И с привкусом соли на губах

Додумался закутать в одеяло, потому что весь намок от меня, и я отчетливо чувствовала твердость в его определенном месте. Он постоянно возбужден рядом со мной, или рядом с каждой мало-мальски привлекательной женщиной? Мне страшно и волнительно одновременно. Вот волнения еще рядом с ним я не испытывала. Это что-то новое.

Он ожидаемо стремится ворваться меж моих губ, а я по привычке стараюсь не допустить этого, но в какой-то момент, подушечка его большого пальца так нежно скользит по моему затылку, что я невольно расслабляюсь от неожиданного острого удовольствия. Подушечка не останавливается, поглаживает меня за ушком, а потом начинает нежно массировать мочку уха. Миллионы мурашек бегают по мне, но не от ужаса, а от доселе неизвестного чувства, чувства удовольствия. Я перестаю сопротивляться и позволяю его языку и губам завоевать мой рот окончательно. Он удивлен. Я же поражена тому, что мне понравилось…

У меня точно Стокгольмский синдром, ведь поцелуи Зверя, черт возьми, не могут быть такими сладостными… я и не подозревала об этом!

— О, малышка! — хрипло выдыхает он, вновь приникая ко мне, а дальше я его не слышу.

Между нами что-то происходит. Химия? Взаимодействие? В какой момент я перестала испытывать ужас и отвращение перед ним? Вернее не навсегда перестала, а именно сейчас, потому что после, когда это странное волшебство закончится, боюсь, все вернется на круги своя с новым отвращением и чувством страха рядом с ним.

Зверь целует меня, ласкает, я робко отвечаю ему. Осмелев, он тянется к моему полотенцу, чтобы завоевать и тело, но к этому я не готова.

— Пожалуйста, не надо… — шепчу прямо в его губы.

— Это я тебя умоляю, Лиана, я с ума сойду! Позволь, давай попробуем, очень прошу тебя! — его огромная грудь вздымается рядом, рвано бьется, колотится его сердце. Сижу на его коленях и чувствую каменную длину твердости в его паху. Он давно готов и сдерживает себя из последних сил.

* * *

Артем

— Расстегни! — умоляю я, указывая на пуговицу и молнию брюк. — Не приказываю, ибо боюсь, что ее эфемерное хрупкое желание исчезнет, если хотя бы слегка надавить на нее.

— Нет! — ожидаемо шепчет девушка и пробует слезть с меня.

Нет, детка, ну куда же ты?! Ты хочешь, чтобы я взорвался от переполняющих меня чувств?! Беру ее за руку. Нежно очерчиваю каждую венку на тонком девичьем запястье, сначала подушечкой пальца, а потом языком. Она закатывает глаза в экстазе, я же взвою сейчас в голос. Уже не могу терпеть. Кладу ее ладошку на свою длину. Черт с ним, что она так и не позволила снять мне брюки, черт с ним, даже то, что не она сейчас поглаживает мою в край возбужденную плоть, а я сам руковожу ее ладошкой. Я настолько возбужден, что ее пальцы не могут сомкнуться и обхватить всю толщину через брюки.

И она не отталкивает меня. Не оттягивает руки в брезгливости и не уносится с криком в дальний угол комнаты. Очень нежно и робко она изучает мою длину через ткань боксеров и брюк, но похер! Хоть так! Я рычу и задыхаюсь от наслаждения от каждого ее прикосновения, от малейшего нажатия на мое естество. Я весь мокрый. Смазки выделилось столько, что она увлажнила обе ткани. О, детка, я не в силах больше терпеть. Еще одно точное смыкание пальчиков вокруг головки и я взрываюсь прямо в одежде. Меня трясет и колотит. Я качаюсь на волнах оргазма в полнейшем шоке, от того что сейчас произошло между нами. Продолжаю ее сжимать и в неистовстве целовать сладкие губы.

Тебе тоже нужно это детка, я же вижу. Пусть не полноценный акт, до этого нам еще с ней слишком далеко, но хоть такой, контакт через одежду, но это уже не мало.

* * *

Лиана

Я — хитрая. О да, и пусть меня обвинят в этом, но сейчас другого выхода у меня нет. Если бы не помогла разрядиться Зверю, то точно была бы изнасилована им. Из двух зол, я выбрала наименьшее — приласкала его огромную длину через одежду. Извращенец кончил даже так. Хрипел и стонал от наслаждения. Точно, животное! С прямыми примитивными инстинктами. После эякуляции он разомлел на столько, что решил, будто и со мной можно сотворить нечто подобное. Нет уж. Такого я не приемлю.

И все бы хорошо, я такая умная и расчётливая, но почему меня повело от его поцелуев? Что еще за новости? Чего еще я не знаю о своем главном предателе?! Своем теле?

— Нет, пожалуйста! — прошу я трагическим голосом. — Ты получил свое, а я… мне неприятно, когда меня касаются… там.

Я вру… на самом деле, я понятия не имею, каково это, когда тебя нежно касаются ТАМ, ведь Андрей никогда и близко не приласкал меня. У нас с ним всё было довольно банально и однообразно, и устраивало нас обоих полностью. Меня бы лично вообще бы устроила жизнь без интимных отношений, но мужчине это было необходимо.

— Я отпущу тебя, не переживай. Но я обязательно сделаю это, — Артем тверд в своих словах, — потом сделаю, когда ты будешь готова…

— Я никогда не буду готова! — в запале отвечаю я.

— Будешь, и тебе понравится. — Артем нехотя отстраняется от меня, встает и идет к шкафу за чистым бельем и костюмом. Огромный, представительный, даже симпатичный. Мне лестно знать, что еще минуту назад он трясся и содрогался под моей рукой, открытый в своем желании, умоляющий меня удовлетворить его.

Зачем я смотрю, как он неспешно расстегивает пуговицы белоснежной рубашки и как ткань картинно летит к его ногам? Обнажаются литые бронзовые бугристые мышцы, поросшие темными волосками, а я взгляд не могу отвезти от его идеально мощного торса, от кубиков пресса и косых мышц, что прячутся, скрываются под ремнем брюк…

— Нравлюсь? — вдруг спрашивает он, озорно улыбаясь и подмигивая мне.

— Нет!

— Да ладно, детка, ты сейчас так меня рассматривала, что едва слюной не подавилась. Да детка, я такой, и я полностью твой!

— Наглый, самоуверенный и грубый?

— Это твои фантазии! — нагло заявляет Артем. — твое тело реагирует на меня по-другому.

— Это реакция на стимуляцию! — вот зачем он вывел меня на правду? Я же решила быть чуточку умнее и хитрее него, задобрить, приручить, чтобы в итоге, сбежать, когда хорошенько подготовлю тыл и план к отступлению.

Глава 13

Лиана

— Мама! Мамотька! — с размаху запрыгивает на меня Вероника.

Я, со сна, не пойму в чем дело, целую в сморщенную, тянущуюся ко мне, мордочку.

— Папа меня из садика заблал и купил Зайку! — дочь прижимает к себе очаровательного плюшевого кролика, белоснежного, с розовыми ушками и розовым бантиком. — Это — девотька! Она такая ми-и-илая!

Смотрю на маячащего позади Полянского. Мы убегали впопыхах и любимые игрушки Вероники остались дома. Что ж, Артем молодец, что приобрел дочери плюшевого друга, а еще молодец, что эти дни, пока я валяюсь с небольшой, но все же температурой дома, отвозит и забирает ребенка из садика.