И пусть их будет много

Филипп убьет ее. Если он сейчас не остановится, он ее убьет.

Она съежилась, свернулась в комок. Не пыталась даже отползти, укрыться. Ждала безучастно, когда все закончится.

По полу потянуло холодом. Сквозняк коснулся ее пальцев, до боли заледенил рассеченную губу.

Послышались шаги - уверенные, тяжелые. Что-то больно царапнуло кисть. Она медленно отвела руки от лица. Первое, что увидела - сапоги. Острые шпоры у самых глаз.

– Вы с ума сошли, Филипп, - услышала ровный голос человека, которого ненавидела больше всех на свете.

– Вы убьете ее!

Мориньер стоял теперь, стеной отделяя ее от мужа.

Всегда он! Везде он! В самые тяжелые, унизительные, в самые отвратительные моменты ее жизни.

Дернулась, едва успела отодвинуться. Мориньер, покачнувшись, шагнув назад, чуть не наступил ей на пальцы, - это Филипп, бросившись на друга, толкнул того изо всех сил в грудь.

– Убирайтесь отсюда!
– заорал Филипп.
– Убирайтесь отсюда и из моего дома! Прочь! Неужели не ясно: то, что происходит здесь, касается только меня?!!

– Не только, - ответил холодно.
– Ваши страдания не оправдывают вашего скотства. Идите к себе и проспитесь.

– Я убью вас!
– Филипп, кажется, стал слабеть. Последние слова он проговорил тихо, будто угасая.
– Убью...

– Прекрасно. Но завтра. Все завтра.
– Мориньер обернулся к дверям.
– Антуан!!

Когда слуга появился на пороге, приказал:

– Уложи своего господина спать. Сейчас.

Филипп, растерявший вдруг весь свой пыл, больше не противился. Вышел из библиотеки, ссутулившись, опираясь на своего камердинера. Мориньер обернулся к Клементине. Хотел что-то сказать, но не успел.

Она стала подниматься. Попыталась выпрямиться. Охнула, почувствовав, как по ногам потекло что-то теплое, вязкое. Схватилась за живот.

Мориньер заметил промелькнувший в ее глазах ужас. Подошел. Не церемонясь, задрал юбки. Увидев расползающееся по ткани алое пятно, подхватил ее на руки.

– Тереза!
– позвал.
– Тереза!!

Когда горничная вбежала в комнату, проговорил:

– Жиббо сюда. Быстро!

– Но господин граф не позволяет...

– Быстро!!
– повторил.

Сверкнул глазами так, что девушка со всех ног бросилась бежать.

– Ты вовремя позвал меня, господин, - сказала Жиббо, спустившись через пару часов в нижний зал.
– Очень вовремя.

– Знаю, - ответил.
– Садись.

Налил в свободную кружку вина.

– Промочи горло.

Жиббо не отказалась. Села в господское кресло - когда еще придется. Взяла обеими руками кружку. Сделала большой глоток.

– Хорошо, что ты оказался здесь в эти сумасшедшие дни, мальчик. Сама судьба привела тебя сюда.

– Судьба?
– рассмеялся устало.
– Я не верю в судьбу, ты знаешь.

– Напрасно, - покачала головой Жиббо.
– А ведь ты очень неглуп. Во всяком случае, много умнее твоего друга - нашего господина... Вот уж кто, поистине, идет по жизни с закрытыми глазами. Не ведает, что творит. Не знает, что его ждет.

– А ты - знаешь?

– Что ждет нашего графа?

– Да.

– Знаю.

– Говори.

– Нет, мальчик. Ты не веришь в судьбу, но это не означает, что ее не существует. Я не буду смущать тебя предсказаниями. Делай, что должен. И все будет, как надо.

Глава 30. Месть

Филипп проснулся посреди ночи с жуткой головной болью. Поискал, пошарил рукой вокруг в поисках бутылки. Не найдя, разбудил спящего на выдвижной кровати Антуана.

– Черт бы тебя побрал, старый болван! Я хочу пить! Принеси мне вина.

– Лучше бы воды, господин, - пролепетал слуга.

– Заткнись. И неси, что сказал!

Когда Антуан подал ему откупоренную бутылку - отправил его спать в комнату слуг.

– Ты мне тут не нужен. Я не болен.

Потом долго сидел на постели, делал глоток за глотком. Когда бутылка опустела, поднялся, шатаясь. Вышел из комнаты. Медленно побрел по коридору, который представлялся ему теперь лабиринтом.

Он шел. И темная тень двигалась вслед за ним. Филипп не замечал тени, как не видел сейчас ничего вокруг себя. Он направлялся в сторону комнаты, где находилась та самая ненавистная колыбель. Она одна занимала теперь все его мысли.

Если бы ее не было... Если бы не было... Все тогда могло бы быть по-прежнему.

С каждым глотком вина эта мысль все больше завладевала им.

Он споткнулся о край положенной у порога циновки, тихо выругался. В неверном свете луны тускло блеснуло лезвие.

Ночь была тихой. Но то тягостное, что плотной, темной тучей висело над замком Грасьен, не давало спать и Клементине. Она то задремывала, то просыпалась в холодном поту. Вскакивала, с ужасом взглядывала на простыни. Выдыхала облегченно, поняв, что кровотечение практически остановилось. Снова пыталась уснуть.

В конце концов, поднялась, прошлась по комнате, присела в кресло.

Бешено стучало сердце, отдаваясь эхом в ушах.

Клементина походила еще немного и направилась в детскую.

Она не сразу увидела Филиппа.

"Как душно", - подумала. Подошла к окну, распахнула ставни, толкнула створки. Легкий ветерок ворвался в комнату, свежестью дохнул ей в лицо.

Клементина обернулась и в ужасе вжалась в простенок между окнами.

Филипп стоял, склонившись над колыбелью. И хмель потихоньку выветривался из его головы. Потеряв на мгновение равновесие, он задел край кроватки, и теперь на него из колыбели смотрели ясные, как будто слегка удивленные, глаза ребенка. Девочка задрыгала ручками и ножками, и ему показалось, она улыбнулась ему.