И сердце на куски

– Ладно. Я понял. У вас все по правде и всерьез. Просто я не был готов к такому сюжету в твоей жизни. Если что, я рад и от души поздравляю!

Ваня расслабленно выдохнул и все остальные тоже, а у меня в груди остался неприятный осадок. Я не поверила ни одному его слову.

Но до моих размышлений никому не было дело. Все дружно принялись поздравлять Клима с возвращением и обниматься с ним. Плут с Алисой, Гарри Поттер и довольная Агния. Она оттеснила двух пустышек, которых привел Клим, и принялась сама тереться о него как кошка, давая всем понять, что это теперь ее собственность. Тем более Клим не сопротивлялся. Он обнял блондинку за талию и беседовал со всеми так, словно это не он только что практически размазал меня по асфальту. Только благодаря Ване, Клим не позволил себе лишнего, но и не извинился.

– Блииин, какой же он классный! – услышала я за спиной и обернулась.

Ленка не сводила глаз с Клима.

А он, кажется, на нее ни разу и не взглянул.

Смешная она. Я бы с таким даже знакомиться не стала. Да от него за версту веяло наглостью и высокомерием.

Пока все восхищались его внезапным появлением, я покрепче прижалась к Смоленцеву, и позволила себе немного разглядеть этого павлина.

Надо признаться, что внешностью его небеса не обделили. Нет, он не был смазливым красавчиком. Пронзительные глаза с густыми длиннющими ресницами, высокие скулы и немного полноватые губы. Он почему-то притягивал внимание девчонок, хотя его неотразимость была далеко не во внешности. Смоленцев был тоже красавчиком. И девчонки тоже оборачивались ему вслед. Но он был другим. Добродушным и милым парнишкой с соседний улицы, который всегда придет на помощь в трудную минуту.

Клим был полной противоположностью Вани. Темноволосый, высокий, мускулистый. Он не был перекачан. Все было в меру. Он не выглядел суперсексуальным героем с обложки журнала. Но глаз от него оторвать было просто невозможно. Крепкие сильные руки, накачанные плечи, плоский живот без единого намека на жир.

Когда Горячев поднял руки вверх, что-то показывая друзьям, и его белая футболка задралась, я успела рассмотреть те самые косые мышцы живота и даже красные трусы, выглядывающие из-под джинс, которые непонятно как держались на его бедрах. От такой картинки у меня внезапно пересохли губы так, что мне пришлось их облизать.

Я с интересом разглядывала его, отмечая, что он привлекателен не только физически. В нем было что-то дикое, необузданное, опасное. От него хотелось бежать и в тот же момент лететь навстречу. И я радовалась, что бежать мне хочется больше. Мне было страшно рядом с ним. И я очень надеялась, что это наша единственная встреча.

А потом мы снова столкнулись взглядами. Он посмотрел на меня так неожиданно, что я не успела скрыть своего интереса. И он это понял. Поэтому усмехнулся, покачал головой и отвернулся.

А я покраснела до корней волос.

Потому что была поймана с поличным. И потому что последние десять минут, я не просто изучала этого нахала, я еще и сравнивала его со своим будущим мужем.

Ситуация была хуже некуда.

Но расстроиться я не успела. Было объявлено начало заезда и Смоленцев, крепко поцеловав меня на удачу, поспешил к месту старта, оставив меня со своими друзьями. К счастью, Клим ушел вместе с ним, и я с облегчением выдохнула.

Ребята проводили нас с Ленкой к трибуне, которую сюда притащили со старого стадиона, и мы, заняв места на самом верху, готовились болеть за Смоленцева. Переживания за Ваньку немного отвлекли меня от знакомства с Климом.

Заезд был коротким. В пределах аэропорта. Поэтому нам хорошо был виден весь маршрут. И я радовалась, что все произойдет на моих глазах.

Мое сердечко бешено стучало. Я очень переживала за Смоленцева. Остальным было пофиг. Здесь была другая атмосфера. Все было как в кино.

Четыре машины, включая Субару Смоленцева, выровнялись по линии старта. Длинноногая красотка с флагами плавно прошествовала между заведенными автомобилями и остановилась в нескольких метрах от соревнующихся.

Музыка, голоса людей, шум моторов – все смешалось в один звук, а потом один взмах флагом, и машины сорвались с места.

Это все, что я видела. Мне стало так страшно, что я зажмурила глаза. Мысленно я молилась, чтобы Ванька просто остался жив, понимая, что гонки – это точно не мое. И это последний раз, когда я здесь нахожусь.

Когда Ленка завизжала и начала меня обнимать, я открыла глаза.

Смоленцев приехал первый и все закончилось. Я снова выдохнула с облегчением. А когда он, приняв кучу поздравлений, поднялся ко мне, я поняла, что вот-вот расплачусь. Слишком богатый вечер на эмоциональные события. Я перегорела.

– Я больше тебя туда не отпущу, – прошептала ему на ухо, крепко обнимая его за шею. – Я тут чуть не умерла, Смоленцев.

– Ну, ты чего, сладкая, – Ванька рассмеялся, – это был самый безопасный заезд!

– Мне его хватило по горло! Посмотри, у меня руки дрожат! И ноги тоже!

Ванька притянул меня к себе еще ближе и поцеловал. Осторожно, нежно, успокаивая мои расшатавшиеся нервишки. И когда, я расслабилась в его руках, он вдруг виновато сообщил:

– Янчик, зайчик, у меня еще одна гонка. По городу. В полночь. Я не могу отказаться. Ты же ведь подождешь меня?

Я замерла в недоумении. Вроде ничего страшного в просьбе Вани не было, но мне сразу стало как-то холодно. Наверное, потому что мы заранее с ним договорились, что домой мы вернемся в районе полуночи. Я никогда не задерживалась допоздна, и мои родители вряд ли поймут, если я заявлюсь под утро. А это будет именно так. Но все равно спросила, в глубине души надеясь, что все можно переиграть:

– До утра?

– К сожалению, не раньше трех освобожусь…

– Ты же знаешь, что я не могу…

– Знаю. Но честно не могу ничего сделать!

Было очень обидно.

Я понимала, что это его основной заработок, и была уверена, что Смоленцев так поступает неспециально, но все равно расстроилась.

– Я поеду домой. На такси.

– Черт! Ян! Ну, прости меня! Я правда не ожидал, что так все получится. И я очень хочу быть с тобой, но не могу сейчас. Самый разгар сезона!

Ваня снова притянул меня к себе и принялся нашептывать слова любви, крепко прижимая к себе.

– Ну хочешь, мы все выходные проведем вместе. Вечером в пятницу рванем на турбазу с друзьями и вернемся только в воскресенье. Можешь вон Смирнову с собой позвать! Я Плута и Алису возьму! Будет весело! Самое главное, что мы будем вместе целых двое суток. Давай, сладкая, соглашайся. И не дуйся на меня.

Ну как на него можно дуться?

В его глазах было столько вины, а в словах столько мольбы, что мне ничего не оставалось, как растаять и все ему простить:

– Ладно, Смоленцев! Вызови такси и проводи меня! А завтра с утра я жду тебя с фисташковым мороженым. И о том, что ты не выспался, я ничего слышать не хочу!

– Ты самая лучшая девчонка на свете! – Смоленцев моментально засиял, как начищенная до блеска монета. – Пойдем, я уже позаботился о тебе. Никакого такси!

– Лен! Ты с нами? – Я повернулась к Смирновой, которая вовсю переглядывалась с парнем, который сидел в паре метров от нас.