И сердце на куски

И еще отец у меня был слишком проинформированный.

Я так надеялся, что мне удастся урвать эту ночь и провести ее на свое усмотрение, прежде чем родитель узнает, что я уже на родной земле и призовет служить семье Горячевых верой и правдой. Но, увы. Я уже и забыл на каком коротком поводке я у него.

Мои отношения с отцом не были идеальными. Может быть, потому что я не был идеальным сыном?

А ведь когда-то хотел стать таким.

Хотел, чтобы он мной гордился. Хотел встать во главе его компании, которую он создавал годами. Финансы – мой конек. И я бы точно его не подвел.

Но после смерти мамы он как с цепи сорвался.

Все эти секретарши, модельки, актрисульки в нашем доме, которые менялись как перчатки, заставили меня возненавидеть отца. Мне было тринадцать, и я не понимал, зачем он так делает. Зачем предает маму, нас с сестрой?

Мне было обидно, больно. И все, что я мог, так это перечить ему, не признавать его и идти против его воли. Упорно, невзирая ни на что. Пока не привык к этому. Пока сопротивление не стало моим образом жизни.

Я рано начал зарабатывать. Сначала инвестировал свои небольшие сбережения, участвовал в каких-то интернет-проектах, прогорал, выигрывал, набирался опыта. Потом увлекся тачками и гонками. В свое время не пропустил ни одну. И почти из всех вышел победителем. Потом оброс связями, знакомствами, и открыл свой довольно прибыльный бизнес по продаже дорогих тачек из-за бугра.

Я был финансово независим от отца. Его многомилионные счета не имели ко мне никакого отношения. Все, что у меня было – это было заработано моими мозгами и усердием.

Моя тяга к финансам, соответствующее образование, которое, к счастью, мне никто не навязывал, и никто не пытался сбить меня с выбранного пути, к моим двадцати трем годам, сделали из меня довольно обеспеченного и перспективного молодого человека, которому был открыт весь мир и за которым увивались лучшие красотки города.

И все было бы здорово. Но мой ненаглядный папочка решил, что я все-таки нужен делу всей его жизни и предложил мне встать у руля своей компании. Я по привычке отказался, хотя когда-то только об этом и мечтал.

И тут же вляпался.

Папа каким-то чудом стал совладельцем моего бизнеса и мог с помощью своих связей разрушить все, что я сам создавал. А я не мог это ему позволить. Поэтому пришлось идти у него на поводу и целый год провести в Штатах, изучая основы создания и ведения бизнеса у лучших преподавателей страны.

Я скучал по дому. По сестре, которая была младше меня на три года.

Но, ступив на родную землю, понял, что не готов к встрече с семьей. Мне нужен был глоток свободы, нужно было ощущение полета и вседозволенности хотя бы на эту ночь, поэтому я взял свою тачку и рванул туда, где я всегда был счастлив, навстречу острым ощущениям.

Но расслабиться не удалось.

– Клим! Какого черта? Я жду тебя дома! И давай без глупостей! Не заставляй меня делать то, чего я не хочу!

Нет, папа не рискнул бы разрушить мое дело из-за такой мелочи, но вот прислать своих качков, которые бы скрутили меня при всех, это раз плюнуть. Так было уже сто раз.

Можно было бы дать отпор, но мы и это проходили. Шавки отца брали меня не силой. Количеством.

И сбежать бы не получилось. Уверен, они пасут меня от самого аэропорта. Поэтому папа и в курсе, где его сынок.

Зло сплюнув на землю, я направился к своей тачке, где по пути меня и перехватил, вернувшийся с заезда, Смоленцев:

– Ты куда?

– Домой!

– Батек?

– Ага…

Смоленцев сочувственно покачал головой, но мне его поддержка была до фени. Мне нужно было как-то решать проблему с отцом. Не мог же я быть его марионеткой всю жизнь?

– Подбросишь Янку домой? У меня еще один заезд, а ей домой надо.

– Горшок звенит?

– Клим, хорош! Она может слишком правильная, но у меня с ней все серьезно. И я бы не хотел, чтобы ты ее обижал. Она мне очень дорога.

– Ты серьезно?

Я не мог поверить в то, что слышал.

– Абсолютно. В октябре мы поженимся, и я стану примерным семьянином.

– Кто ты? И где мой друг?

Ванек рассмеялся.

– Я все тот же балбес и разгильдяй. Просто встретил ту самую. Знаю, поверить трудно, но ты поймешь, когда сам встретишь свою ту самую.

Теперь рассмеялся я сам.

– Я правда рад. Просто верится с трудом. Я к такому не был готов.

– Ну, как есть… Не обижай ее… И не сравнивай ни с кем. Ты, когда с ней познакомишься поближе, поймешь, что она офигенная!

Я вздохнул. Смоленцев похоже и вправду был влюблен и ничего вокруг не замечал, кроме своей Янки. А мне почему-то стало неловко. От того, что я не так давно позарился на его любимую. Нехорошо это как-то. Хотеть будущую жену лучшего друга. Пусть даже мимолетно и кратковременно.

– Веди давай свою офигенную! Я у ангаров припарковался, – улыбаясь, предложил я Смоленцеву, понимая, что это не то, что нужно в этой ситуации.

Не стоит мне видеться с этой недотрогой.

Но в итоге мы все равно оказались в моей машине вдвоем и мчали по ночному городу.

Я все же сбавил скорость, но Яна так и не расслабилась. Продолжала от страха упрямо сжимать губы и колени. Раз скорость ее не пугала, значит дело было во мне.

Я отвернулся и старался не смотреть больше на нее. Нужно было лишь потерпеть немного и больше мы не встретимся.

Мы ехали молча, и когда тишина стала давить со всех сторон, я не выдержал и включил негромко музыку. Морриконе не совсем подходил такому раздолбаю, как я, но мне нравилось, а на чужое мнение я плевать хотел.

Как только заиграла музыка, плечи Яны опустились и видимо ее немного отпустило. Я продолжал смотреть перед собой, считая минуты, когда высажу ее из машины. Мне было некомфортно рядом с ней. Тесно. Жарко как-то. А потом и вовсе я снова почувствовал ее взгляд на себе.

Не поворачиваясь, я немного скосил глаза и увидел, как девчонка наблюдает за мной с приоткрытым ртом из-под полуопущенных ресниц.

Она изучала мою шею, руки. Смотрела, не отрываясь.

И мне с какого-то хера стало еще жарче и еще непонятней.

Никогда не чувствовал так остро чьи-то взгляды.

А ее, как ожог утюгом. Как будто дотронуться хочет. Хочет и до смерти боится.

Интересно на Смоленцева она так же смотрит? Он что, ее не удовлетворяет или она всегда так себя ведет?

Вряд ли. Слишком скромная. От одного моего взгляда краской залилась. И смелости нет. Наивная, как будто неопытная…

Я резко повернулся и посмотрел на Яну. Она снова не ожидала, что я застану ее за разглядыванием меня. Ее глаза стали еще больше, она судорожно втянула воздух и отвернулась, пряча лицо за длинными темными волосами.