный, закончил в 1891 году двухклассное министерское училище в имении Вонлярово; задержан за распространение и хранение запрещённой литературы в г. Смоленске; задержан под своим именем.

После дачи показаний следователю Егоров продолжал жить и работать на фабрике под особым надзором полиции. А прокурор окружного суда статский советник Дмитрий Петрович Стремоухов тем временем запрашивал Министерство внутренних дел, а что собственно делать с этим олухом. К злостным революционерам его отнести нельзя. Из Министерства внутренних дел ответили, что по всеподданнейшему докладу господина Министра юстиции Государь Император Высочайшим повелением назначил наказание Василию Егорову в три месяца тюремного заключения и год под гласным надзором полиции в Гороховке. Посадили Егорова в тюрьму в декабре, а уже к окончанию своего трёхмесячного заключения он сдал прокурору окружного суда тех, кто на фабрике Гернгарди его распропагандировал. Под арестом оказались работник фабрики Константин Станиславович Шупорис, который и ввёл Егорова в антиправительственное сообщество. Раза три Егоров ходил с Шупорисом на сходки на которых присутствовали другие рабочие фабрики Гернгарди и некоторые рабочие с завода купца Будникова.