И сердце на куски

Сама территория была огорожена, и не осведомленным лицам попасть туда было нереально. Но у гонщиков были свои лазейки. Поэтому обогнув несколько раз изгородь, мы выехали к въезду на территорию, где Ваня остановился и обратился к Ленке:

– Лен! Оставишь нас одних? Нам нужно поговорить! Там на пропуске парни подскажут куда тебе идти… Скажи, что от меня, – проблем не будет!

Ленка фыркнула и вышла, а я удивленно уставилась на Смоленцева.

На что Ванька подмигнул мне, развернулся и покатил обратно в город. Мне было до ужаса интересно, что за разговор планировал мой парень, но я стойко держалась и не проронила ни слова, пока мы не приехали на смотровую площадку в нашем городе.

Это самая высокая точка нашего мегаполиса. Весь город отсюда видно как на ладони. А ночью, говорят, вообще вид бомбический. Это место для влюбленных парочек. Сюда приглашают на свидания, чтобы поразить необычным волшебным видом впечатлительных девчонок.

Я ни разу здесь не была. Никто не приглашал. Даже Ванька.

– Хочу кое-что тебе показать, но мы приехали немного рановато. Придется подождать. Так что пока иди ко мне, – Ванька похлопал по своему бедру.

Он жутко любил, когда я сидела сверху на его коленях, а мне всегда было жутко неловко.

– Блииин, Вань….

– Блииин, Ян…. Я так соскучился, – Смоленцев выгнул бровь, и это могло означать только одно: если я сию же минуту не пересяду к нему на колени, то пожалею об этом.

Краснея с ног до головы, я полезла на сторону Смоленцева. Он помог мне устроиться поудобнее и тут же уткнулся носом в ложбинку между грудей, при этом сжимая мою талию своими сильными руками.

– Ммммм, какая же ты сладкая, – Ваня толкнулся бедрами между моих ног, а я в испуге замерла.

Смоленцев никогда не скрывал, что готов в любой момент превратить меня в женщину, стоит только мне положительно кивнуть головой. Но пообещал, что пока я не буду готова, он меня не тронет. И слова своего не нарушал. Но все вот эти его пошлые словечки, слишком откровенные ласки заставляли меня напрягаться.

– Я помню, Суворова, что только после свадьбы и только в кроватке, – прошептал Ваня, притягивая меня к себе.

Его поцелуй был нежный, медленный и такой сладкий. Я расслабилась. А Смоленцев нет. Он не растерялся и тут же запустил руки под подол моего сарафана.

Я не боялась Ваню. Но почему-то мне было неловко. Как представлю, что мне придется раздеваться здесь, в тесноте и на его глазах, сразу становилось жутко стыдно. Как другие это делают в машине? Ведь в ней не то, что заняться любовью, в ней даже повернуться в сторону нереально.

– Ты опять думаешь о чем-то другом, – прошептал Ваня, отрываясь от моих губ.

– Ты знаешь, о чем…

– Ян! Я же пообещал, что ничего не будет, пока ты не захочешь. Тем более в машине. Просто я люблю тебя, скучаю, и я взрослый мальчик. Мне нужен секс. И мы об этом говорили.

Да, говорили. И Смоленцев поклялся мне в верности. Просто если это не так, то грош цена всем его словам о любви.

– Мне нужно хоть немного ласки. Я уже скоро мозоли на кулаке натру.

– Вааань….

– Да, Суворова! Ты – очень жестокая женщина! Но я все равно тебя люблю и никуда не отпущу! И пока я тут полные штаны не наделал, пошли на улицу.

Я снова перелезла на свое место, довольная от того, что Ванька хоть парень и видный, но все равно терпит, уважает мой выбор и действительно по-настоящему любит меня.

Выйти сама я не успела. Смоленцев подскочил к дверце, и как в кино, как будто я принцесса или всемирная знаменитость, открыл ее и подал мне свою руку. Я была удивлена. Но этот жест был мелочью по сравнению с тем, что я увидела потом.

Огромное багряное солнце уже больше чем наполовину скрылось за горизонтом, а весь город был залит остатками его пламенеющих лучей. Красный, желтый, розовый, пурпурный, алый, оранжевый – все цвета перемешались и яркими пятнами окутывали облака, дома, улицы. Не было ни одного местечка, куда бы не забралась эта нереальная цветовая смесь.

Я смотрела на все это чудо и просто не могла оторвать глаз от этого безумия красок.

– Здесь так красиво…

– Ты самая красивая, – прошептал Ваня, обнимая меня сзади и прижимая к своей груди, – я может не самый лучший парень на свете, но обещаю, что каждый день буду доказывать тебе свою любовь, если ты выйдешь за меня замуж…

– Что? Ты… хочешь…, – от волнения я не могла сформулировать ни одного предложения.

– Выходи за меня замуж, Ян!

Я стояла в недоумении. Чего-чего, а предложения от Смоленцева я не ожидала.

– Ты можешь не отвечать прямо сейчас. И свадьба у нас будет, когда ты захочешь. Хоть через год, хоть после универа. Ты просто согласись, чтоб я знал, что ты моя теперь…

Я не плакса. Но почему-то почувствовала, как увлажняются мои глаза, а в горле стоит ком, который я не в силах проглотить. А когда неожиданно развернувшись и выглянув из-за плеча Вани, я увидела, что на пустой площадке какие-то ребята уже поставили небольшой столик, покрытый до самой земли белой скатертью и стулья с высокими спинками, на которых красовались два огромных алых банта, то уже не смогла сдержать слез.

Ванька повернулся вместе со мной, и мы вместе наблюдали, как благодаря проворности ребят, на столе появилось шампанское и фрукты, еще какая-то закуска, рядом со столом две огромных вазы с несметным количеством алых роз, и несколько стоек с воздушными красно-белыми шарами.

Как только ребята исчезли Ванька пошел к своей машине, открыл багажник, а потом включил какой-то модный трек о любви. Пространство наполнилось битами и басами, и мое сердце колотилось им в такт.

Схватив меня за руку, Ваня подвел меня к столу и посадил на мягкий стул.

– Извини, но шампанское – детское! Я как бы за рулем. В багажнике есть вино. Если хочешь – я могу открыть…

Алкоголь в эту минуту интересовал меня меньше всего. Я была в таком шоке, что о том, что я сейчас буду пить я думала меньше всего. Сидела и наблюдала, как Смоленцев разливает напиток по красивым высоким фужерам, отметив про себя, что его руки дрожат. Оказывается, он волновался. И, видимо, жутко волновался. И это меня немного отрезвило.

Я встала и подошла к Ване. Закинув руки ему на плечи, я обняла его и прижалась щекой к его груди.

– Мои родители тебя не знают совсем.

– Это великолепный повод для знакомства, – Ваня обнял меня в ответ.

– Они будут в шоке.

– Это временно.

– Тогда в октябре.

– В начале октября.

– Когда еще тепло, но уже нет изнуряющей жары.

– И холодных затяжных дождей.

– Боже… Мне, кажется я сплю…

Но поцелуи Смоленцева убедили меня в обратном. Происходящее не было сном. Но сказкой точно. Вокруг была такая красота, романтика и любимый рядом. Мы пили детское шампанское, кормили друг друга виноградом, пробовали разные виды сыров, болтали о предстоящем событии, любовались невероятно красивым закатом, и мне казалось, что все это происходит не со мной.